Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»
Виталий Веташ (фото автора)
АСТРОЛОГИЯ И ПСИХОЛИНГВИСТИКА ИМЕНИ ГОРОДА
ЛЕНИНГРАД - ПЕТЕРБУРГ
Фрагмент из книг Семиры и В.Веташа
"Астрология: имя и символ" и "Астрология имени, цвета и звука"
и статьи "Имя города в свете современной натурфилософии"
с авторской иллюстрацией
Звукоряд, соответствующий психологическому содержанию знаков Зодиака, и выявляемые им параллели звука и смысла можно использовать не только для выбора имени человеку, но и для наименования любого явления, культурного объекта или географического региона.
Например, если отбросить идеологическую аргументацию и пострараться непосредственно соотнести звучание имени "Ленинград" с образом города, то окажется, что это имя более соответствует характеру города на Неве, чем имя "Петербург". Оно отражает светлую, но твёрдую и холодную звуковую ткань идеалистического знака Водолея с сильным Сатурном, образ которого наиболее соответствует северному региону и темпераменту города. Подтверждение этому можно найти в топонимическом анализе древнейших имен данного региона.
Называя какое-либо место, древние опирались на то впечатление, которое возникало от этой местности, непосредственно отражая в имени вибрационную природу и звуковое поле (иначе говоря —эгрегор) данной территории. Ономастика показывает, что древнейшими названиями являются имена рек и других гидронимов. В нашем случае это угро-финские названия: Ладога и Нева - и имя города Неванлинна (что значит - Невский город, т.е. Нево- или Невин-град), в которых явно слышна аллитерация со звучанием Ленинград (здесь начальное более идеальное Л заменило упрямое Н, которое в русском языке ассоциируется с понятием отрицания).
Таким образом, имя Ленинград возвратило местности ее исконное звуковое отражение, восстановив естественную связь ритмов города с ритмами окружающей среды. Оно было экологичным с точки зрения резонанса, действующего на подсознательном, более глубоком уровне, нежели временные традиции и идеалогические клише (типа — город "великого Ленина" или город "святого" Петра). Этого нельзя сказать о диссонирующем звучании Петербург, претенциозном — Санкт-Петербург и особенно жаргонном — Питер. И поэтому еще Пушкин избегал этих названий, заменяя их на имена Петрополь и Петроград ("Медный всадник"). Последнее даже стало на короткое время официальным (1914-1924), но нельзя сказать, что оно хорошо отражало биоритмы города: тепло-радостные и ёмкие формы звучания "Петроград" не соответствуют холодному и равнинно-водному региону. В этом переименовании главным критерием также была идеология, а не гармония отражения.
Формо-цветовая звукопись названий региона:
Звуковой образ имени ПЕТЕРБУРГ предстает как тяжелая с резкими разрывами форма темных красно-зеленых тонов. Психолингвистическая характеристика этого имени в русском языке -- темное, мутное, глубокое, округлое, беспокойное.
Имя ЛЕНИНГРАД образует форму удлиненной плавной волны, заканчивающейся трапециедальным обрывом (-град). Первая часть звукообраза ассоциируется со светлой серо-голубой гаммой, вторая -- с оранжево-коричневой. Психологическая характеристика слова -- светлое, холодное, длинное, спокойное, новое.
Название ПЕТРОГРАД имеет бежево-оранжевую гамму и статичную форму прямоугольника с округлыми краями, передавая психологическое ощущение теплого, сухого, довольного и крепкого, что мало соответствует климату нашего региона. Если бы не приглушенное звучание начала слова, красноватые тона и раскатистая середина могли бы напоминать пафос вооруженного восстания, но сам образ значительно беднее рассмотренных выше и не может представить им серьезной конкуренции.
Вспомним такие образные впечатления от города, как белые ночи и гранитные набережные, серо-голубая ткань неба и воды, песчаных оттенков парапепы и песчаные берега, прохладно-серьезный северный темперамент -- и сформируется образ, близкий звучанию слова ЛЕНИНГРАД. Это звучание отразило чистоту стиля и образа города, возникшего как полет новой идеи, окрывающей перспективу развития. Возможно, те, кто в 1924 году в порыве энтузиазма жаждал переименования, в глубине души чувствовали, что новое название психологически помогает их вере в светлое будущее, новое, которого никогда и нигде не было. Этот психологический образ вернул городу идею его основателя -- создание первого в мире, построенного по плану, города, призванного открыть России новые перспективы.
И история строительства города подтвержает этот путь постояных перестроек во имя достижения идельнго архитектурного звучания. Так Исаакиевский собор прежде чем стать шедевром — трижды изменил место и архитектуру. То же относится и к другим известным городским ансамлям. Так и имя города прошло три этапа преобразования пока не зазвучало в совершеной красоте резонанса с своим первообразом — архетипом идеи и региона ее воплощения. Возвращение же первого, можно сказать, чернового названия зацикливает идею города на обращение вспять, не давая живого роста, а лишь консервируя узкую концепцию подражания западноевропейскому влиянию.
Однако и звучание ПЕТЕРБУРГ отражает определенные глубинные ассоциации, связанные с городом. Напряженное сочетание противоборствующих цветов: красного с зеленым, хорошо соответствует устойчивому образу Петербурга Достоевского, с его зажатыми темными дворами-колодцами, скрытыми страстями и внутренней борьбой. (Несомненным фоном этого образа Петербурга послужила личность писателя: астрологически, знак Скорпиона). Возможно, кому-то покажется, что звучание Петербург передает суть того, что являет собой город сейчас. Это совершенно верно в том смысле, что стремление к старому имени хорошо отражает психологическую напряженность настоящего момента. Но считать этот образ основным -- видеть прежде всего дворы города, игнорируя его проспекты.
То, что название Петербург наиболее неблагоприятно для города, отразилось и в дате его обратного переименования — 6 сентября 1991 года, в канун 50-летия замыкания кольца Блокады (8 сентября 1941), зафиксировав тем самым воздействие этой болевой точки на судьбу города. Гороскоп этого момента достаточно тяжёл, довольно матерьяльно-прагматичен и не гармонирует с образом духовной столицы, которой был этот город. Символично также, что небесный покровитель города — астероид Ленинград (№ 2046) — потерял своего земного собрата. Переименование нанесло удар на вибрационную природу региона и будет негативно влиять на внутренний потенциал города, теряющего поддержку от природного эгрегора территории и окружающей области, который помогал его жителям выстоять в блокаде. (Поэтому закономерен всё более усиливающийся разрыв экономической целостности города и области, которая, кстати, не будучи столь идейно-эстремистской, как власти города, сохранила название Ленинградская, ощущая природную связь имени и земли более непосредственно.)
Прорыв и полное снятия блокады (26 января 1944) происходили под знаком местного региона - Водолеем, также как и переименование города в Ленинград (26 января 1924). Использование названия Ленинград (хотя бы в быту) в определенной степени может сдержать и ослабить разрушительное влияние негармоничной вибрации и той линии судьбы, которую принесло обратное переименование.
Вопрос наименования очень важен и сложен, поэтому для его решения на помощь рассудку должны прийти наши ощущения. Ведь когда-то именно они связывали людей с природой, которая хранила чистоту их восприятия. Ментальный формализм в следовании привнесенной традиции, временной и искусственной, редко связывает нас с изначальным, вечным и естественным, резонансом. Поэтому важно вскрывать глубинные, истинные, вибрации местности, отражая их в звуке имён. В дань традиции было бы достаточно закрепить название Петербург за историческим центром города, образ которого культорологически связан с этим названием.
Исторические лозунги забываются. А имя продолжает звучать, формируя в наших душах бессознательные, но устойчивые ассоциации. Люди, чуткие к вибрациям и непредвзято чувствующие, видят достойною красоту и гармонию соответствия городу имени Ленинград, но, видимо, еще не скоро практика нашей жизни будет руководствоваться принципом, что мерилом истины является гармония и красота. И поэтому требуются доказательства тех законов, которые связывают внешнюю логику с нашим внутренним ощущением.
