на главную страницу сайта   

Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»

к обзору книг

Семира и В.Веташ

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ АРХЕТИПЫ ЗОДИАКА

(обновленная неопубликованная версия книги «АСТРОЛОГИЯ И МИФОЛОГИЯ»)

При цитировании данных материалов обязательно ссылаться на авторов и данный источник ©

 

ЗЕМНОЙ ПОРЯДОК

- мировые архетипы планеты Прозерпины и астероида Цереры -

 

 

"Приблизься к нам, о Сита-борозда, приносящая счастье!

Мы хотим славить тебя,...чтобы ты была для нас очень плодородной!"

                                                                                                    (РВ,VI,56:6)

 

ПОЯС АСТЕРОИДОВ

 

В последовательности знаков Зодиака мужские знаки чередуются с женскими, и каждый следующий знак отрицает путь предыдущего. Мужской знак провозглашает позитивную идею, женский показывает её земное воплощение и предъявляет свой антитезис, давая толчок новой идее. Эти противоречия сглажены между Весами и Девой — знаками, наиболее удалёнными от хаоса стихии. Знак Девы исполняет и испытывает на практике установленные законы Весов. Архетип Вулкана (если называть его традиционно римским именем божественного Кузнеца) утверждает закон подобия человеческого бытия и космической гармонии. Мифологема Девы, описывая земной порядок как единый природно-хозяйственный механизм, констатирует, что закон подобия справедлив: жизнь цивилизации действительно строится по законам Космоса.

Создав железные орудия труда, определив социальные роли и обратив внимание на животных, как помощников человека, божественный кузнец заложил базу для регламентированного ведения хозяйства. Социальные различия стали основой кастового размежевания и разделения труда. И хотя модель жизни, создаваемая Весами, казалось бы, имела целью оторваться от природы, а не опереться на неё, но установленный человечеством культурный порядок оказался непосредственно связан с экономическим, а последовательность работ земледельческого цикла — со сменой времен года. Обожествление природного круговорота, как и процесса земледелия, создало класс богов мифологемы Девы.

Основой чёткой работы хозяйственного механизма является распределение функций — разделение труда, возникшее в опоре на социальную дифференциацию Весов. Переход от Весов к Деве хорошо иллюстрирует история индийских каст — варн. Слово "варна" означает "цвет", и первоначально оно действительно соотносилось с белым цветом кожи пришельцев-ариев и более тёмным — местных дравидских племён. Варн сначала было две: белая и чёрная, и это разделение означало противопоставление своих и чужих, отражая исторический этап мифологемы Скорпиона. Затем происходит распределение социальных функций и белая варна делится на три согласно логической модели мира Весов. Деление на три обозначает вертикальную социальную иерархию (брахманы — белый, кшатрии — красный, вайшьи — желтый), вне которой оказываются шудры, а общая четырехчленная структура описывает горизонтальный охват мира (что соотносится с четырьмя стихиями).

Возникновение варн описывается с точки зрения закона подобия человека и Вселенной: они мыслятся частями тела универсального существа Брахмы или первочеловека Пуруши: "Когда Пурушу расчленили, его рот стал брахманом, его руки сделались кшатриями, его бёдра — вайшьями, а из ног родился шудра" (РВ,X,90). А затем каждой варне приписывается исполнение определённых практических функций. Юпитерианская функция обучения и жертвоприношения относится к брахманам; охрана подданных, соотносимая с военными богами архетипа Плутона, достаётся кшатриям; задачи мифологемы Вулкана — земледелие, скотоводство и торговлю — берут на себя вайшья, и служебная роль по отношению ко всем прочим остаётся шудрам, касте вне социально-космической иерархии.

Знак Девы символизирует собой практические задачи, непосредственно уже не связанные с возвышенной идейной подоплёкой. В налаженном хозяйственном механизме идейное обоснование необходимости и важности разных работ, которое мы находим в мифах о культурных героях, становится ненужным: человечество стало достаточно сознательным, чтобы поддерживать своё существование не из пиетета к мудрым предкам, а просто по привычке. И в жизни знак Девы, которому порой достаётся роль шудры, часто мыслится неинтересным. Он как бы оказывается лишён второго, нематериального плана существования, подобно тому, как шудры, в отличие от прочих каст, не изучали Веды и не считались дваждырожденными. Но космическая роль этого знака, где дух полностью отдаёт себя материи, чтобы освободить человеческую волю от бремени земных проблем, насколько высока, что земная цивилизация её ещё до конца не осознала.

Поскольку понятия Весов и Девы наиболее далеки от изначального естества, а потому и сложны для понимания, в эзотерической астрологии есть взгляд, что древние египтяне выделяли только десять знаков Зодиака. Знак Весов сливается со Скорпионом своей близостью к подземному миру и этической проблематикой (как Анубис, держащий весы Суда — с Осирисом). А понятие, соответствующее Деве, растворяется между Весами и Львом. В египетском созвездии Дева изображается в паре с богом смерти Анубисом — а вместе со Львом, которым правит Солнце, дарующее жизнь земной природе, она формирует загадочный образ сфинкса.

Сегодня управителем Девы может считаться пояс астероидов — или первая среди открытых и самая крупная из малых планет — ЦЕРЕРА. XVIII век, в котором открыли Уран, дал толчок революциям и современной науке; XIX, когда был открыт Нептун, вернул мир к загадкам человеческой души; XX унёс неисчислимое число жизней в двух мировых войнах и поставил задачу использования резервов энергии явленного человечеству Плутона. Конец XX — начало XXI века ознаменовалось ярким проявлением качеств знака Девы и открытием тысяч малых планет — астероидов. В скурпулезной работе открытия малых планет большую роль сыграла Япония — страна, национальный образ которой лучше всего в современном мире воплощает аккуратность, точность и практический характер знака Девы.

В поясе астероидов сегодня насчитывают более 1 000 000 небесных тел, и самые крупные из них названы именами женских божеств. В астрологии они исполняют женские функции охраны существующего порядка, являясь мягким дополнением характеров, выраженных мужскими образами. Так, Веста, упомянутая в архетипе Сатурна, хранит домашний очаг и родину; Юнона, супруга Юпитера, символизирует семью как ячейку общества; Паллада, соответствующая Марсу,— разум, вооруженный силой и справедливостью. Церера, богиня плодородной земли и растительности, являет нам космический порядок через смену времен года и природную последовательность работ земледельческого цикла — которая проецируется и на современный уклад жизни.

Если планеты представляют собой глобальные понятия, астероиды указывают на конкретику нашей жизни, и их функции более фрагментарны, а интерпретация в гороскопе более узка. Цельное качество чёткой работы земного механизма, который описывает знак Девы, пояс астероидов дробит на фрагменты, проявляя в разных гранях значений малых планет те мифологические сюжеты нашей жизни, которые люди сочли наиболее важными.

Пояс астероидов расположен между Марсом и Юпитером, на таком же расстоянии от Марса, как и Земля. Поэтому раньше считалось, что он возник в результате разрушения ещё одной планеты Солнечной системы — Фаэтона. Возможно, на Фаэтон так катастрофически повлияло притяжение Юпитера. Согласно легенде, сын Солнца-Гелиоса попросил на день упряжку солнечных коней своего отца, но не справился с управлением. Напуганные гигантским скорпионом кони понесли, и на Земле возникли пожары — и тогда Зевс, чтобы остановить гибель всего живого, поразил мальчика стрелой. Поскольку всё происходящее в Солнечной системе непосредственно сказывается и на Земле, существование ещё одной планеты, вероятно, предопределило бы несколько другой уклад земной жизни. Однако, по более современной гипотезе, такой планеты как единого целого никогда и не существовало. Юпитер не дал ей возможности сформироваться, и это не противоречит легенде: ведь Фаэтон не был бессмертным, и был убит Зевсом, так и не став богом.

В положении пояса астероидов есть интересная особенность, подтверждающая его соотнесённость со знаком Девы. Он занимает промежуточное положение между твёрдыми (Марс, Венера, Земля, Меркурий) и газообразными телами Солнечной системы (начиная с Юпитера). Последние, очевидно, находятся в несколько иных условиях, чем центральные планеты, и то, что кольцо астероидов — разорванное на части, хотя ещё и не размельчённое до газообразного состояния — не относится ни к тем, ни к другим, также закономерно. Центральные планеты, находящиеся близко к Земле, наряду с Солнцем и Луной, описывают личные качества человека и наиболее заметные астрологические влияния и соответствуют первой половине астрологического года (Овен, Телец, Близнецы, Рак и Лев), которую замыкает знак Девы. Планеты дальше пояса астероидов, начиная с социальной планеты Юпитер, передают те влияния, которые меньше зависят от самого человека и которые он склонен относить к сфере понятий, стоящих над ним. Они соответствуют знакам второй половины года.

По знаку Девы, таким образом, проходит граница того, над чем человек властен и над чем он не властен,— граница его воли, которую астрономически отражает пояс астероидов. Этой логике соответствуют даже положение Хирона. Действительно, мыслительные и социальные процессы, как и процессы целительства и воспитания, связанные с далёким Хироном и переходящие на знак Девы, требуют некоторого вмешательства высших сил, но в знаке Девы мы обращаемся к более конкретным и доступным понятиям, чем те, что мы рассматривали раньше.

 

ВОЗДЕЛАННАЯ ЗЕМЛЯ — МАТЬ-КОРМИЛИЦА

 

Дева — второй знак стихии земли (после Козерога). В архетипе Сатурна возникает образ первозданной Земли, в архетипе Цереры — образ земли возделанной. Сатурнианский закон констатирует существование порядка, который предполагает ограниченность сил природы: на зиму растительность умирает, и чтобы она возродилась, мыслится необходимой жертва. Знак Девы связан с осознанием реальных механизмов поддержания этого порядка. И если в Весах вместе с прекращением борьбы за существование появляется возможность эволюции и идея бессмертия как поддержания жизни своими руками, Дева делает возможное действительным. Дева, изображенная на зодиакальном созвездии, держит в руке символ жизни — колос, она стоит, а божество мертвых — Анубис за ее спиной, идёт: это обозначает, что смерть преходяща, а жизнь — вечна.

Главная звезда в созвездии Девы в Вавилоне называлась "борозда", у греков — Спика, что означает "колос", подчёркивая земледельческий характер зодиакального созвездия. Этот знак связан с поддержанием такого порядка, когда смерть старого обязательно предвещает рождение нового. Самым простым примером этого служит хранение зерна, которое весной, упав в землю, прорастает. Здесь человек берёт на себя функцию, которую естественно исполняет снежный покров, что гарантирует независимость земледельца от случайностей стихии. Это позволяет автору словаря символов Кэрлоту так описать смысл образа земледельца: "Земледелец предстает как катализатор сил возрождения и спасения, соединяющих всякое начало со всяким концом, сковывающим вместе звенья цепи времени, а также следующие друг за другом сезоны года и возрождающееся цветение. Земледелие имело большое значение не только для развития первобытной экономики, но также и для возникновения космического сознания человека."[1]

Чтобы практические работы, связанные со знаком Девы, не казались неинтересными, надо помнить, что любая работа изначально является ритуалом: и исполняя его, человек служит космическому закону Вулкана. Он добровольно принимает на себя роль заместителя определенного природного механизма, роль винтика в общем процессе, для того чтобы этот процесс протекал так, как ему нужно,— и чтобы в конечном итоге жизнь побеждала смерть. Такова его человеческая воля — воля космического закона, транслятором которой он является. Исполняя её, он совершает свой выбор, творчески созидая ту модель реальности, в которой он хотел бы существовать. И неважно, какой именно деятельностью он занят в социальной иерархии,— но действуя, он затрачивает накопленный потенциал своей энергии ради поддержания природного равновесия сил.

Это происходит тем интенсивнее, чем более объективно и неформально человек действует, приводя в гармонию оба аспекта природной динамики: и Юпитер, и Плутон — и зажигая в себе тот огонь Вулкана, который становится основой будущего творчества. Механическая работа, в которую человек не включается чувствами, в меньшей степени служит ритуалом и не так эффективна с точки зрения исполнения общей задачи человечества. Поэтому закономерно, что насколько человек отдаёт себя труду, подчиняя себя процессу деятельности, настолько он удовлетворён своей работой: критерием качества служит не только мёртвый результат Сатурна, которым мы, как правило, недовольны, но и сам живой процесс: это внутренний, плутонианский, критерий истинной деятельности. Формально исполняемая работа не даёт возможности хорошо наладить механизмы жизни и отбрасывает нас назад к Весам: к абстрактным построениям моделей существования.

*      *      *

Знак Девы описывают два основных мифологических образа, соотносимые друг с другом: это мать-Земля и божества умирающей и воскресающей растительности, которые иногда мыслятся её детьми.

Рождая людям урожай, Земля предстает матерью-кормилицей. Земля Девы, в отличие от земли Сатурна, связана с силой недр Плутона, и потому с богатством и изобильностью, с плодородием и водой. Можно сказать, что Дева воплощает не чистую стихию земли, а землю с водой, являя тем самым развернутое понятие Инь (подобно тому как Весы воплощали завершенное Ян — стихию огня, укрощенную мыслью-воздухом). Поэтому большинство персонажей этой мифологемы выступают в женском облике. У славян этот образ так и называется: Мать-Сыра-Земля: в ней таятся могучие силы, которые могут черпать её дети-богатыри, прикасаясь к ней, а её "сырость" подразумевает плодородность, как и у иранской Суры-Анахиты (sura — "сырая", anahita связано с латинским humus —"почва"). Богиней плодоносной земли становится германская Нертус, в имени которой корень ner соотносится с подземным миром и влагой глубин. Японское божество земледелия Та-но ками ("божество поля"), обеспечивающее урожай и хранящее запасы риса, даже живёт в воде: вместе с тающим снегом оно спускается с гор на поля в феврале, а в ноябре возвращается домой.

В Китае образ матери-прародительницы являет Нюй-Ва, связь которой с землёй и плодородием передаёт её облик полуженщины-полузмеи. Иногда её имя переводится также как "женщина-лягушка", что ассоциируется со влагой, необходимой для роста растений. У Нюй-вы сатурнианская функция создания людей: она творит их, кидая комочки грязи на Землю, а в более поздних мифах вступает в инцест со своим братом культурным героем Фу-си (что переводит эти персонажи в мифологему Близнецов). В честь китайской матери людей и земного преобразования назван астероид Nuwa (хотя традиционно это имя пишется иначе: Nu-gua). Змеи, сбрасывающие свою кожу, ассоциируются с умиранием и возрождением растительности — поэтому богиня земли может выступать в образе змеи, как египетская Рененутет (Термутида) и ацтекская Коатликуэ ("наша змеиная мать"). Литовскую мать-Землю Жемину (Мате Земе), супругу громовержца Перкунаса, просили защитить от укуса змей. Древние славяне считали, что змеи выползают из земли весной и уходят в нее осенью, что связывалось с чередованием сезонов и земледельческими праздниками.

В отличие от первозданной земли Сатурна, плодородная земля Девы связана с растительностью. Из супруги Неба и праматери всего Земля становится прежде всего матерью растений. Обожествление растительности происходит обычно уже в достаточно развитых земледельческих культурах. Матерью-Землёй, покрытой растениями, становится древняя супруга бога Неба иранская Спандармат, изображаемая красивой рассудительной женщиной с мускусной розой в руке. Для обеспечения плодородия в ней порой ещё хоронят живых людей (рудимент её прежнего сатурнианского образа), но жертвоприношение наделяется не утилитарным, а мистическим смыслом, и сам её цветущий облик говорит о том, что оно перестало быть необходимостью.

Имя римской Цереры, отождествлявшейся с древней богиней Земли Керрой, этимологически связано со словами creo —"творить, порождать, произрастать" и cresco —"расти"). Церера обеспечивала произрастание злаков и созревание плодов, и её спутницей (или ипостасью) была богиня Абунданция, чье имя значит "изобилие": она изображалась в облике женщины, сыплющей деньги из рога изобилия.  Астероид Abundantia, названный в её честь, символизирует материальное благополучие, которое стало неотъемлемой чертой развитой культуры.

С Церерой сливалась Теллура (terra mater —"мать-земля"), земля-кормилица, и вместе им посвящались праздники жатвы — календарное время Девы, а также зимнего и весеннего посева (13 декабря и 19 апреля). Обе эти богини связывались с подземным миром, и Теллуре изначально каждая семья должна была приносить в жертву одного из её членов, что относит её изначально к сатурнианской мифологеме. Но изобильной Церере человеческих жертв, конечно, уже не приносят. Теллура (в более древние времена — вместе с супругом Теллумоном) ведала 12-ю разными работами землепашца, по числу месяцев года, и главенствовала над олицетворяющими их богами. На примере этого образа видна важность земледельческого цикла, заполняющего собой всю жизнь.

Как покровительница сельскохозяйственных работ, Церера считалась богиней плебеев, в то время как у аристократии была своя аналогичная ей богиня Кибела — владычица гор, лесов и зверей, а потом покровительница городов и государства, в честь которой устраивались оргии. По имени Кибела — родственница более древней хурритской матери-Земли Кубабы (от ки — "земля": это имя первозданной земли, супруги неба). Чтобы отделить себя от плебеев, римские аристократы заимствовали чужеземную покровительницу.

В античном мире образ Кибелы слился с образом великой матери Реи (имя, вероятно, от rhezo — "делать, помогать" или от rein – течение, поток, река, что возвращает нас к образу нужной для земледелия влаги). Это жена Кроноса, прекратившей абсолютизм его единовластия ради более прогрессивного порядка, дав ему проглотить камень вместо новорожденного Зевса. Есть астероид Рея, символизирующий материнскую функцию сохранения будущей жизни, и приоритет жизненного процесса над жесткими законами ограничивающей его материи. В более практической сельскохозяйственной функции Рея-Кибела отождествилась с богиней посевов и жатвы Опс ("сила, мощь, защита"), которая считалась женой Сатурна, и праздновалась 19 декабря, после сатурналий. Имя Опс звучит в словах "опус" (от латинского "труд, работа") и "оптимально". В честь неё назван астероид Ops, который символизирует собой надёжность экономического хозяйствования.

 

У греков первозданную землю-Гею, породившую многих богов и титана-Антея, который, прикасаясь к ней, был непобедим, замещает Деметра (Гея/Дея-матер — "земля-мать"), персонификация плодоносящей земли с золотыми колосьями-волосами, серпом и рогом изобилия. Её называли также Хлоей ("зелень"), Сито ("хлеб"), Фесмофорой ("законодательница"). Деметра научила людей пахоте, а её сыном был бог богатства и изобилия Плутос, которого она зачала, сочетавшись с богом земледелия Ясионом на вспаханном поле. Деметра также состоит в супружеской связи с Посейдоном: бог вод даёт земле плодородие.

Спускаясь с Олимпа на Землю, эта богиня выступает культурной героиней, покровительницей браков и устроительницей разумных земледельческих порядков, способствующих спокойной и оседлой жизни народов. Овидий пишет о ней:

"Деметра первая вспахала землю плугом, ей обязаны люди произрастанием всех плодов земных, служащих ей пищей. Она первая дала нам законы, и все блага, которыми мы пользуемся, дарованы нам этой богиней. Она заставила быков склонить головы под ярмом и послушно бороздить плугом твёрдую поверхность земли. Вот почему её жрецы щадят трудящихся быков, а приносят ей в жертву ленивую свинью."

В соответствии с этим астероид Деметра символизирует трудолюбие, налаженное хозяйство и продовольствие, а также экономические законы цивилизации.

 

ЧИСТОТА И БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ЗЕМНЫХ ПРОЦЕССОВ

 

Богини Земли, покровительствующие земледелию, продолжают культурное строительство предыдущего архетипа, подобно ему охраняя законы, брак и общину. Это вполне закономерно: само слово культура происходит от латин. colo — "возделывать землю". Как мы видели, эта функция присуща Деметре. Церера, исполняя культурные функции, также почиталась как хранительница сельской общины, защищала от грабителей урожай и охраняла материнство. Подобно ей, ещё недавно хранила урожай от воров бирманская богиня жатвы, которой в маленький домик посреди рисового поля кроме прочих даров приносили два шнурка, чтобы она могла связать дух всякого чужака, осмелившегося зайти в её владения. К ней обращались с такими словами: "Бабушка, ты охраняешь мое поле, ты стережешь мой посев. Зорко смотри за теми, кто приходит в поле. Если они прийдут, свяжи их этой веревкой и не пускай!"

Хозяйственность — главное качество знака Девы: как говорит японская пословица, "плохая хозяйка подобна бесконечному неурожаю". А сохранение зерна, как и любая производительная деятельность, требует строгого учёта и контроля. И.е. корень meh: созревать, собирать урожай (отсюда англ. "mow": жать) – одновременно означает "мерить". Поэтому шумерская богиня урожая Нисаба ("зерно"), из тела которой растут колосья, становится также богиней чисел, письма и летописей, архитектуры и астрологии. Как богиня растительности, она олицетворяет и тростник, из которого изготавливались палочки для письма. Её мудрость помогает ей вырастить урожай, и её супругом считается бог-писец Набу. Связь труда с необходимостью ментальной деятельности отражает экзальтацию в Деве планеты Меркурий. Дева — знак науки, и неслучайно в этом знаке начинается учебный год.

Ещё одним примером экзальтации Меркурия может служить образ египетской богини истины и справедливости Маат (Муа, т.е."страусиное перо"), жены писца Тота, которая помогла установить богам порядок при сотворении мира и поддерживала его после, участвуя в загробном суде Осириса. В "Текстах пирамид" говорится, что и царь, подобно богам, должен стремиться "утвердить Маат на месте беспорядка".

Дева — знак порядка в самом широком смысле слова. Слово "порядок" (от и.-е. корня ordo, откуда англ.и франц. order — "порядок") исконно родственно таким словам, как "организация" и "организм", обозначающим упорядоченную структуру как живого, так и неживого, и словам "ряд", "череда", что напоминает нам о смене времён года. С тем же корнем связаны греческое ergon — "дело", английское work и немецкое Werk — "работа" (откуда и русское "верфь"), поскольку работа предполагает последовательность действий; и от него происходят помогающие в работе "орудие" и "снаряжение". Знак Девы и сам является орудием — вершителем земного порядка, и используя все эти родные Деве понятия, будет только тавтологией сказать: знак Девы — это орудие ряда дел, служащих организации порядка внутри всех организмов. Её стиль характеризует пословица: "Делай работу хорошо, плохо само получится".

Дева является проводником в жизнь закона, разрабатываемого знаком Весов, — прежде всего закона годового цикла и смены сезонов, но через это и всех остальных, связанных между собой циклическим порядком жизни. И по сравнению с гибкой и доброжелательной деятельностью законодателей мифологемы Весов, он символизирует собой исполнительную власть — жёсткую и принципиальную. Знак Девы характеризуется той последовательностью, которой недоставало Весам, чтобы воплотить свои благие помыслы в реальность.

Создание цивилизации и овладение жизненным процессом, соответствующее возникновению законодательной и исполнительной власти позволяет человеку установить в мире тот порядок, который гарантировал бы ему спокойное существование. На практике связь этих двух понятий выглядит так, что невозможно навести экономический порядок в обществе, пока не выработаны объективные и справедливые законы, и невозможно воплотить эти законы в жизнь, если исполнительная власть не являет совершенного механизма.

 

Закон природы должен быть исполнен чётко, поэтому с его вершительницами часто связывается понятие безупречности и чистоты. Оно отражёно в представлении о целомудрии богинь знака Девы — как и в самом названии этого знака. Это не противоречит уже рассмотренному образу матери-земли: рождение тоже связано с чистотой. Природный процесс должен протекать безукоризненно, чтобы земля давала плоды. Поэтому вершит процессом рождения Дева, и растительность, как и весь мир по аналогии с ней, рождает целомудренная мать. Эту идею развивает китайский образ природы, рассмотренный у М.Сенара: "Дух долины не умирает. Это таинственная матка. Дверь её — корень Неба и Земли, её создания спешат выйти из неё, но она остаётся нетронутой. Она действует и не утомляется."

Этот образ помогает нам понять, в чём древний смысл непорочности, которую заимствует у богов растительности христианская Богородица: её девственность после рождения сына мифологически просто указывает на способность к бесконечному воспроизводству своих детей. Но в свете новых идей безупречность Матери переходит на Сына, олицетворяющего в своём образе всех детей мира.

И сегодня, даже в закоренелом материализме городской суеты мы не перестаём удивляться чуду рождения ребёнка. Мы спрашиваем себя: "Как мог организм этой усталой, далёкой от природы и Бога, малоосознающей себя женщина создать столь чудесное творение природы со всей изначальной красотой человеческого совершенства?" Но, очевидно, беременность каким-то образом возвратила ей ключ к природной безупречности и девственной чистоте. Она наделила её интуитивным пониманием жизненных механизмов и временной святостью в исполнении законов бытия. Если бы этого не произошло, ребёнок не родился бы живым и здоровым. Вот почему так важна чистота знака Девы. Само латинское название этого знака — Дева: Virgo (от vir — "мужчина, человек" и gen — "рождать") — означает "рождающая человека". Подобно этому, индийское название этого знака Зодиака Kanya ("девушка") восходит к ностратическому kkana — "рождать" (и от этого корня происходит наше слово "зачатие").

В средневековье Дева, изображаемая на зодиакальном знаке, могла держать в руках либо ребенка, либо сноп пшеницы. Для нас сегодня рождение человека важнее произрастания злаков, но в эпоху развития земледельческих культур жизненно важным был прежде всего урожай. Примером этого служит индейское утверждение о том, что жизнь первым людям дала кукуруза, из которой их создала богиня земледелия Ишмукане. В «Менексене» Платона еще встречается утверждение, что не земля подражает женщинам в беременности и родах, а наоборот, женщины следуют в этом земле[2]. У шумеров одно из имен богини Земли — Нинсикила: "госпожа чистоты" или "госпожа-девственница". В "чистой, непорочной" стране небытия (на острове Дильмуне) она рождает от бога пресных вод и земледелия Энки восемь растений, прежде чем начать вместе с ним сотворение людей. И с древних времен росток злака поэтически ассоциируется с девушкой:

"Стоит зерно в своей борозде —
 Статная дева, излучение прелести."[3]

Этот поэтический образ, за котором стоит реальность возрождения жизни на земле, в архаических земледельческих обществах мог, конечно, иметь и более узко-практический смысл жертвоприношения, отраженный в мифах о том, что жизнь растительности дает принесенная в жертву девушка, превратившаяся в злаки. Так в индонезийской мифологии дева Хаинувеле ("стебелек кокосового ореха"), обладающая даром создавать драгоценности, чудесным образом родилась из цветка пальмы. Завистливые односельчане решили ее убить: и во время ритуального танца (9 кругов по спирали), где она одаривала танцующих, ее столкнули в яму. Тело ее было разрублено на куски, из которых выросли съедобные корнеплоды. Но в наказание за эту первую смерть, к которой люди оказались причастны, все они стали смертными. Их осудила богиня смерти Мулуа Сатене, заставив пройти к ней через 9-ступенчатый спиральный лабиринт, у многих народов символизирующий смерть и прикоснувшись к ним мертвой рукой Хаинувеле. А не прошедших сквозь лабиринт она превратила в зверей и духов.

Так осознание своей причастности к жертвоприношению развивает понятие о смертности (как об этом говорилось в мифологемах Сатурна и Плутона). На стадии развитого земледелия Девы это осознание своей причастности к круговороту жизни и смерти уже становится обязательным (для людей, в отличие от зверей или духов, как говорит данный миф) — и ритуал, посвященный Хаинувеле, может напомнить Элевсинские мистерии, переживая которые, греки считали себя посвященными в таинство жизни и смерти (и прикоснувшими к бессмертию).

Но и сама тема суда и наказания в связи с данной мифологемой неслучайна. В силу чистоты природных процессов образы, имеющие отношение к растительному плодородию и сбору урожая, часто наделяются чертами вершителей законности. Умирание и возрождение растительности — как поддержание сезонного порядка и теснейшим образом связанного с ним земледелия — становится праобразом совершенства не только природного, но и социального жизненного механизма.

Наиболее развернутый образ исполнения закона являет античная Персефона/Прозерпина, украденная с поверхности земли Плутоном и помогающая ему в подземном царстве вершить суд над душами. Ей соответствует этрусская Ферсифай. Персефона/Прозерпина — дочь матери-Земли Деметры/Цереры и богиня пробивающейся из-под земли растительности. Имя Прозерпины непосредственно связано с плодородием: оно происходит от значения pro-serpo — "ползти вперёд, высовываться, порождать, прорастать" (тот же корень в слове serpens — "змея") и ассоциируется с образом молодого ростка. Исполняя закон чередования времен, на полгода Персефона уходит к супругу в подземное царство — тогда природа умирает, и полгода проводит на Земле с матерью — тогда Земля радуется и природа возрождается.

Второе имя Персефоны — Кора — "девушка". В нём звучит тот же индоевропейский корень kеr — "расти, порождать", что и в имени римской Цереры; а греческое слово koreo означает "очищать, чистить", и даже "подметать". Здесь мы вновь видим тождество понятий порождения, произрастания и чистоты.

При этом чистота имеет ценностный (аксиологический) смысл, а сам земледельческий процесс грязен. Эта очевидность сохранилась в древних ритуалах, согласно которым нельзя мыться, пока не созреет урожай.[4] Если чистота связана с зачатием, то грязь — с неисчерпаемым плодородием смоченной влагой почвы, которая содержит в себе всю земную мощь и откуда черпают силы растения. Семантическая линия чистота-грязь проецируется на опозицию Дева-Рыбы.

 

К образу Деметры и Персефоны мы еще вернемся, а сначала подчеркнем, что образ земных законов как таковых в мифах прежде всего связан с законом чередования времен. Мы уже видели на примере мифологемы Сатурна, что время является основой законов этого устойчивого мира. Связь смены сезонов с порядком и справедливостью отражают греческие богини времён года оры/горы, название которых родственно русским словам "пора" и "спориться" (о работе). Также они связаны с horos — "время" (откуда, кстати, и "гороскоп") и через это с сатурнианским понятием изначального закона. Неслучайно горы — дочери Зевса и богини законности Фемиды, а также сёстры мойр и харит, определяющих судьбу и красоту мира. Евномия ("благозаконие") олицетворяла рост растений, Дике ("справедливость") — цветение, а Ирена ("мир") — зрелый плод. Современные люди, мыслящие абстрактно, не сразу поймут логику природных аналогий, но они достаточно просты: внутренний закон даёт толчок росту; цветение указывает на равновесие, поддерживаемое справедливостью распределение энергий; а стадия плодов соответствует умиротворению и покою. Существуют астероиды Eвномия, Дике и Ирена, значения которых соответствуют названиям.

В Риме богом сезонного круговорота был римский Вертумн (от глагола "вертеть"), также олицетворяющий превращения, которым подвергается плод до созревания. Отражая перемены, происходящие в растительной природе, — наиболее явные для человеческих глаз, знак Девы символизирует собой все превращения, от химического взаимоперехода веществ (почему этот знак покровительствует химикам) — до духовных процессов, которые также мыслятся подобными смерти и воскрешению человека, отчего миф о Деметре и Персефоне лег в основу Элевсинских мистерий. Подробнее этот миф и аналогичные ему мы рассмотрим чуть ниже.

А прежде всего правильное исполнение природного закона способствует земному процветанию и удаче. Так, всем известная римская богиня удачи Фортуна (Портуна) изначально воплощала смену времён года, и её имя означало "пора, принесение". Оно восходит к и.е.корню bher —"брать, нести" (отсюда же наше слово "беременная"). Потом через связь с земледелием Портуна стала матерью-кормилицей и начала ассоциироваться с изобилием и счастьем, которое мы сегодня и связываем с образом Фортуны. В гороскопе его символизирует астероид Фортуна, который, наверное, полезно учитывать у всех искателей запланированной удачи.

Соответствие порядку времени приносит счастье, его нарушение нередко представляется причиной всех бед: об этом говорит и язык. Само слово "невзгоды" (первоначально, "безгодье") означает "невовремя", и аналогично в греческом языке aoros с тем же значением происходит от a-oros (буквально, "не-время"). Есть абхазская пословица: "Вовремя и смерть хороша".

В земледельческих культурах само время начинает измеряться сельскохозяйственными процессами. Европейское слово сезон как часть года происходит от значения serere — "сажать, сеять". Славянское определение времени года — "пора", означающая также изобилие и процветание, связывается с именем бога растительности и лесов Прове/Поревита. Другой вариант этимологии этого имени — "правый, справедливый". Поревиту, вероятно, родственна Парвати, жена Шивы, возродившаяся и вернувшаяся к нему после самосожжения, в образе которой подчёркивается чистота и безупречность. Парвати — одна из ипостасей богини Деви, древнее имя которой, восходящее к богу ясного Неба Дьяусу, говорит об её роли богини-матери. Она имеет такие имена как Джаганмата ("мать мира") и Аннапурна ("богатая пропитанием"), что делает её близкой образу матери-Земли, хотя также сохраняет сатурнианскую связь со смертью в своих страшных ипостасях Кали ("черная") и Дурги ("труднодоступная, неприступная" — последнее ассоциируется с девственностью аграрной богини). Подобно Деметре, она становится объектом мистических культов, в основе которых лежит соприкосновение с иным миром и возвращение в жизнь, физическое и духовное очищение.

Другой индийский образ безукоризненного поведения являет Сита ("борозда"), имя которой намекает на её исконную связь с растительным плодородием (оно происходит от и.е. se – сеять, и по-гречески сито — "хлеб, мука"). Сита, в мифах отождествляемая с женой Шивы Парвати, а в эпосе ставшая супругой Рамы, появилась из борозды на вспаханном поле. И по её просьбе мать-Земля взяла её к себе обратно, когда подозрение в измене поставило под сомнение её чистоту, — хотя, чтобы освободиться от него, она прошла сквозь огонь. Изначально такой образ мог быть связан с сатурнианским жертвоприношением, когда жертву убивали и хоронили на вспаханном поле, чтобы обеспечить плодородие злаков[5]. Но потом он приобретает смысл исполнения нравственного закона и внутренней чистоты, не подверженной жизненным обстоятельствам, который может обозначать в гороскопе астероид Сита.

Образ возврата героини в материнское лоно кормилицы-земли, встречающийся в эпосе и сказках, несомненно окрашен позитивно по сравнению с образом смерти как таковой, потому что несет в себе смысл исполнения закона. В современном мире столь же позитивно воспринимается добровольная гибель ради исполнения долга (и жертвенность характерна для Дев, что доказывает всем известный образ Зои Космодемьянской, родившейся под этим знаком).

В полинезийском мифе образ не терпящей осквернения чистоты являет Хине: дочь бога лесов Тане, которую тот взял в жены. Узнав, что Тане — ее отец, Хине от стыда бежала в подземный мир. Из "девы утренней зари" Хине-Титатама она превратилась в ужасную Хине-нуи-те-По, став богиней смерти.

В греческом эпосе образ добровольного возврата в землю являет Лаодика — троянская царевна, которую поглотила земля после взятия Трои или гибели её сына, укушенного змеёй, служащей символом самой земли. Как и Сита, Лаодика слишком чиста, чтобы быть пленницей или даже просто испытывать скорбь. Образ исполнения закона соответствует волевому началу знака Девы — и там, где границы воли кончаются, этот знак нередко оказывается слаб: будучи противоположен знаку Рыб, он устраняется от невзгод и не ждет помощи с небес. Такой уход может символизировать астероид Лаодика.

Безупречность жизненного порядка оказалась нарушена — и вместе с порядком с лица земли уходит его исполнитель. Иногда не в землю, а на небо, как богиня справедливости Астрея  ("звёздная"), отождествлявшаяся с орой Дике. Она жила среди людей золотого века, но, будучи не в силах исправить порочность этого мира, удалилась на небо и превратилась в эклиптическое созвездие Девы, которое и находят сегодня на небе астрономы и астрологи. Астероид Aстрея обозначает образ неземного идеала и присущее знаку Девы стремление переделать несовершенство реальности. Девам может быть свойственен такой уход от реальности.

 

БОГИНИ СПРАВЕДЛИВОСТИ И ВОЗМЕЗДИЯ

 

Дева — один из самых деятельных знаков Зодиака, и хотя, как мы видим, этот знак не может исправить мир в целом, он активно и эффективно стремится искоренить отдельные недостатки. В мифологии эти архетипические качества Девы находят отражение в том, что исполнителям закона порой поручается и карательная функция, которую они исполняют в совершенстве. Это иллюстрируют образы вершительниц суда над душами Персефоны или Дике. Богиня справедливости Дике изображалась с мечом и ключами от ворот, через которые в мир входят день и ночь, что символически подчеркивало её способность различать чёрное и белое — доброе и злое.

Дике близка Немезида (от nemo — "разделяю, сужу", nemesao — "справедливо негодую"), которая следит за справедливым распределением благ среди людей и карает беззаконие. Этому служат её атрибуты — весы, меч (как и у Астреи), а также плеть. Миролюбивый знак Весов провозглашает закон, но одно дело провозгласить, другое — исполнить: для этого надо обладать совсем другими качествами. Немезида изображалась с крыльями, что подчеркивало неотвратимость и быстроту воздаяния.

Ещё одна исполнительница закона — греческая богиня возмездия Адрастея, чей образ, как и образ Немезиды, понятен из её имени: "неотвратимая". Иногда её называли кормилицей Зевса — проводника небесного закона, который был вскормлен им. Орфики считали Адрастею воплощением законов Зевса и Кроноса. У Платона она устанавливает круговорот душ и этим подобна Дике как богине времен года, исполняющей законы круговорота, а также мойре Ананке, вращающей ось времен как свою прялку. Астероид Дике может символизировать исполнительную власть, Адрастея — неизбежность осуществления закона, а Немезида — настигающую кару.

Немезиде подобна египетская богиня-мстительница Мафдет, предстающая в образе быстро бегущего гепарда, атрибутами которой служат палка и нож; её сестра-близнец Сешат, подобно Маат и Нисабе, исполняет роль строгого учетчика-писца в подземном мире. Мафдет также помогает больным и, как Персофона, принимает участие в загробном суде над душами.

Поскольку исполнитель закона добровольно нисходит в подземный мир, это символизирует то, что он принимает на себя недостатки, которые хочет уничтожить: пропускает зло сквозь себя: как ацтекская очистительница Тласольтеотль, имя которой означает "пожирательница экскрементов". Это богиня плодородия земли и покаяния: пожирая грязь, она очищает человечество от прегрешений. Символом её была метла — которую часто можно увидеть в руках представителей знака Девы.

В африканской мифологии есть ещё более экзотический образ воительницы со злом, Гкъкунлъ’хомдимы (первый звук щелкающий) – прекрасной девушки-муравьеда, которая может превращаться в змею, а может в слона (образ хобота муравьеда), а очищает мир от зла звук её волшебного рога. Интересен этот образ тем, что в честь него назван очень дальний астероид (период 636 лет, диаметр 648 км), который должен символизировать какие-то циклы очистки Земли (в зависмости от ингресий длиной в среднем в 52 года).

В отличие от персонажей архетипа Скорпиона, богини Девы сами не причастны ко злу: они мыслятся не столько карателями, сколько исправителями возникшей несправедливости ради бесперебойного функционирования организма. В обществе такую роль играет милиция. Образу Девы соответствует современное представление о профессии военного. Здесь можно упомянуть, что под этим знаком родился Дзержинский, легендарный образ которого является примером мифологического творчества наших дней. Девой был Иван Грозный, и на эмблеме опричников изображали характерные для этого знака атрибуты: метла и собака — символы чистоты и преданности делу.

Земля и сама гарантирует бесперебойность всех происходящих на ней процессов. Поэтому у славян существовал обычай есть землю, произнося клятву,— что обеспечивало нерушимость клятвы. А при заключении мирных договоров они обменивались пучками сорванной травы в знак того, что договор будет соблюдаться так же последовательно, как земля растит на себе траву. В древнем Риме основой общества и добродетели считалась Фидес ("вера, верность"), старая женщина с колосьями и плодами в руках, олицетворявшая верность клятве, в честь которой назван астероид Fides. С ней связывалась правая, деятельная рука, и соединение правых рук символизировало собой верность заключенному договору. Она почиталась вместе с Пиетатой — божеством исполнения долга перед родиной, родителями и богами, от имени которой происходит слово пиетет. Образ Пиетаты возвращает нас к первому архетипу стихии земли, Козерогу.

 

ОХРАНА ЗДОРОВЬЯ

 

Чистота соблюдения земного порядка непосредственно проецируется и на заботу о здоровье. Эту роль знака Девы и VI-го дома гороскопа иллюстрируют поговорки "чистота — залог здоровья" и "в здоровом теле — здоровый дух", подтверждая, что духовная чистота связана с телесной. Болезнь являет переходное состояние между жизнью и смертью, а правильный диагноз означает чёткое прослеживание жизненного процесса, дающего возможность исправить механизм, давший сбой, и наладить работу организма в целом. Здоровье связано с режимом и порядком, отчего японская пословица говорит: "От безделья болеешь, от работы здоровеешь". Неслучайно Япония — характерная представительница знака Девы!

И сам мать-кормилица Земля, на которой произрастают целебные травы, в мифах мыслится единым, универсальным источником сил и здоровья. Поэтому целительницами были египетская богиня урожая Рененутет и русская Мать-Сыра-Земля. Мать-Сыра-Земля защищала и от нечистой силы, которую древние мыслили источником болезней (закономерно само название — нечистая сила), и чтобы прогнать хворобы с полей, от людей и скота, к ней обращались с молитвой. В христианское время образ Матери-Земли слился с образом Богородицы, также универсальной помощницы и целительницы — праздник которой до сих пор приходится на время знака Девы.

Индейцы с просьбой об исцелении тоже обращались к матери-Земле — Мезуккумик Окви. Она заботилась о растениях и животных, которых человек употреблял в пищу, и растила лекарственные травы. В шумерском мифе богиня Земли Нинхурсаг рождает своему заболевшему мужу Энки целебные растения, которые излечивают все части его тела. В Китае создателем первой аптеки считается Шэнь-нун ("божественный земледелец"). Когда он родился, в земле возникло девять колодцев, а с неба выпало просо, и Шэнь-нун, восприняв указания Неба и Земли, тут же изобрел сельскохозяйственные орудия и занялся земледелием, а потом стал определять целебные свойства растущих на Земле трав и получил эпитет "царь лекарств".

В африканском племени йоруба целебные свойства трав знает бог растений Осунган. Он действует в паре с богом предсказаний Орунмилой, который, зная все языки, дал имена растениям и научил людей врачеванию болезней (этот персонаж относится к архетипу Меркурию, еще раз подтверждая его тесную связь с мифологемой Девы).

В Финикии целителем был умирающий и воскресающий бог растительности Эшмун, наделённый властью воскрешать мёртвых и в античном мире отождествлявшийся с Асклепием. Асклепий, тоже связанный с землёй, первоначально изображался в виде змеи, потом ставшей его символом. В честь знаменитого целителя, имя которого стало нарицательным обозначением врача, названы два астероида — Асклепий и Эскулапия: первый связан с образом конкретного целителя-врача и непосредственного лечения, второй — с более широкой сферой медицинского обслуживания в целом. Слово "эскулап" более употребительно, чем имя Асклепий, но потому порой несет и отрицательный оттенок. В культуре существовало ещё одно иносказательное название врача, зафиксированное в имени астероида: Махаон — это сын Эскулапа, целитель времен Троянской войны. Астероид назван и в честь его брата-Подалирия (Podalirius): ахейского воина, тоже врачевавшего греков под Троей.

Показателем здоровья в гороскопе, кроме Цереры, служит четвертый по величине астероид Гигея, названный по имени дочери Асклепия (от её имени происходит слово гигиена). Эта планета нередко побуждает нас обратить внимание на состояние здоровья: уделить время профилактике или нанести давно откладываемый визит к врачу. Астероиды названы и в честь сестер Гигеи Эглы и Панацеи: последний несомненно должен быть интересен в гороскопе, так как указывает на исцеление тела и души — наиболее эффективное средство при лечении или радикальный способ решения проблем. Древние способы целительства — например, лечение травами — символизирует астероид Хатшепсут, названный в честь египетской богини-целительницы. Магию трав может обозначать астероид, названный в честь волшебницы-Цирцеи: которая, опоив своим зельем спутников Одиссея, чуть было не превратила их в свиней.

Будучи близки к естественным процессам, древние люди верили в силу трав, и она оказывала на них воздействие. В наше время гомеопатия стала очень слабым, мягким методом лечения не только потому, что забылись прежние секреты. А потому что природная чистота и безупречность работы организма, за которую отвечает знак Девы, внутри технической цивилизации оказалась нарушена настолько сильно, что и поддерживать её приходится грубыми методами, типа хирургического вмешательства (и здесь на ум приходят уже не столько образы целителей, сколько богинь расплаты за нарушения закона — Адрастеи или Немезиды). Соблазн для Девы, который ярко виден на примере официальной медицины,— искоренение отдельных недостатков вместо налаживания порядка в целом. Практический знак Девы часто за деревьями не видит леса — это главный его недостаток, не позволяющий ему в совершенстве исполнить свою роль хранителя земного существования.

Поэтому эзотерическая астрология считает её дополняющим и высшим качеством Юпитер. Юпитер как эзотерическая планета Девы — это расширение своего кругозора и целостная картина происходящего, которую Дева может не видеть из-за своего критического взгляда на мир и настроя на борьбу с отдельными недостатками. Образ возвышенности мысли, необходимой практичному и трезвому знаку Девы, и единой организации мира, раскрывают мистерии умирающих и воскресающих богов.

 

ЧЕРЕДОВАНИЕ ВРЕМЕН. УМИРАНИЕ И ВОЗРОЖДЕНИЕ —

ИСПОЛНЕНИЕ ПРИРОДНОГО ПОРЯДКА

 

Боги, следящие за порядком и воплощающие его, нередко сами участвуют в циклическом процессе обновления растительности: являясь исполнителями космического закона, они, подобно природе, умирают и возрождаются. Это создаёт целый класс выделяемых мифологией умирающих и воскресающих богов — олицетворяющих прежде всего земную растительность. Мать-Земля предстает матерью растений, исчезающих зимой в подземном мире: она заботится о нуждах людей, но ещё больше беспокоится и скорбит о своих детях, гибель и возрождение которых несёт процветание возделанной земле и урожай людям.

Плутон похищает у Деметры её дочь Персефону, и это становится основой мистерии умирания-возрождения природы, отражающего важный для земледельца годовой цикл. В похищении Персефоны можно увидеть отголосок мифа о похищении змеем-богом подземного мира жены громовержца, что является вариантом мифа о присвоении стад. Параллель того же образа мы найдём в похищении Ситы демоном Раваной или в том, что Парвати, чьё имя, возможно, восходит к корню громовержца perunt (т.к. переводится — "горная"), стала женой Шивы. Этимология имени Персефоны не выяснена — возможно, она тоже имеет связь с индоевропейским громовержцем. Сюжет похищения подземным царством или Змеем молодой красавицы, которую отнимает у него и возвращает к жизни её могучий земной супруг — один из самых распространённых сказочных сюжетов. Его идея — юпитерианская борьба добра со злом. Кроме того, образ подземного мира связан с сексуальностью и оплодотворением, и таким образом вставляет недостающее звено страсти между возлюбленными.

Но мотив похищения дочери у матери редок и являет наиболее культурное, цивилизаторское переосмысление этого сюжета. Оно раскрывает нам содержание реального жизненного процесса, его физическую суть и всю его сложность. Мать-Земля Церера рождает дочь Прозерпину — зелёный побег злака, который будет срезан серпом во время урожая и принесёт зерно, которое даст начало новым всходам следующей весной. Ради вечного обновления жизни мать-Земля жертвует своими детьми, как человек жертвует свой труд и отдаёт часть своих плодов ради будущего посева.

Зерно, похороненное в земле, черпает энергию роста из подземного мира, и потому туда должно периодически отправляться само божество плодородия или его заместитель, который и является дисциплинированным проводником на Земле установленного порядка. В этом смысле умирающий и воскресающий бог сопоставим с третьим братом, но ему более, чем слово "жертва", подходит понятие служения. Третий брат спускается под землю один раз — чтобы навсегда обрести дары вечности. Прозерпина должна постоянно нисходить в царство мёртвых и потом возвращаться в мир живых, практически осуществляя связь миров, декларированную Вулканом. Она скрупулёзно и тщательно следит за правильностью протекания бесконечного циклического процесса и на земле, и под землёй, оставляя своей матери-Церере учёт и распределение плодов своего незаметного труда. Кроме колоса, символа Жизни, другим её атрибутом является факел, которым она освещает подземный мир.

Дева сама идет навстречу судьбе: она сама нисходит во тьму, но именно поэтому и может справиться с ней — осветить её светом жизни и вернуться. В быту это проявляется в том, что Девы не брезгуют самой скромной ролью, они оставляют за воротами своего дела гордость и претензию (хотя она может проявиться у тех Дев, которые ничем не заняты: характерно, что чем больше Дева работает, тем менее она критична). Преданность земному преобразованию у Дев лишена корысти — ибо, как справедливо подметили японцы, ярко отражая критичность этого знака, "ни одно доброе дело не останется безнаказанным".

Дева сознательно может идти на то, что для любого другого знака явилось бы невозможной жертвой, и не ради идеи, а согласно внутренней установке судьбы (фундаменту предыдущего земного знака Козерога). Но исполняя намеченное, она полностью освобождается от козероговской кармы прошлого, и в благоприобретенной свободе на удивление всем может повернуть свою судьбу на 180 градусов, начав делать что-то совсем другое. Оттого Дева — мутабельный, переменный знак, с которым, как и планетой Церерой связывают поэтапные, а иногда и радикальные перемены в жизни, подобные смене земного мира на подземный или наоборот. (Самый яркий пример действия Цереры — клиническая смерть, после которой человек возвращается к жизни.)

Иллюстрацией этих качеств Девы служит поздний эпический образ Протесилая, которому было предсказано, что первый ступивший на троянскую землю грек будет убит. Но забыл ли он предсказание или попросту решил, что кто-то же должен быть первым, только он спустился на берег раньше всех и действительно вскоре пал от руки троянского героя Гектора. Его молодая вдова, преданная супругу как истинная Дева, попросила богов на время вернуть ей мужа. И то ли у Протесилая за душой не было тех сокровищ, которые бы приглянулись жадному Плутону, то ли подействовала настойчивость жены (Девы, как известно, очень настырны), только боги выполнили её просьбу: мертвец вернулся из Аида живым и невредимым. Когда же время пребывания Протесилая на земле истекло, они спустились в подземный мир вдвоем.

Есть астероиды Protesilaos и Laodamia, названные в честь этих супругов, и символизирующие безукоризненное исполнение предначертания и награду за преданность. А более конкретно — случаи клинической смерти: временное попадание в потусторонний мир и вызволение оттуда с помощью человеческой самоотверженности (эти малые планеты должны быть показательны у тех, с кем такое случалось, и у тех, кто работает в реанимации). К этим образам примыкает миф об Алкесте — супруге Адмета, согласившейся вместо него сойти в Аид, но за самоотверженность возвращенной супругу Персефоной (или спасенной Гераклом). И астероид Alkeste обозначает самопожертвование во имя любви к близким.

Будучи самым волевым и трезвым знаком Зодиака, знак Девы действительно менее всех боится смерти, и по системе септенера его управителем считается Меркурий/Гермес в своей ипостаси психопомпа — проводника в страну умерших (о нем подробнее в мифологеме Близнецов). Во многом это связано с пониманием смерти как исполнения ещё одного необходимого закона в ряду прочих: мутабельному знаку Девы более всех понятно, что смерть отжившего нужна для чистоты протекания жизненных процессов. С другой стороны, Дева является знаком экзальтации планеты разума-Меркурия, а когда человек входит в смерть сознательно, в ясной памяти и своей волей (как святые и учителя человечества), он и в самом деле ничего не боится. Образ разума-проводника и экзальтация Меркурия в Деве говорят о том, что чем больше у людей будет знаний о процессах жизни и смерти, тем более спокойным и добровольным будет переход туда и обратно. Но главное, на что указывает мифология трезвого земного знака Девы — так это на то, что переход этот неизбежен.

 

Со знаком Девы связан VI-ой дом, который называется "домом добровольного подчинения" (в отличие от "дома принудительного подчинения", соответствующего знаку Рыб). Он обозначает сферу работы и здоровья, и его суть хорошо отражают исконно родственные по корню слова: "терпение" и "труд", "требовательность" и "трезвость" (связанные также с лат. fero: “делать”, и изначально с и.е. ter/fer: “тереть, сверлить”) — качества, присущие в высшей степени работоспособному знаку Девы. Восходящее созвездие рассвета приходит в шестой дом в конце рабочего дня, когда человек подводит итоги сделанному и намечает план на завтра, подобно тому, как знак Девы завершает собой лето и связан с уборкой и учётом урожая.

И самоотверженная преданность процессам жизни, заставляющая богов растительности умирать и воскресать, обычно проецируется у Дев на самозабвенную отдачу себя делу, заставляющую их забывать об отдыхе и личной жизни. В стремлении стать безупречным инструментом для исполнения своей работы, Девы нередко развивают интересные способности — прежде всего в близких им областях методики (исследования или преподавания) и экстрасенсорики. В процессе самосовершенствования они нередко приносят в жертву естественные потребности. Этот знак, на практике подтверждая свой мифологический образ, часто подолгу хранит девственность и не торопится вступать в брак. А если и вступает, то чаще по разумным соображениям, чем по любви, для которой места в его душе не находится до тех пор, пока он детально не определит, каким должен быть его идеал.

Девам свойственно сужать круг жизни до круга дел, а сферу эмоций — до самых необходимых. Храня безупречность, Дева может отстраниться от мира, подобно Астрее, — или подобно Циолковскому, который сделал реальной связь миров, провозглашённую архетипом Вулкана: создав для этого механизм ракеты. Но процесс научной мысли захватывал его настолько, что для жизни у него оставалось только жестко-рационалистическое отношение, почти лишённое чувств и эмоций. В этом самый прагматически-земной знак Девы подобен оторванному от реальности небесному знаку Водолея: для обоих драматизм жизни и смерти исчезает в их вечном взаимопереходе.

А для рождения жизни обязательно нужно подключение эмоциональной сферы — отчего эзотерическим управителем Девы считается Луна. Луна закрепляет акцент этого знака на чистоте и безупречности исполнения жизненных функций, что предполагает выход к естественным чувствам и поведению. Она размывает границы точных определений и побуждает следовать потоку жизни. Луна — это восприимчивость к новому, к зачатию мысли и духа, для которого требуются если не тонкие чувства Луны, то хотя бы потенциал страсти Плутона. Может быть, поэтому воображение древних греков, делая Персефону женой Плутона, рисует горе матери, у которой похитили дочь?

Когда Персефона исчезла в невидимом царстве Аида, Деметра, спустившись с Олимпа, в скорби искала свою дочь по всей земле. В образе бедной странницы она нанялась служанкой в дом царя и стала воспитывать его маленького сына Демофонта, удовлетворяя свой материнский инстинкт (который в астрологии символизирует Луна). Чтобы сделать его бессмертным, она держала его в огне очага (вспомним, что через магическое ремесло Кузнеца стихия пламени устойчиво ассоциируется с бессмертием). Астероид Demophon напоминает об этой истории (и может символизировать жестокую закалку, для Девы характерную). Но богине помешали люди, которые, когда дело касается жизни и смерти на практике, не очень склонны верить в магию. И тогда, не сумев сделать бессмертным человеческого сына, Деметра удалилась в построенный для неё храм и обратилась к Зевсу с мольбою вернуть дочь. Зевс, испугавшись, что Деметра в горе никогда не возвратит земле плодородие, приказал Аиду отпускать супругу к матери. Но чтобы Персефона не забыла вернуться обратно, Плутон даёт ей съесть гранатовое зёрнышко — символ плодородия и огня недр.

Образ еды как приобщение к той территории, на которую вступил человек,— и к тому дому, в который он вошел, мы находим в ритуалах, мифах и сказках всего мира. В доме врага или человека, принадлежащего к другому социальному разряду, принимать пищу было запрещено (что сохранилось в традиции индийских каст). По этому логике, вкусив пищи в потустороннем мире, человек уже не мог вернуться обратно. Так японская первая женщина Идзанами таким образом превратилась в божество подземного мира и не смогла последовать за своим живым супругом. А в египетском культе мертвых церемония "отверзания уст" была одной из важнейших, в заупокойных текстах ей посвящена специальная "Книга отверзания уст": здесь мертвец сам просит еды, что трансформирует умершего, превращая его в дух (или его душу в птицу)[6]. Пища Цирцеи превращает в животных спутников Одиссея, который за ее трапезой ничего не ест — так и Калипсо хочет, чтобы Одиссей отведал ее нектара и амброзии, чтобы навсегда удержать его при себе. Баба-Яга кормит Иванушку, перед тем, как он ответит на ее вопросы и переступит границу заповедного тридевятого царства. Подобно этому, иранский небесный бог Ахурамазда приказывает сперва дать божественной пищи прибывшей к Земли душе, а потом распрашивать её.

Самоочевидная простота гостеприимства: сперва накорми, потом беседуй — перерастает в сакральность ритуала, согласно которой человек, сменивший одно место обитания на другое, не может даже сказать ни слова, не отведав пищи данной территории — не приобщившись к ней из глубины своего тела и души. Причастность к местной еде делает человека своим для данного мира, в том числе и по языку. Из этого вырастает христианское причастие. Еда несет символический смысл процесса материального преобразования, которым вершит знак Девы. И она всегда являет отход от изначального (целостности Рыб, которой свойственно молчание).— Отсюда ритуальный смысл поста, как пребывания в этой изначальной целостности, которое непросто нарушить, коль скоро запрещен самый естественный ритуальный механизм этого.

В календарное время Девы: после жатвы, в течение девяти дней сентября, проходили праздники-мистерии горя Деметры, призывавшие людей участвовать в таинстве умирания и возрождения природы. Деметра — "гневная и мстящая"— должна была омыться в реке, чтобы снова стать благостной и принести земле плодородие. Странствие Деметры символизировало связь между мёртвым и живым миром, а обряд очищения был призван возвратить её к жизни. Драматизм Элевсинских мистерий (названных по имени того места, где, по преданию, Деметра скорбела о дочери), не покажется лишним, если иметь в виду, что астероид Церера в гороскопах событий может указывать не только на символическую, но и на реальную смерть. Есть астероиды Persephone и Proserpina, которые символизируют взаимопереходы жизненного процесса и те жертвы, на которые идёт человек, исполняя свой долг по отношению к природе. Ритуал Элевсинских мистерий существовал, по-видимому, не менее тысячи лет.

 

Пару, аналогичную Деметре и Персефоне, мы находим в египетской мифологии: этот мать Рененутет и её сын Непери. Рененутет — хранительница урожая, которая появлялась на поле во время жатвы, следя за тщательностью уборки. Её связь с землёй и циклом умирания-возрождения подчёркивает её образ змеи, а благодарили её в последний день жатвы, что типично для богинь земледелия. Её сын Непери ("зерно"), нисходящий в подземный мир, олицетворял собой прорастающее из-под земли семя, была даже формулировка: "Непери живёт после того, как он умер." Его праздник отмечался в первый день жатвы, когда на поля приходила смерть в образе жнеца. Зато в образе другого египетского бога растительности — Нефертума, который изображался в виде цветка, выросшего из тела богини полей, подчёркивается не смерть, а жизнь; его символ — лотос, символ рождения.

У шумеров богиня процветания Инанна, символизирующая изобилие природы, добровольно нисходит в нижнее царство к своей сестре Эрешкигаль. В более раннем мифе бог подземного мира Кур похищает Эрекшигаль, как Аид Персефону, и в его царстве она становится богиней смерти. Стражи Эрекшигаль снимают с Инанны: ее прежней земной ипостаси — все её украшения, и взор богини смерти убивает богиню плодородия (так холод зимы раздевает украшенную осенью природу и погружает её в сон). Инанну воскрешают посланцы бога земледелия Энки — хранителя живой воды, и ускользая от сил смерти, она завещает вместо себя в подземному миру своего мужа — пастуха Думузи (Думу-зид-ана, в позднем семитском произношении Таммуза). Гибель Думузи — божества цветущей степи — соответствует летней засухе. Таким образом, этот миф повествует не только о привычной смене холодных и теплых времен года (осени-зимы-весны), но и о чередовании влажного-сухого сезонов (весны-лета).

При этом часть времени вместо Думузи соглашается проводить в царстве мёртвых любящая его сестра Гештинанна: которая прячет брата от подземных демонов и не выдает им его местонахождение даже под пытками — демонстрируя стойкость архетипа Девы. (Выдает Думузи его друг, что иллюстрирует преимущество родовых связей перед социальными в период складывания этой мифологемы — и в рамках архетипических для Девы понятий долга и служения жизненному процессу). Благодаря Гештинанне засуха вновь сменяется цветением. В подземном мире она заведует учётом и исполняет роль писца, подобно египетской Мафдет. Религиозное оплакивание Думузи, как и Элевсинские мистерии, создало литературные шедевры: способные пробудить в любом человеке глубокие чувства, утраченные в формальном и искусственном процессе работы — и подтверждающие экзальтацию в Деве писца-Меркурия, как планеты литературного творчества.

Мифы о Думузи рассказывают также о преимуществе скотовода перед земледельцем: Иннана сначала выбирает в мужья сватающегося к ней земледельца Энкиду, но потом по совету солнечного бога Уту меняет свой выбор. В архетипе Девы искусственный цивилизованный мир обращается к природе, и потому предпочтение того, кто более явно соответствует её процессам — пастуха Думузи — не противоречит общей логике чередования знаков Зодиака. Аграрные боги могут воплощать и единение земледелия со скотоводством. Так, римский аграрный бог Конс, страж зерновых запасов, убиравшихся на зиму в подземные хранилища, покровительствовал и пастухам, и, как у бога подземного мира, его алтарь открывался только дважды в год (21 августа и 15 декабря).

В Японии временное умирание зерна ради будущего роста злаков объяснял образ О-Гецу-химе ("богиня великой пищи"), матери многих аграрных божеств, отвечающих за конкретные земледельческие работы и стадии роста злаков. Когда Месяц Цукуёми отправился к ней за пищей, она достала пищу из своего рта, и оскорблённый Цукиёми рассек мечом её тело, из которого возникли все виды семян, ставшие основой вновь возрожденной растительности и сельскохозяйственной продукции. С умиранием и возрождением связан также бог земли О-Кунинуси ("хозяин большой страны"), убийство и оживление которого соотносят с обрядами посвящения. Чисто сельскохозяйственные боги растительности могут олицетворять нисхождение не только с поверхности земли в подземный мир, но и с Неба на Землю — как японский юноша Нинниги — рисовый колос, спускающийся к людям с небес в праздник урожая.

У славян сезонное умирание и возрождение олицетворяла Морена/Маржана, имя которой, связанное с корнем "смерть", происходит от названия соломенного чучела, которое топили или сжигали, помогая исчезновению старой растительности ради будущего урожая.

У народов Австралии богиней смерти и возрождения считается Кунапипи/Гунапипи: она сотворила Землю из собственного тела и создала растения, животных и людей. Она проглатывает людей, но затем отрыгивает их и отпускает. Этот глобальный образ, уподобляющий человека растению, имеет общие черты с мифологемой Сатурна.

Образ умирания-возрождения растительности проступает в ацтекском образе Майяуэль: прекрасной юной девы, которая жила сперва в подземном мире старухи Цицимитль (в отличие от мифа о Персефоне — но такая логика ближе естественной: ведь растение начинает жить под землей). А потом ее похитил оттуда Эхекатль, и они соединились в пышное дерево. Но прислужница Цицимитль выследила возлюбленных, и разрубила дерево пополам. Ветвь, в которую обратился Эхекатль, она тронуть не посмела, но ветку Майяуэль изрубила в мелкие кусочки. Тогда Эхакатль собрал кости Майяуэль, посеял их в поле и из них выросли растения.

Другой индейский умирающий и воскресающий бог — Шипе-Тотек: он принес себя в жертву, содрав с себя кожу — и этот акт самопожертвования символизирует прорастание кукурузного початка.

 

Более редкие в мифологеме Девы мужские образы порой имеют черты богов плодородного дождя или подземных сил (Юпитера или Плутона). Они сочетают в себе образ личной силы бога, господствующего в мире, с одновременной его слабостью перед лицом природы, частью которой он является и которой поэтому он вынужден подчиниться. Имена наиболее известных умирающих и воскресающих богов: греческого Адониса, фригийского Аттиса, германского Бальдра — переводятся как "господин" или даже "отец", что не очень вяжется с их скромной ролью жертвы. Образ умирающего и воскресающего бога-мужчины — трансформация прежнего божества-владыки: царь, приносимый в жертву, становится просто жертвой, исполнителем одной из функций в иерархии соподчиненности жизненных механизмов. Эта женская роль превращает его грубую мужскую силу в магнетическую притягательность и красоту — иневский, пассивный вариант силы, который мы впервые находим у противника громовержца (можно также сказать: мужчина-Дева это Юпитер в роли Плутона, что сближает его с третьим земным знаком Венеры, который доказывает свою личную силу в вечном торжестве плодородия и красоты).

Такую трансформацию образа громовержца и его типичного столкновения со своим подземным противником живописует африканский миф о борьбе бога грома Чанго с владычицей царства мёртвых по имени Ойя, олицетворяющей также ветер, несущий засуху. Божество подземного царства и суховея здесь выступает в женском образе и становится любовницей бога дождя. Домогаясь любви Чанго, Ойя запирает его во дворце, ворота которого сторожат духи умерших. Чанго воплощает собой гром, Ойя — подземный огонь и огонь молнии. Их грозовое сражение не кончается ничем: громовержец не может выйти из своего дворца, боясь разрушить его и не найдя контакта с духами. Только благодаря вмешательству богини плодородия и любви Ошун, жертвующей ради Чанго своими прекрасными волосами, чтобы проникнуть во дворец (что перекликается с образом умирающей растительности) и выводящей его под видом своей служанки, громовержец покидает свой плен. И сатурнианский судья над богами и людьми Обатала, осуждая Ойя и навсегда отправляя её в подземное царство, делит любовь Чанго между ней и жертвующей ради него Ошун. Таким образом, подобно умирающим и воскресающим богам, часть времени Чанго будет проводить в подземном царстве, а часть на земле.

В астрологической системе мы отнесем Чанго к архетипу Юпитера, Ойя — к архетипу Плутона и Ошун — к архетипу Венеры, что указывает на типичные черты африканского мифа и помогает выявить его природный смысл. Но поскольку этот миф ставит акцент на природном процессе, он трактует взаимодействие богов в стиле знака Девы. Знак Девы соответствует той исторической ступени осмысления мира, когда сакральное знание мифов служит объяснению природы. Мифологически, знак Девы подготавливает почву для того, чтобы взаимодействие противоположных начал природы, которое воспринимается как вражда противоборствующих сил в изначально-природном мире Юпитера, стало мыслиться как их брак и союз в позднейшем культурном архетипе Венеры.

 

В архетип Девы переходит и рассмотренный в мифологеме Плутона Осирис, убитый и воскрешенный бог, добровольно оставшийся править подземным царством, из мёртвого тела которого пробиваются колосья. Осирис выступает также в роли культурного героя, уча людей земледелию и скотоводству вместе со своей женой Изидой, подобно греческой матери-земле Деметре. Отождествляясь с умирающими и воскресающими злаками, он говорит о себе: "я живу, как зерно, я расту как зерно, я — ячмень". Закапывая зерно в землю, египтяне говорили, что Осирис погребен; когда появлялись всходы — что бог возвратился на землю.

Осирис — чуть не единственный представитель мифологемы Девы, который имеет функции царя. И царское достоинство Осириса, которым обычно не обладают покровители тружеников-земледельцев, не мешает его скромной роли рядового исполнителя закона. Здесь можно отметить, что в древнем Египте (в отличие, например, от древней Греции, где работали только рабы) трудились в поте лица даже высокопоставленные вельможи, которые нередко становились строителями и руководителями мастерских, сами вели письменную отчетность, были причастны к исполнению религиозных функций и, конечно, к искусству. Возможно, это связано с тем, что расцвет Египта наступил раньше, чем вошел в широкое употребление рабский труд, облегчивший жизнь коренным египтянам. И именно с именем Осириса потом стало связываться уподобление богу после смерти любого умершего человека. Его подспудный образ царя и одновременно труженика здесь, возможно, сыграл не меньшую роль, чем образ воскрешаемой жертвы.

Шакал Анубис, помогающий Осирису взвешивать души умерших и изображаемый рядом с Девой в иероглифе созвездия, напоминает о сопоставлении знака Девы с древнейшим историческим этапом приручения хищных животных, помогающих человеку сохранить от врагов его запасы: прежде всего волка и шакала, от которых произошли все современные породы собак. В связи с образом Анубиса можно вспомнить, что собаки помогают стеречь царство мёртвых Яме, а также Цербера и Орфа — ещё страшных, но уже прирученных богами псов.

Планета Весов, обучившая человека мирному взаимодействию на основе понимания жизненных законов природы, позволила ему превратить своего извечного врага в защитника и союзника. Так, славянский летающий пёс Семаргл, отождествляемый с божеством почвы и корней растений — Переплутом (переплетение), охраняющим посевы, имя которого иногда соотносят также с богом растительного плодородия Поревитом. Переплут связан с функциями Цереры по защите урожая и целительством. У шумеров в образе полуженщины-полусобаки предстаёт богиня здоровья Гула. В Греции собака произвела на свет виноградную лозу: это никак нельзя разумно истолковать, не учитывая связи приручения животных с этапом развития земледелия. Культ собаки восходит к древности земледельческого энеолита[7].— В астрологии знак Девы также отвечает за приручение животных.

Ярким образом приручения природных созданий является мифологический образ пчелы, связанный с трудолюбием, социальным порядком и идеей реинкарнации, отражающей умирание-возрождение природы. Так, хеттский бог плодородия Телепинус ссорится со своим отцом — богом дождя Куливисной. Во гневе он надевает правый сапог на левую ногу, нарушая естественный порядок вещей, и покидает мир, в котором начинается засуха. Он затворяется в своём царстве и засыпает беспробудным сном. Сохнут деревья и пастбища, животные перестают размножаться, люди гибнут от голода и даже боги не получают насыщения от своих пиров. Боги ищут Телепинуса в высоких горах, глубоких долинах и черных волнах, но нигде не могут его найти. Лишь пчела, посланная его матерью-землей Ханнаханной, находит Телепинуса спящим на лугу, жалит его, и тогда бог плодородия просыпается и возвращается. Он ведет учет всего живого: считает овец, коров и "всю страну поименно" и этим обеспечивает их будущую жизнь, "приводя в порядок" даже богов на постаментах. В этом образе, как и в образе шумерской Нисабы, подчеркнута рациональная деятельность бога сельского хозяйства. Интересно, что миф о Телепинусе от хеттов дошел до финнов.

Образ пчелы архетипичен для знака Девы: это насекомое с давних пор привлекало к себе внимание человека своим трудолюбием, как и тем, что колонии этих насекомых, подобные общественной структуре, воплощали собой безукоризненно правильную организацию жизни. В Греции существовала даже богиня пчёл — нимфа Мелисса/Мелитта, которая считалась их родоначальницей. В христианское время пчела, ассоциируемая с архетипом Девы, становится символом Девы Марии. Покровительницу пчеловодства у черкесов звали Мериам.

В образах самых разнообразных животных, прирученных человеком: волка, собаки, зайца, лисы, быка, лошади, козла, свиньи, кошки, гуся, петуха и других — начинает олицетворяться и само хлебное поле. Ржаной волк или хлебный кот у славян и прибалтов мыслится духом поля, хранящим злаки. Этот дух остаётся в последних несжатых колосьях, поэтому их оставляли на поле.[8] Образы полевых зверей говорят о том, что когда животные стали помощниками человека, они заменили его и в роли жертв, чья сила должна была хранить урожай. А затем люди стали жертвовать богам то, что ели сами: съедобных животных, снопы зерна, плоды и фрукты. Это показывает, сколь действенным мыслится закон подобия: раз из хлеба получается пиво, значит, и пиво даст силы хлебу.

У туземных племён Индии, например, Земле приносилась еда ежедневно — всякий раз, когда люди принимались за трапезу. С развитием цивилизации, когда ритуалы становятся более формальными, люди благодарят Землю пищей (обычно хлебом и напитками из хлеба или вином) раз или два в год, во время посева и сбора урожая. Так, литовцы в распаханную борозду клали хлеб и лили пиво, обращаясь к матери-Земле Жемине со словами: "Дорогая Земля, ты даёшь мне, я даю тебе". Она родственна славянской богине новой борозды Земине и латышской Мати Земе (Мать-Земля).

Индеец, выкапывая из земли коренья для приготовления лекарств, должен был обратиться к матери-земле Мезуккумик Окви и положить в землю какое-то приношение. Подобные традиции могут нам напомнить сатурнианский закон "дашь на дашь", но в земледельческой культуре, с возникновением земного изобилия идею жертвы естественно сменяет идея благодарности. Матери-земле жертвуются плоды своего труда: и земледелец, собирая урожай, оставляет Земле часть его или избыток приготовленной из него пищи. Он призывает Землю-Мать разделить его трапезу, делая её равноправной со всеми участницей в процессе человеческого труда.

 

РАБОТА КАК МИСТЕРИЯ. СМЕНА ТРУДА И ОТДЫХА

 

Хотя архетип Девы, вслед за предыдущими женскими знаками Скорпиона и Козерога, связан со смертью — сутью и причиной смерти здесь мыслится возрождение, и главный акцент ставится на процессе взаимоперехода жизни и смерти. Следующие женские знаки, Рак и Телец, уверенно сместят акцент в сторону жизни. Противоположный Деве знак Рыб являет собой невидимое единство жизни и смерти, которое с точки зрения проявленной жизни есть смерть. А Дева поддерживает равновесие двух граней бытия, но поскольку обе становятся видимыми, жизнь преобладает. В этом отличие образов двух великих Матерей: Праматери-моря, в лоно которой возвращаются мёртвые, и Матери-Земли, которая становится прежде всего кормилицей живых. Великая Праматерь вод рождает чудо вечной жизни, которое для этого мира остаётся иллюзией,— Мать-Земля даёт возможность подключиться к реальному процессу рождения.

Акцент на рождении позволяет представить поле в виде беременной женщины, и боги земледелия могут покровительствовать родам, как Деметра или Рененутет. Римские Пилумн и Пикумн, культурные герои, покровительствующие браку, сельскохозяйственным работам и выпечке хлеба, защищают роженицу от бога дикой природы Сильвана. Этот образ констатирует, что уже все процессы человеческой жизни попали в рамки культуры, и человек сам заботится о том, что прежде принадлежало лишь природе. Образ заботливой земной матери, который мы видим в Деметре или Изиде, развивает женский архетип Рака.

В отличие от первичных женских божеств растительного плодородия (яркое исключение, как обычно, составляет египетская мифология) более поздние могут выступать в мужских образах, больше оторванных от конкретного природного процесса. Эти образы показывают, как умирающий и воскресающий бог становится символом смерти, за которой обязательно следует возрождение, в более широком смысле, чем просто обеспечение плодородия: в смысле трансформации жизни и перерождения души. С этими образами, лишающимися покровительства Матери-Земли и в сильнейшей степени принимающими человеческий облик любимых, связаны мистерии, подобные элевсинским: ритуалы печали по прошлой и оргии радости новой, будущей жизни.

 

Праздники и оргии не случайно связаны с самым трудолюбивым знаком Зодиака. Как день сменяется вечером, порядок хозяйствования предполагает чередование периодов работы с периодами отдыха. Настоящий труд всегда имеет цель, и достижение результата приносит радость. Праздник — это веха в процессе работы, которая поддерживает четкий ритм труда. Без праздников работа стала бы монотонной, скучной: а монотонность работы не даёт возможности влиться в неё творческой струе жизни. Поэтому в русском языке слово "праздность" неслучайно родственно слову "праздник". Ритмичность смены труда и отдыха важна и для самих праздников. Нет напряжения работы, нет и эйфории выходного: как говорит русская пословица: "Спишь, спишь, а отдохнуть некогда".

О необходимости праздников писал исследователь ритуалов Б. Малиновский: "Религия требует осуществления сезонных, периодических церемоний с большим количеством участников, с весельем и праздничными нарядами, с обилием пищи и послаблением нормативных ограничений и запретов. Соплеменники собираются вместе, и рамки дозволенного смещаются, особенно часто снимаются привычные барьеры, привносящие сдержанность в социальное общение и половые отношения. Желаниям дается удовлетворение, их даже стимулируют… К потребности в обилии материальном здесь добавляется потребность в обилии людей, в единении с соплеменниками."[9]

После целенаправленно-человеческого взаимодействия с миром, заключённого в искусственные рамки рационализма, когда утрачивается естественность чувств и эмоций, праздность приобретает почти священный смысл непосредственного обращения к божеству. Мы сегодня найдём развитие этой идеи в шаббате евреев, недеянии даосизма и созерцании дзен-буддизма. Еврейский обычай отдыхать в субботу идёт из Вавилона: там он был связан со сменой наиболее заметных для человека лунных фаз. Устранённость от дел изначально приурочивалась к полнолунию, как наиболее экстремальному дню месяца. В этот день, приходящийся на субботу, ничего нельзя было делать от себя: следовало отдаться на волю богов, чтобы исправить тот беспорядок, который привносит в жизнь целенаправленное вмешательство в неё человека, перекрывающее природные потоки. Сейчас суббота не связана с фактическими фазами Луны, а психологически у нас сегодня фаза завершения приходится на воскресенье, когда люди обычно и бездельничают.

Но прежде всего и самым радикальным способом ритуальный отдых воплотился в оргии, связанные с фазами земледельческого труда. От них ведёт начало обычай ритуально есть хлеб и пить вино. При этом злаки воплощали собой самого умирающего и воскресающего бога, и его обрядовое поедание говорило не о кровожадности древних земледельцев, а об их пиетете по отношению к пище, добытой тяжелым трудом. Так, дважды в год ацтеки из семян различных сортов готовили статую своего бога Гуитцилопотчли: они несли её в храм, окуривали благовониями, а затем "убивали", делили на кусочки и съедали. Этот обряд носил название teocualo, то есть "бог съеден". Празднику предшествовал пост, и в него запрещалось есть что-либо, кроме теста с медом, из которого изготовлялась статуя.

У всех народов уборка урожая издревле завершалась праздником, и покровителями земледельческих праздников стали боги, отвечающие за виноделие и пивоварение — помогающие расслабиться, обрести праздничное настроение, и отвлечь человека от рутинного восприятия мира, которое возникает у него в процессе труда. Таковы балтийские Самбарис: божество земли и пива — и Цероклис: бог полей и злаков, именем которого назван хмельной напиток. И индейские Шипе-Тотек: связанный со сбором урожая и опьяняющим напитком октли, и Майяуэль: из ее костей-семян вырастают растения, из которых делают вино.

Египетский бог зерна Непери выступает также как бог пива, а имя шумерской Гештинанны, замещающей в подземном царстве своего брата Думузи, переводится как "виноградная лоза". Телепинус, после засухи возвращаясь к людям, приносит с собой мешок с "зерном полей и вином", вешая его на вечнозелёное дерево жизни. Даже Осирис называется "владыкой силы хлеба и виноградной лозы". Виноград наряду с хлебом стал символом плодоносящей земли и Девы. Неслучайно винопитие — любимый ритуал наших дней, когда священной мыслится работа.

Самый известный бог виноделия — античный Дионис/Вакх, образ которого нашёл отражение в именах двух астероидов: Дионис и Бахус, о которых говорилось в мифологеме Рыб. Дионис изначально был богом земледелия и хлеба: он считался первым, кто запряг быков в плуг и научил людей пахать, облегчив труд земледельцев. Он — сын Семелы, фригийского соответствия матери-Земли Деметры. Имя Семелы родственно латинскому humus ("почва") и русскому слову земля. Таким образом, мы здесь снова находим пару мать-Земля и её сын: умирающий и воскресающий бог-растение.

Поздняя легенда повествует о том, как Семела, смертная, которую полюбил Зевс, попросила бога явить свой истинный облик, не ведая о том, кто он. Громовержец предстал перед ней в блистании молний, огонь которых испепелил её, но Зевс успел выхватить из пламени ребёнка Семелы и до срока зашил в своё бедро, а потом вынул на свет. Так появился Дионис — божественное вино, земная растительная природа которого была выношена и трансформирована небесами. Суть мифа о Семеле — в рождении Диониса, и в позднем мифе мать исполняет пассивную роль природы, жертвующей собой ради детей, что перекликается с её ролью матери-Земли.

Первоначально, по-видимому, Семела хотела, чтобы бог грозы проявил свою суть вовсе не из любопытства, а ради плодородного дождя, который даст возможность вырасти её ребёнку-винограду. Впоследствии стремление Семелы к разоблачению истины, даже такой, которая угрожает ей смертью, бросило отсвет любви к познанию и на Диониса, и бог вина явился проводником в истины мистерий. Популярный миф, дошедший до нас, во всём обвиняет Геру, преследовавшую любовниц супруга и их детей: это она подговорила Семелу требовать от Зевса саморазоблачения. В другом мифе Гера насылает на Диониса безумие, а исцеляет его ещё одна мать-Земля — Кибела, которую можно назвать приёмной матерью Диониса ещё в большей степени, чем его любимой. Этим объясняется то, что Дионис становится учителем людей в оргиаистических мистериях-вакханалиях, перекликающихся с культом Кибелы, также, как в виноделии и виноградарстве.

Как виноградная лоза Дионис/Вакх умирает и воскресает, и вакханалии прежде всего символизировали смерть винограда при приготовлении вина. Но в позднее время дух возрождающейся растительности стал устойчиво ассоциироваться с человеческим духом, его свободой и волей к жизни. Согласно поздней трактовке, Дионис спустился в Аид для того, чтобы воскресить к жизни свою мать Семелу. Подобная аналогия возникла и в образе египетского бога урожая винограда, изобилия и довольства Шаи, который через соотнесение с умирающей и возрождающейся природой получил функцию определения срока человеческой жизни.

Устойчивая аналогия смерти и возрождения растений со свободой человеческого духа возникла не сразу, и ей немало способствовал творческий процесс приготовления вина. Мы видим, что умирающего и воскресающего бога винограда ожидает две смерти: от природы, когда лоза осенью естественно засохнет, и от человека, который из его растерзанных гроздей приготовит вино. Но вторая смерть предпочтительней: произведенное из винограда вино не портится, оно способно на века сохранить бессмертный дух виноградной лозы. Таким образом, человек, включаясь в процесс природных преобразований, поворачивает его в свою, творчески-духовную сторону. Исполняя неизбежные законы природы, он сам относится к ним как их творец: как дух, он способен вернуть природе то, что отнято у неё неумолимым временем. Поэтому он свободен сам и освобождает её.

Изменения плодов винограда при их созревании и производстве вина отразились в мифологии как способность Диониса к удивительным превращениям, которые возвратили ему свободу, когда он был захвачен разбойниками. Диониса называли Лиэй ("освободитель"): он разрывает все оковы, которыми пытаются опутать его враги, оплетая их своим плющом, и освобождает людей от мирских забот. Как бог вина он насылает безумие, но и приводит в экстаз, и его вакханалии снимают с людей путы быта — чего часто не хватает знаку Девы, погружённому в процесс деятельности. Греческому Дионису и римскому Вакху аналогичен этрусский Фуфлунс, бог растительности и плодородия, в честь которого также устраивались оргии. В Риме, кроме Вакха, был бог Либер ("свободный") и богиня Либера, символизирующие плоды и время убранного урожая, когда можно расслабиться. Связанный с их именами глагол libare означает "пробовать, отведывать" и одновременно "посвящать", отражая священный характер церемоний возлияния. Качества раскрепощения и радости праздников и выходных отражает астероид Либера.

То буйное состояние духа, которое сопутствует оргиям, аналогично иногда возникающему у Дев и вообще в процессе работы состоянию истерики, когда нить длинного процесса преобразования рвётся, и чтобы её восстановить, нужно соприкоснуться с внутренней истиной процесса, подключившись к глубинам потенциала энергии и приложив терпение. Интересно, что слово "восторг" восходит к тому же близкому архетипу Цереры корню ter, что и слова "труд" и "терпение". Умение следить за нитью жизненного процесса требует одновременного и рационального, и эмоционального напряжения, что является наиболее сложной задачей Девы (подобно тому, как для Гегеля, рожденного под этим знаком, вершиной развития Духа является совмещение и совместное действие теоретического и практического духа). Эмоциональная невключенность в суть деятельности приводит к рывкообразному, спазматическому взрыву чувств, дающему толчок мысли и силу действовать,— подобно тому, как если бы после холодной зимы сразу же наступило лето.

В природе процессы мягки и постепенны, и праздники, способствующие раскрепощению организма, в которые вылились прежние церемониалы жертвоприношений, издревле помогали людям налаживать гибкие механизмы жизнедействия, преодолевая формализм исполнения природных законов в цивилизованном обществе. Они давали возможность лавине живой энергии обойти те барьеры, которые настроила мёртвая цивилизация,— уча участников мистерий вставлять недостающее звено возвышенных чувств между практической реальностью и нашим рациональным представлением о ней. И в этом смысле очень неплохо, когда знак Девы расслабляется, отбрасывая свою критичность, и становится идеалистом: тогда в нём рождаются силы заменить механический труд живым преобразованием реальности. Задача Девы — превратить свою обыденную работу в искусство. Это даст возможность понять, что в ней есть от великих мистерий древности. Ведь искусство — это всегда служение высшему.

 

Те мистерии, где радость праздника доминирует над познанием закона чередования времен, приурочиваются уже не к осени, а к весне. С весенним возрождением соотносится бог фригийского происхождения Аттис, связанный с культом великой матери-земли Кибелы и оргиями в её честь. Поздняя легенда повествует о том, как Кибела, чьим любимцем он является, препятствует его земной любви, и тогда Аттис, оскопляя себя, умирает — а из его крови вырастают цветы и деревья. Но изначально любимец Кибелы тоже олицетворял собой срезаемые серпом злаки: его символом были колосья, а при его оплакивании запрещалось есть хлеб. Его так и назвали: "очень плодоносный" и "срезанный колос ржи"; впоследствии эти эпитеты стали использоваться в переносном смысле, как и его имя "господин, отец" (растительности) стало пониматься фигурально: господин тех, кто любит и оплакивает его.

Подобен Аттису финикийский умирающий и воскресающий бог Адонис ("господин"). По легенде, он родился из ствола дерева, и из-за его удивительной красоты вели спор покровительствующая ему Афродита и воспитавшая его Персефона. Две трети его жизни Зевс отдал Афродите и одну треть — Персефоне. Когда Адонис умирает, случайно раненый на охоте кабаном, всё живое на Земле начинает его оплакивать, а его естественному воскрешению сопутствует всеобщая радость. Летом справляли свадьбу Афродиты и Адониса. А потом его статую несли к морю, с плачем погружая её в воду: и это напоминало о том, что скоро мир увидит первые признаки осеннего увядания. Возрождение Адониса праздновали в начале весны. Есть астероид Aдонис, который может символизировать молодые силы обновления жизни.

С ритуалами плача связана и смерть германского Бальдра ("господин"), убитого слепым богом Хёдом веткой омелы, которая, по гипотезе Фрэзера, символизирует дух дерева и силу растительности, что связывает Бальдра с понятием растительного плодородия. Хозяйка подземного мира Хель соглашается отпустить его при условии, что всё живое будет его оплакивать. Для возрождения жизни нужны затраты потенциала души — поэтому скорбь о смерти мыслится причиной возвращения жизни. Оплакивание и радость подразумевало не только осознание порядка вещей и смены сезонов, но и эмоциональное включение всех людей в общий жизненный процесс. Мифологическое мышление считало, что этот процесс может прерваться, если кто-то не участвует в нем, нарушая безупречность природного порядка. Оплакивать Бальдра отказывается Локи (меркурианский образ нарушителя законов, астрологически — интеллекта: см.мифологему Меркурия). И поскольку одна из сил природы не исполняет её закона, светлый бог возрождения жизни вынужден навсегда остаться в подземельи Хель.

В образе Бальдра наиболее проявлена функция жертвы, одновременно зовущей и к окончательному воскрешению. Его смерть содержит подтекст будущих событий: гибель богов в ужасной войне и примирение всех в обновлённом мире, который претерпит глобальную трансформацию. Астероид Balder несет в себе смысл жертвы (смерти) самого живого: гибкого, молодого и слабого, но именно поэтому таящего в себе мощнейший потенциал сил для роста. Это стремление служить изменению мира в целом и окончательному возрождению того, что готово умереть — и значит, не боится смерти и будет жить. Этот образ, как и образы Диониса, Аттиса и Адониса, иллюстрирует переход от женской мифологемы Девы к мужской мифологеме Овна, символизирующего весеннее пробуждение к новой жизни.

Архетипы Сатурна и Юпитера предполагают, что порядок установлен в этом мире раз и навсегда. Архетип Девы, вводя понятие превращений, показывает, что он может быть изменён: в соответствии с тем, как этого хочет человечество, создающее его своими руками. Но это может произойти только тогда, когда человек добровольно возьмет в свои руки все функции природы и станет их безупречным исполнителем. В образах умирающих и воскресающих богов абсолютный закон конечного предопределения (Сатурн) сменяет внимание к сиюминутным превращениям реальности (Церера), которые становятся залогом глобальных перемен.

 

Идея перерождения настолько важна, что функцию умирания и возрождения могут брать на себя главные боги пантеона — такие, как Осирис или семитский громовержец Балу. А впоследствии эта функция исполнения земного закона достаётся и единому Богу. Образ Бальдра напоминает нам библейское пророчество о "боге на дереве", которому поклоняются народы, и воплощение этого пророчества в образе Христа, от мифологемы Прозерпины наследующем добровольность нисхождения в подземный мир ради обеспечения будущей жизни. Образ Христа отражает завершающую стадию развития мифологии, выражаемую архетипом агнца-Овна, но последний тесно связан с мифологемой Девы. Возрождение природы, которое символизирует весенний знак Овна, опирается на ту способность сохранить семена, которую воплощают боги Девы. И именно архетип Девы, искусственно воспроизводя процессы настоящего, полностью отдавая себя ему и в этом умирая для будущего, на самом деле даёт возможность сделать будущее другим, чем оно должно быть согласно сатурнианскому закону предопределения.

Циклический закон Сатурна хранит устойчивый миропорядок от разрушительных трансформаций Урана, не допуская кардинальных перемен. Прозерпина постольку, поскольку она воссоздаёт цикличность, даёт возможность выйти за её рамки и обуславливает трансформацию мира, не разрушающую самого бытия. Она затормаживает стихию, и в точке остановки — точке смерти и возрождения — налаживает равновесие между кардинально разнесёнными силами Урана и Сатурна, духа и материи, сформировавшими первое основополагающее разделение, которое позволило создать проявленный мир. Исправляя тот отрыв духа от природы, который делает его Каином-убийцей, она выводит творчество на новую орбиту, которую символизирует знак Овна. Но возрождения нет без умирания. Подобно черной дыре, Прозерпина сжимает круг цикла до точки своей воли, всю жизнь — до её сути, хранящейся в одном семени, которое только и может устоять перед разрушением, претерпев то превращение, которое необходимо для обновления жизни.

 

Задачи, стоящие перед знаком Девы, делают этот знак волевым: для устремлённой вдаль человеческой мысли требуется большая воля, чтобы не глядеть вперёд и видеть то, что под ногами. И та точка воли, которая даёт человеку возможность исполнять рутинную работу природных законов, делая его вершителем настоящего, становится центром индивидуальности. Этого центра ещё лишена космическая гармония Весов: манифестацию индивидуальности символизирует следующий, солнечный архетип. Его предвосхищает образ Диониса-Вакха, бессмертного вина-винограда, несущего в себе самом дух и  жизнь. На одной римской фреске Вакх изображен в виде Солнца, давящего гроздья винограда, в то время как Церера вылущивает колосья пшеницы. Вместе они приготовляют хлеб и вино — будущие символы приобщения к вечной жизни Христа, закладывая в человеке то неуничтожимое зерно его индивидуальности, которое имеет право претендовать на бессмертие.

Налаживание механизмов жизни, достойных цивилизованного мышления, которым правит знак Девы, прокладывает новый курс существования. Оно формирует понятие высшего человеческого "я", заменяя родовую ответственность личной — что впоследствии проявляется в образах героев, соответствующих мифологеме Солнца.

Согласно логике архетипов, образу героя предшествует образ шамана. Это уже не жрец: формальный исполнитель традиционного ритуала, не царь, избираемый другими и действующий согласно их воле. Как показал М.Элиаде, шаман — человек со своим собственным магическим опытом; личность, поведение которой выпадает из рамок социально принятого. И её личный внутренний ("потусторонний") опыт (который в первом приближении может выглядеть как болезнь или временное помешательство), её способности, определяющие её причастность к сферам, недоступным другим, как раз и указывает на её избранность и будущее призвание.

Царь-жрец может отправиться в потусторонний мир как посланник по воле племени; и он не возвращается обратно. Шаман осуществляет свое путешествие в мир иной по собственной воле, и в его силах проделать обратный путь. Он вводит себя в транс и каталепсию, досконально владея телесными и душевными процессами: умея ожить и прийти в обычное юпитерианское здравомыслие. Главная социальная роль шамана — целительство — позволяет отнести этот образ к архетипу Девы. Как типичный представитель этого архетипа, шаман становится посредником между миром жизни и смерти: он добровольно умирает и воскресает ради того, чтобы вызволить из страны мрака душу больного или обеспечить безопасный путь в мир иной душе умирающего.

Воплощая вершину архетипа Девы, шаман хорошо владеет техникой экстаза, в который он способен привести окружающий социум. Он временно выводит людей за рамки бытовой жизни и делает их зрителями мистерий перехода жизни и смерти, подобных Элевсинским. Но хотя он уже является актером, в его образе ещё нет ничего от психопомпа типа трюкача-Гермеса, с которым мы встретимся в архетипе Близнецов: шаман серьезен, он верит в то, что делает.

Говоря на современном жаргоне, шаман владеет техниками: в его профессии важную роль играет характерное для Цереры обучение — получает ли он его от своего живого предшественника или умершего духа-предка, в трансе или во сне. Это обучение нередко включает моделирование расчленения его собственного тела на части с заменой старых органов новыми, лучшими. При этом происходит запоминание названий разных органов и костей скелета — как и в современной анатомии. Но, в отличие от современного обучения медицине, будущий шаман получает непосредственное ощущение частей тела и их функционирования — что и становится основой его умения распознавать органы и их лечить ("заменять" больные на здоровые). Можно что угодно говорить о профанациях, которым подвержена профессия шамана: поскольку здесь многое зависит от личности и её мастерства — но физическое и экстрасенсорное ощущение процессов своего тела и тела больного, которым владели древние целители, не помешало бы никакому дипломированному медику. Недаром интерес к шаманизму привлекает много сторонников в наши дни.

Напротив, религия (как абстракция юпитерианского архетипа священника-жреца) в отношении душевных и особенно телесных процессов, может оказаться шагом назад по отношению к детальной их проработанности архетипом Девы. Так, буддийский ритуал призывания всех существ и даже голодных духов ада для съедения своего тела имеет в основе шаманскую практику призывания духов, дабы они заменили старое тело новым, духовным, наделив его магическими способностями целителя и проводника между мирами. В буддизме вся знахарская конкретика с изучением костей скелета и пути в потусторонний мир исчезает: остается лишь чистый альтруизм самоотдачи — который для любого шамана просто само собой разумеется. Религиозная техника акцентирует лишь экстаз духа, не уделяя внимания душе и телу.

Образ шамана доносит до современного мира древнюю роль архетипа Девы — и шаманизм сегодня можно рассмотреть как попытку личности сохранить традиции, которыми ранее владело все общество и которые потом были забыты (эзотерический Юпитер в знаке Девы). В шаманской практике живут и используются мифологические образы мирового древа, служащего лестницей в Небо, радуги как моста в Небо, солнечного крылатого коня и другие.[10] Забвение жизни мифологии, практического использования мифологических образов привело к забвению самой мифологии, когда в 5 веке до нашей эры в Древней Греции и в Древнем Китае мы встречаем непонимание роли богов как вечных принципов (боги — сами по себе, человек — сам по себе) и как следствие этого — атеизм, сомнение в их существовании. Тогда потребовался новый способ связи с внутренней и архетипической реальностью: новые религии, которые и не замедлили себя явить в лице Лао-Цзы, Конфуция, Будды, Заратуштры, Христа и Магомета. Они очень упрощенно восприняли древние архетипы, хотя и не смогли отказаться от них. Магистральный путь древности: путь последовательного развития и обогащения архетипов мифологического сознания стал восприниматься боковой ветвью эволюции мысли, на былую мощь которой может намекнуть нам лишь такое рудиментарное явление, как шаманизм.

Но на этом примере хорошо видно, как, сохраняя для настоящего семена прошлого через то, что ближе всего телу и душе, архетип Девы формирует будущее. Чтобы обозначить мастерство Лао-Цзы, Конфуций уподоблял его летающему дракону — и этот образ сказочно-волшебного, почти шаманского полета духа красной нитью проходит через всю китайскую философию. Смерть Христа по сути явилась не римской казнью, а напоминанием о древне-магических жертвоприношениях и ритуальных посвящениях: с сакральным въездом в город, с священным разделением Его одежд; с Мировой Осью Древа-Креста на той горе, где Небо смыкается с Землей, а мир земной — с подземным и небесным; с подъемом на Небо и спуском под Землю по трудной и опасной лестнице Голгофы — поскольку путь в мир иной легким не был даже для древних шаманов незапамятных времен. За современным оформлением этого древнего ритуала, потрясающем нас своей бессмысленной жестокостью, сознание людей античности наблюдало наполненную жизнью церемонию связи с изначальным, воссоединение единства Неба и Земли, возврат к началу времен: золотому веку и новому времени, когда мир твориться заново, покидая теневую память прошлого — когда опять во всем сияет свет.

Если бы античное сознание не видело бы этого глубинно-архетипического содержания за событиями в Иерусалиме, оно бы не смогло сотворить новый миф — три года проповеди Христа и его странное исчезновение не удержались бы в земной памяти на две тысячи лет. Неужели бы общество стало бы две тысячи лет просто так на всякий случай хранить законы морали, которые не в силах понять и исполнить даже сегодня? Во времена античности человеческие жертвоприношения уже остались в прошлом, и не было никакого смысла воскрешать жестокий обряд, от которого к тому времени давно отказались все развитые культуры, кроме, разве что затерянных в джунглях людоедов. Нет, смерть Христа была якобы жертвоприношением царя-жреца, а по сути добровольным путешествием в подземный мир и на Небо. Ведь за смертью последовало воскресение — и значит, доминировала идея не передачи послания на Небо ценой человеческой жизни, но налаживания связи: образ Христа-проводника душ больных и умерших перекрывал образ царя-законодателя. Добровольное нисхождение или восхождение в иные миры не есть жертвоприношение, а только самопожертвование и самоотдача — но культурный смысл здесь был уже принципиально иной.

Правда, средневековая Европа приняла жертву Христа и поверила в Апокалипсис, потому что оплакивала невольную жертву Бальдра. Как следствие, она возвысила образ Христа-царя, сделав шаг назад к юпитерианскому архетипу. Но ведь если бы смерть Бальдра не мыслилась залогом обновленного существования мира, Европа, возможно, не смогла бы воспринять и поднять на флаг священного смысла смерти Христа, просто не заметив его...

Сегодня древняя практика целительства входит в медицину, порой готовую привлечь и более поздние религиозные техники, и более ранние техники экстаза и путешествий в мир иной. Ничто не умирает: всё сохраняется, перерождаясь. И если хоть что-нибудь было бы потеряно, будущее не наступило бы никогда — в этом смысл и суть архетипа Девы. А чтобы будущее наступило скорее, нужно тщательно хранить то, что есть сейчас, пристально вглядываться в него и аккуратно, день ото дня применять на практике — вот жизненная глубина этого знака.

*       *       *

 

Астероид ЦЕРЕРА символизирует безупречное функционирование жизненного организма: взаимодействие частей внутри единой системы, которое перестраивает её, не разрушая. Это видимый взаимопереход процессов в бесконечном круговращении жизни — и участие в нём человека, следящего за нитью перевоплощений и берущему её в свои руки из рук богов Судьбы. Это мёртвый процесс работы вне русла природного бытия и его плоды, которые служат продолжению и трансформации жизни. Это воля исполнять свою функцию и добровольное жертвование своим настоящим во имя будущего: платя дань прошлому, создавшему тот мир, в котором мы живём сейчас. Это жертва духа, принимаемая материей, проверка идеи воплощением в жизнь и установление такого механизма её действия, который допускает существующая реальность. Это построение цивилизации в соответствии с волей человека и её исправление в соответствии с волей космических законов.

Эта минорная планета отвечает за деятельность и ведает тщательностью исполнения повседневного цикла работ, отражающего природный цикл в жизни цивилизации, за обучение и воспитание, дающее способность исполнять свои обязанности, прикладывая личную волю ради решения общих социальных задач. Она обозначает дисциплину и аккуратность, правильную и гибкую организацию всех сфер жизни, следя за здоровьем, хозяйством, питанием и экономикой. Церера ведает всеми глубинами материальных процессов, покровительствуя разработчикам науки и факелом знания освещая разуму путь в тёмное и неисследованное. Она символизирует порядок в абсолютном смысле: порядок систематически познанный, который человек способен сам воспроизвести, с начала и до конца. И закрепляя достигнутые завоевания культуры, не давая эволюции повернуть вспять, она воплощает будущее обновление. Это кардинальные жизненные перемены и духовный прогресс: связанный с невидимым творчеством жизненных процессов — в которых участвуют все люди во взаимопереходах жизни и смерти.

 

МИФОЛОГИЯ ХАРАКТЕРА ДЕВЫ

Качества характера знака ДЕВЫ исключительно важны для нормального функционирования общества. В людях этого знака, как правило, подчёркнуто стремление к служению и чёткому исполнению обязанностей. С этим знаком связана военная служба и службы по охране правопорядка, нужные для сохранения здоровья общества. В тех, кому покровительствует Церера, заложена готовность жертвовать личными интересами во имя исполнения высших законов. В этом они подобны Деметре, отдающей на полгода дочь во власть Аида: вопреки своему желанию, но ради поддержания круговорота природных процессов и возрождения жизни. В соблюдении природного порядка — так же, как и моральных норм — жесткий контроль жизненно необходим, для того, чтобы неправое — нездоровое — не смогло заразить остальное, и потому непреклонность Немезиды также иногда свойственна представителям этого знака.

Знак Девы является безупречным оружием порядка. Его не смущает худшая роль — роль контрразведчика неисследованных тёмных сторон жизни, скрывающего своё истинное лицо духовного создания для выявления секретов материи. Он отождествляется с тьмой материи, для того, чтобы навести в ней порядок своими руками, не прибегая к помощи высших сил. Поэтому в представителях и представительницах знака Дев внешне порой видна некоторая чертовщинка, момент порочности — который, однако, никак не затрагивает их внутреннего абсолютизма и чистоты: подобно тому, как гипотетическая Прозерпина, вызывающая неправильность орбиты Плутона, всё же хранит общий порядок Солнечной системы. Правда, если этот знак не хочет видеть, в каких глобальных целях используются его силы, он легко становится орудием бюрократии и диктатуры, подавляя ту жизнь, ради которой он жертвует своей волей.

Знак Девы порой склоняет людей к привычному — якобы нужному, а по сути бесполезному — механическому функционированию, которое не требует прикладывания внутренних усилий и того напряжения воли, которое необходимо для истинного творчества реальности. Как преобразователь, Дева является мутабельным знаком и поэтому легко переключается с одного процесса на другой, не всегда вникая в их суть. Но общество, как и человеческий организм, является механизмом, способным к самотрансформации, поэтому роль винтика в этой машине всегда предполагает нестандартное исполнение своей роли. Ум и изобретательность дают Деве возможность преодолеть прагматически суженный взгляд на мир и выводят её к более глобальному пониманию установленных в обществе порядков и закономерностей земных процессов — что определяет сильный научный интерес этого знака и связанные с ним познавательные перспективы.

Энергию потенциала, которую Плутон тратит на разрушение ради глобальных преобразований, Дева направляет на очищение и коррекцию существующего, утилитарно расходуя её мизерными дозами на невидимые процессы совершенствования бытия. Утончённый материализм Девы позволяет ей вершить незаметные превращения, подобные тем, что происходят при созревании плода. Они хранят настоящее от разрушительной перестройки Урана, после которой строить приходится на пустом месте. Постольку, поскольку эта роль Девы не выполняется, стихийная трансформация Урана становится необходимостью. И здесь роль Девы в том, чтобы по возможности направить силы стихии на созидание: подобно тому, как Геракл повернул поток реки, чтобы вычистить Авгиевы конюшни. Тщательно сохраняя достигнутый уровень жизни и цивилизации и участвуя в человеческом творчестве жизненных процессов, Дева делает возможным истинный прогресс.

Это творчество предполагает обучение детей и воспитание людей, налаживание экономических механизмов и снабжение продовольствием, жизнеобеспечение и удобство быта, и всё это сферы работы Девы, для которой деятельность является самой важной сферой жизни. Стремление сохранить жизнь в чистоте и порядке делает из Дев тщательных блюстителей своего здоровья и хороших медиков. В рациональной деятельности Девы тело является слугой ума, инструментом того, чему мы служим. И первая задача — добиться того, чтобы этот инструмент был совершенным: способным к исполнению своих задач. Продуктивная работоспособность предполагает здоровье, а также развитие всех необходимых телесных, душевных и духовных способностей. Ведь, как мы говорили, любой труд, чтобы быть производительным, должен быть творческим, а не формальным. Вторая задача — верно определить, чему нужно служить: какие процессы являются мертвым функционированием и ведут к загниванию жизни, а какие — делают живым мертвый организм цивилизации и содержат семена будущего.

Церберская роль Девы часто отталкивает людей от этого знака, осложняет исполнение её обязанностей и может сделать этот знак отшельником, созидающим идеальный мир в своей душе, но не способным воплотить это совершенство, подобно Астрее. Категоричность Девы и её критический взгляд на мир часто становится её недостатком: этот знак склонен пренебрегать теми скрытыми и неуловимыми моментами жизни, которые не попадают под власть неумолимого порядка вещей. Духовные области вечного и непостижимого для Девы слишком неконкретны, и оттого от неё можно ожидать штампов при анализе этих сфер и их чрезмерного препарирования. Этот знак должен иметь в виду, что за деревьями он часто не видит леса: интерес к деталям долго не позволяет ему добраться до гармонии и красоты целого — которую другие люди видят сразу.

Когда человек увлечен работой, он склонен забыть о жизненной энергии чувств — и это делает его подобным роботу: правильному и безупречному, но лишённому настоящего источника существования. Поэтому жизненный процесс природы, установив чередование лета и зимы, дня и ночи, предполагает смену труда — отдыхом, будней — праздниками, творческое напряжение — расслаблением. Умение расслабиться и придать должную высоту своему отдыху и праздникам позволяет увидеть жизнь с возвышенных позиций — и воссоздать её не только безукоризненно правильной, но и радостной: такой, чтобы в ней действительно захотелось жить вовеки.

 

 

Табл.11

  АРХЕТИП ПРОЗЕРПИНЫ/ЦЕРЕРЫ В МИРОВОЙ МИФОЛОГИИ

Древние цивилизации народы, регионы	характер и функции богов
	производите- льные силы земли, боги земледелия	уборка уро- жая, сохране- ние порядка	растительный цикл, смерть и возрождение природы	исполнение долга и закона, очищение
ЕГИПЕТ	Рененутет Небтуи	Рененутет	Осирис Непери Нефертум	Маат Мафдет Изида
СЕМИТЫ и Библия	Эшмун Ашнан	(рапаиты) (Рафаил)	Эшмун, Адонис Балу, Лазарь ХРИСТОС	(Дева Мария)
ДВУРЕЧЬЕ и МАЛАЯ АЗИЯ	Нингирсу (Нинсун)	Гештинанна Нисаба Даму, Гула (Белет-цери)	Думузи/Таммуз Телепинус	Нингирсу Маммету Ишникараб (аннунаки)
ИНДИЯ и ИРАН	Сура-Анахита Сандармат		Парвати Сита	Сита (Сраоша)
ГРЕЦИЯ	Деметра Триптолем (Рея-Кибела)	Деметра Гигея (Асклепий)	Персефона Аттис Ясион, Иакх	Немезида Дике, Астрея палики, оры
РИМ и ЭТРУСКИ	Теллура и Теллумон Опс, Керра Церера	Церера, Конс Пилумн, Робиг Салюс (Вирбий)	Прозерпина Портуна Вертумн Ферсифай	Прозерпина Пиетата Фидес
ГЕРМАНЦЫ и КЕЛЬТЫ	Нертус	(Диан Кехт)	(Бальдр) (Придери)
ПРИБАЛТЫ	Жемина Мате Земе Цероклис Жемепатис	Самбарис Рунгис, Куршис Крумине Аушаутс
СКИФЫ и СЛАВЯНЕ	Мать-Сыра- Земля, Апи (Спорыш)	Симаргл- Переплут Середа	Морена/ Маржана Кострома	Поревит (Спораньи) (Спех)
КИТАЙ и ЯПОНИЯ	(Инари) Нинниги	Шень-нун Та-но ками	О-кунинуси О-гэцу-химэ	Ба-чжа
ИНДЕЙЦЫ	Сиуакоатль Сарамама Коатликуэ Мама Паче	Синтеотль Шипе-Тотек	Шипе-Тотек Гуитцилопотчли Майяуэль Кинтеотль	Тласоль- теотль
АФРИКА		Осунгун	Ошун
ОКЕАНИЯ   АВСТРАЛИЯ	Лигугубфану Латмикаик Кунапипи		Хине   Кунапипи	сестры Валуалук

 

ХАРАКТЕРНЫЕ  СИМВОЛЫ:

 

пашня, борозда, ромб с точкой посередине (на вышивках: древний символ поля с посаженным зерном) — образы окультуренной материи;

рог изобилия, колосья, зерно — плоды настоящего и залог будущего;

плуг (ныне — шестерня), серп (также — серп и молот) — инструменты труда, трансформирующие материю;

круговорот времен года, факел (Персефоны, спускающейся в аид), змея (и чаша со змеей) — символы природного порядка и внутреннего преобразования;

собака, пчела, метла, плеть — образы преданного служения и неумолимого исполнения закона.

 

ЦВЕТА (и их психологическое воздействие):

серо-зеленый — естественная практичность, исполнительность, служение, критичность

бежевый — конкретность, компетентность, включенность

белый с серым — скромность, аккуратность, ментальность

 

ТИПИЧНЫЕ МИФОЛОГИЧЕСКИЕ И СКАЗОЧНЫЕ СЮЖЕТЫ,

(описывающие сценарии влияния планеты Цереры/Прозерпины,

как и мистерии событий VI дома порядка):

 

Мать-Земля, дающая силу. //Миф об Антее. Русская сказка о Святогоре. — Сила человека как хозяина Земли (и цивилизации).

Смерть колоса при сборе урожая. Умирание и воскрешение бога растительности. //Античные мифы о Деметре и Персефоне, Церере и Прозерпине, Афродите и Адонисе, Кибеле и Аттисе. Сказки Леси Украинки. — Чередование всех жизненных процессов.

Природный процесс как основа порядка и справедливости. //Греческие оры. Хеттский миф о Телепинусе. — Следование естественному порядку как причина удачи, нарушение порядка как причина бед.

Внутренняя чистота природного процесса. //Непорочное зачатие.— Экология жизни.

Безупречная работа исполнительной власти. //Греческая Немезида. Фильмы о советской милиции.— Поддержание порядка.

Добровольное нисхождение в подземный мир. //Сита, жена индийского героя Рамы. В наше время — образы героев войны (А.Матросова, З.Космодемьянской).— Исполнение долга.

Изобилие и богатство как награда за труд. //Образ Фортуны. "Золушка". Сказка "Двенадцать месяцев" (где сделан акцент на чередовании времен года). — Высокая роль труда.

Работа как мистерия. Смена труда и отдыха: праздники посева и сбора урожая // Элевсинские мистерии.

Смерть — основа жизни и будущего (всеобщего) возрождения. //Египетские Рененутет и Непери. Семела и Дионис. Германский миф о Бальдре. Воскрешение Лазаря и Христа.— Наработка перспективы.

 

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ АРХЕТИПОВ

 

ЦЕРЕРА и УРАН. У творца природы — Урана — миллиарды лет не было определенной цели. Но если она сейчас и возникла, то это далекая цель творения возделанной Земли, всем обеспечивающей своих детей. Этой цели служат аспекты Цереры и Урана.

Эти планеты сходны абсолютизмом и устремленностью в будущее. Примером этого может служить отстраненность от мира Астреи: богини, отправившейся на небо, к звездам, ради сохранения земного идеала Золотого века. Аспект этих планет может означать разработку планов с прицелом на будущее — вплоть до их практического внедрения (как Циолковский разработал теорию ракеты). Этот аспект удачен для прогрессивной (научной) деятельности. Он символизирует идеи, которые бог Неба посылает детям Земли, и плоды, которыми возделанная Земля благодарит Творца.

Дисбаланс этих планет ведет к нарушению поступательной трансформации жизни и к скачкообразной эволюции. Церера отвечает за подготовку к будущему. Без подготовки идея вторгается в реальность как снег на голову, и её результаты оказываются неожиданными, ненадежными и краткосрочными (так Уран рождает чудовищ и вновь уничтожает их, а Гея-Земля изнемогает от бремени такого рождения). С другой стороны, чрезмерная практическая привязка (узость видения Цереры) не дает поля для полета мысли. Поэтому в идеале "ничего нет практичнее хорошей теории" (и богиня урожая Нисаба становится богиней науки). Ведь именно предвидение будущего (Уран) помогает правильно спланировать и сохранить собранный урожай.

 

ЦЕРЕРА и ХИРОН. Первый из открытых ближних и первых из открытых дальних астероидов исторически ассоциируются с созданием земледельческой культуры. Кузнец кует плуг для обработки кормилицы-Земли, помогая людям решить проблему выживания (что в быту может обозначать создание инструментов для работы). В широком смысле эти архетипы символизируют экономические и духовные законы культуры, на которой базируется наша цивилизация.

Это единство законодательной и исполнительной власти, и образ исполнения закона в согласии с естественным порядком вещей. Его вершат богини времен года — блюстительницы чистоты оры: Дике, Ирена и Евномия, природные образы которых проецируются на справедливость, мир и законность в человеческом мире — как и на порядок в телесном организме.

Гармония этих планет заведует исполнительностью, миролюбием и законопослушием, а также заботой о здоровье и целительством. О нем могут напомнить образы Асклепия и его дочери-помощницы Гигеи (основательницы гигиены) или китайского культурного героя Шэнь-Нуна, создателя первой аптеки. Целителями в мифах предстают и учитель-Хирон, и мать-Земля. Как и Хирон, Церера отвечает за обучение и воспитание своих питомцев. Аспекты этих планет в личном гороскопе говорят о воспитанности и культуре человека.

Хирон создает модель жизни и показывает рамки компетенции человека в ней, а Церера внедряет эти построения в практику и технологию. При дисбалансе этих планет, если доминирует Хирон, то благие пожелания не исполняются и красивыми законы выглядят только на бумаге, по пословице: "Любовь к искусству ещё не есть искусство". Если же доминирует Церера, то исполнительская роль возвышается до основополагающей, и весь процесс взаимодействия сводится к работе ради работы. Это влечет за собой утрату уважения к творческому труду: он видится как подсобный по отношению к практике. (Например, при "диктатуре пролетариата" инженер получает меньше рабочего, а в нынешних условиях посредник (менеджер) больше производителя товара, издатель больше автора книги и т.п.)

 

ЦЕРЕРА и ПЛУТОН. Эта пара — бог разрушения и его супруга, добровольно сходящая в подземный мир ради исполнения закона. Это Аид и Персефона, Шива и Парвати, наделенные чертами вершителей справедливости. Верша погружением в глубины энергий существования и познанием истин земного порядка, Прозерпина освещает факелом внутреннего света неизведанные стороны бытия: указывая на его законы, но и его изъяны. Через самопожертвование и разрушение отжившего к Земле-Парвати возвращается жизнь.

Сочетание этих планет обозначает периодически необходимую смену жизненных фаз, физическую и духовную регенерацию; изучение и преобразование материи (науку, производство); вскрытие истины и очищение жизни от шлаков. Последнее иллюстрирует карательная роль Немезиды или очистительная — Тласольтеотль. Этот аспект может сопутствовать и естественной смерти.

 

ЦЕРЕРА и ЛУНА. Этот аспект символизирует взращивание жизни, требующей преданности Ситы или девственной чистоты Коры. Это жертвование всего определенного и консервативного изменяющемуся потоку жизни и отказ от настоящего ради будущего. Эту идею воплощает образ тающей и вновь воскресающей Луны, предстающей матерью жизни (египетская Тефнут или Кичеда-Нямы) — или умирающих и воскресающих богов-растений. Взаимодействие этих планет раскрывает жертва матери-Земли Деметры, вынужденной отдать иному миру свою дочь Персефону, а потом обретающей её в новом качестве.

Гармония Цереры и Луны обозначает внутреннюю чистоту, а также эмоциональную заботу о непосредственных жизненных процессах (воспитание детей, заботу о хозяйстве, приготовление пищи), до подчинения себя им и отказа от себя. Это связь разных функций в процессе деятельности и эмоциональная зависимость близких людей. При дисбалансе этих планет люди могут только вместе работать, или вместе отдыхать; зависимость от эмоционального настроя борется с зависимостью от дела. Близость эмоций не находит выхода в помощи в реальных делах, или наоборот, дела не приносят душевного удовлетворения.

 

ЦЕРЕРА и НЕПТУН. Это два архетипа великих матерей: противопоставленные как мать океана вечности и покоя за гранью жизни и земная мать-кормилица живых. Они дополняют друг друга как практическая и духовная жизнь. Сочетание этих архетипов дает возможность совмещать то и другое, обозначая религиозную практику или роль просветителей (эти планеты были в соединении у Блаватской и Кастанеды, но могут символизировать и монаха). Мать жертвует собой ради детей, потому Церера и Нептун — это жертвы практической необходимости и жертвы богу в себе, т.е. служение ближнему и сострадание дальнему.

В быту деятельность Цереры и созерцание Нептуна перемежаются в ритме труда и отдыха (при дисгармонии человека застает принудительный отдых и часто болезнь, по пословице: "Усталый не выбирает места для отдыха"). Его описывают праздники сбора урожая, возвышающиеся до Дионисийских или Элевсинских мистерий, позволявших слиться с мировым процессом и постигнуть единство жизни и смерти.

Дисгармония этих планет обозначает сбои жизненного ритма, неумение работать или отдыхать (размышлять или созерцать). При доминанте Цереры человек чувствует себя винтиком в машине жизни, но не видит другого способа действия. А при доминанте Нептуна он отдает себя на откуп высоким иллюзиям, не находя реального приложения своих способностей (возможна проблема с профориентацией).

 

ЦЕРЕРА и МЕРКУРИЙ. Союз этих планет олицетворяет брак писца Набу и богини зерна Нисабы. Он ставит интеллект на службу практическим делам: сложным хозяйственным расчетам. С другой стороны, опыт способствует развитию теории, и сочетание этих планет готовит базу для науки. Единство теории и практики раскрывает смысл взаимной экзальтации Меркурия в Деве и Цереры в Близнецах.

Церера — набирание, Меркурий — использование знаний и умений, по пословице "Жернова мхом не обрастают". Если Церера требует больше дисциплины и добросовестности, то Меркурий ставит акцент на любознательности и поиске. Одно без другого много теряет: это энциклопедии, лежащие на полке, или язык без костей (занудный порядок ради порядка или ум на службе мошенника). Разнесенность этих архетипов выражает пословица: "Труд работающим, а наблюдателям игра".

Гармония этих энергий символизирует самоотдачу разума процессу жизни (его быстрое "умирание" и "воскресание"), что делает интеллект проводником не только в глубины смертной материи (как планеты коммерции и науки), но и обратно, к высотам духа.

Эти архетипы объединяет символ змеи на кадуцее Гермеса, некогда связанный и с образом земли (вспомним этимологию или образ египетской Рененутет). Змея — символ мудрости, взаимосвязи двух сторон бытия, перехода из одного состояния в другое, контроля над этим процессом и целительства. Связь Цереры и Меркурия — аспект алхимиков и фармацевтов (и в наши дни помогающий медикам — как и работникам НИИ, которые связывают науку с производством). Дисбаланс этих планет способствует отрыву разума от жизни.

 

ЦЕРЕРА и МАРС. Черты обоих планет несут умирающие и воскресающие боги растительности: Адонис, Дионис, Аттис — в образе которых радость весеннего возрождения природы сливается с торжеством духа над материей. Гармония этих планет символизируют возобладание над ситуацией, волю к жизни и четкость исполнения функций. Это умение оперативно войти в жизненный процесс (круг дел, ход мысли, поток восприятия) и волевым усилием выйти из него (поставить точку в работе, переживаниях, болезни). Такие качества часто характеризуют военных. Этот аспект дает порядочность, решительность и отсутствие страха перед смертью.

При дисгармонии планет воли и дисциплины, когда побеждает Марс, дело "горит" — вернее сгорает — в руках, действия человека не подчиняются логическому порядку. При более сильной Церере, напротив, не хватает инициативы на самостоятельное решение, а есть стремление действовать по указке (так в мифе Персефона пассивно относится к действиям своего супруга и матери, ее же отношение к происходящему не проявлено).

 

к анонсу новых книг

 

продолжение: "Дар жизни", "Лик бессмертия", "Люди как боги", ”Расцвет природы”, ”Воин и пастырь"

 

вернуться к главам “Пучина Хаоса”, ”Свет Небес”, ”Закон судьбы”, "Царь и Бог”, ”Власть недр”, "Кузнец мира"

 

к обзорной главе  Эволюция человечества как зодиакальный круг

 

на главную страницу