возврат к обзору книг  к анонсу новых книг

на главную страницу сайта 

Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»

Семира и В.Веташ

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ АРХЕТИПЫ ЗОДИАКА

(обновленная версия книги «АСТРОЛОГИЯ и МИФОЛОГИЯ»)

При цитировании данных материалов обязательно ссылаться на авторов и данный источник ©

Глава:

ЛЮДИ как БОГИ

- мировые архетипы планеты Меркурий –

"Эти двое, рожденные в разных местах,
Соответствовали друг другу телом и своими именами.
Один из вас —победоносный щедрый покровитель человека,
Другой считался счастливым сыном Неба."

(Гимн Ашвинам, РВ,I,181:4)

БОГИ  ИНТЕЛЛЕКТА

В архетипе Близнецов мифология впервые обращается от богов к человеку, представляя его таким, каков он есть — разумным и смертным. В мифах близнецы — последние боги и первые люди, спустившиеся с небес на Землю и породившие человечество. Близнецы — это образ людей, равных богам, которые творят на земле свою реальность.

Архетип Меркурия раскрывает широту возможностей человека, наследующего самостоятельность Солнца и опирающегося на прошлый опыт Луны. Фиксация традиций определяет развитие памяти — что освобождает подсознание от гнёта прошлого и даёт толчок к эволюции интеллекта. Свободно пользуясь багажом накопленной информации, человек начинает взаимодействие с миром через знание, которое становится самоценным. Эфемерная реальность души, вторая реальность, возникшая в результате отражения первой и существующая как память о ней, получает право на самостоятельную жизнь — жизнь интеллекта. Знание рождается из памяти. Как мы уже говорили в архетипе Козерога, слова "мысль" и "ментал", как и "понимание", родственны слову "память". Ментальный мир и речь — та сфера, которая является единственной чисто человеческой сферой творчества и выделяет человека из мира богов и мира животных, уподобляя людей друг другу. Шумерская пословица говорит об этом: "Мой рот равняет меня с людьми"[1]. Выделение ментальной сферы в особую область жизни отражают черты богов речи, счёта и письма.

Луна, будучи для древних основой счёта времени, стала матерью этого архетипа. Наследником лунной функции счёта дней был египетский бог знания Тот (более точное произношение — Дхаути), изобретатель письма и покровитель правильной устной речи, создатель календаря и хранитель летописей и библиотек, уже упоминавшийся среди богов Луны. Тоту сопутствовала богиня познания и мудрости Сиа и бог Ху — олицетворение божественного слова. Бог знания и письма управлял всеми языками и сам считался языком Птаха, которым были высказаны слова, ставшие орудием его творения мира. Также он назывался "языком и сердцем" Ра. Сестра Тота (или его дочь) — богиня письма Сешат ("пишущая"), отвечающая за искусство счёта, планирование и строительство. Семиконечная звезда на её голове связана с числом (фазами) Луны.

Тот — автор священного писания — "Книги живых" и "Книги мёртвых". Западно-семитский родственник Тота, бог мудрости и создатель письменности Таавт — автор книги о сотворении мира. Архетип Меркурия отражает ту стадию истории, когда написанное начинает обожествляться, получая самостоятельную жизнь. Тот отождествляется с Гермесом в 4-3 в. до н. э., и это — время, когда письменный текст в западной истории начинает получать преимущество перед устным. Отделённое от человека знание становится священным, и помогает человеку не хуже, чем другие его божественные покровители. Святость написанного отражает и шумеро-аккадский образ таблиц ме, на которых записаны судьбы мира и за которые идёт постоянная война богов, так как они становятся признаком верховной власти. Впоследствии функция изобретения письма переходит от богов к культурным героям: можно вспомнить китайского Фу-си или финикийского Кадма, с помощью совета Аполлона и Афины победившего чудовище и придумавшего алфавит. Это умение воспринять знание и передать его другим: чему лучше всего помогает письменная фиксация — отражает в небе астероид Cadmus.

Но изначально мыслительный поток есть отражение потока жизни. Как детская естественность чувств Рака отражается в ментальной непосредственности знака Близнецов, так письменная речь сначала не отличается от устной. Она содержит много диалогов и повторов, слова подразумевают конкретные интонации и образы, она предназначена для чтения вслух, а не про себя. Записанное является лишь напоминанием тому, кто прежде был рассказчиком, а теперь стал чтецом. Лишь потом письменный текст находит новые формы точной передачи смысла, чтобы факты, отделенные от самой жизни и неизвестные читающему, смогли дойти до него. Так формируется особая сфера знания, существующего независимо от жизни: и вместе с этим все более и более независимо от жизни начинают существовать человеческая речь и интеллект. Это и достоинство, и недостаток. Известно, что примитивные племена и дети запоминают наизусть огромные тексты, но когда учатся писать, теряют свою лунную способность к эмоциональной памяти, где речь и жизнь ещё составляют единое целое. Сфера оперативной памяти, подчиненной практическим требованиям интеллекта, отрывается от долговременной, обращенной к прошлому, и запоминание начинает представлять для них проблему.

В мифах мы можем ещё видеть целостность речи и жизни. Река жизни Сарасвати, олицетворяя непосредственный поток чувств и мыслей, одновременно является богиней красноречия, изобретательницей азбуки деванагари и создательницей науки. Выступая богиней священной речи, она отождествляется с Вач ("речь, слово") и покровительствует поэтам. Другое имя Сарасвати — Бхарати ("воспитанная") — знаменует переход к речи осмысленной и зафиксированной, знанию и обучению.

Роль звучащей речи отражает античная богиня молвы Фама, её имя родственно английскому "famous" ("известный") и подводит нас к мифологической роли языка как вестника богов, самой известной роли Меркурия-Гермеса. От того же корня, что и Вач, происходят имена греческой вестницы Зевса Оссы ("голос"), и её римского соответствия Вокс. Это корень weq, означающий "говорить"; однокоренные русские слова — "весть" и звукоподражательное "вякать", а также "вещь": нечто названное, с чем может манипулировать интеллект человека, что подводит нас к торговой роли планеты Меркурий. С этим корнем связано и греческое слово "эпос", и с этой мифологемой сопоставляются образы эпических героев: первых героев-людей, порой связанных с богами кровными узами, однако уже полностью и целиком людей, а не богов.

Слово, позволяющее закрепить и выразить мысль, имеет особую роль по отношению к стихийному потоку мышления: слово — материальная форма мысли, делающая невидимую ускользающую идею вечным объектом этого мира. По-гречески слово – «логос», так назван дальний астероид (цикл 305,6 лет) – ныне это философский термин, означающий разум и логику, рациональный образ мысли (в отличие от мифопоэтического).

Отсюда же вытекает идея божественного слова, творящего мир. Поэтому Вач — выше Неба и шире Земли, она веет как ветер и охватывает все миры. Как творящее начало, она связана с демиургом Праджапати при творении мира, пребывает со всеми богами и называется царицей богов. Вач также соотносится со стихией воздуха и атмосферой: гром называют её голосом. Её роль возвращает нас к древнему архетипу Неба: однако конкретность образа Речи и её соотнесённость с первочеловеком Праджапати относит Вач к третьему знаку воздуха, связанному с архетипом близнецов-прародителей. Праджапати — тоже сравнительно новый бог, в человечеством облике наследующий черты демиурга ясного Неба Дьяуса.

ПОДОБИЕ ЧЕЛОВЕКА И МИРА

Образ близнецов иллюстрирует отражение интеллектом реальности: близнец для близнеца являет живое зеркало. С этим архетипом связано представление человека о себе самом — подобно тому, как человек извне видит своё отражение. Древний индоевропейский корень, обозначающий близнеца — yemo, дал в латыни само понятие образа (imago=имидж), также от него происходит и римское название созвездия Близнецов — Gemini. От этого же древнего корня происходят имена богов: исландского Имира, балтийского близнечного бога Юмиса, имеющего жену Юмалу и дитя Юмаленя, а также индийских близнецов Ямы и Ями, которым соответствуют иранские Йима и Йимак.

Природной аналогией двоичности образов и основой всех образных противопоставлений остаётся восход и закат Солнца и сопоставление двух светил. Юмис, имя которого обозначает по-латышски сросшиеся друг с другом колосья или плоды, связан с урожаем и ездит на упряжке лошадей, подобно представителям солнечной мифологемы. Яма и Ями — дети солнечного бога Вивасвата, так же, как и близнецы-Ашвины. Солнцем и Луной становятся в индейской легенде братья-близнецы и культурные герои Хун-Ахпу и Швабланке по окончании своей человеческой миссии. Рассвет и сумерки отражает образ близнецов-Ашвинов. С двумя зорями отождествлялись греческие близнецы Кастор и Полидевк, которые стали прообразом небесного созвездия Близнецов и его двумя самыми яркими звездами (названных римскими именами — Кастор: от и.е.корня cad "блестящий"— и Поллукс). Воспитал этих божественных близнецов бог интеллекта — Гермес/Меркурий.

Архетип Близнецов впервые уделяет центральное внимание не богу, но человеку. Представление о человеке как о центре мироздания (развивающее образ солнечного архетипа) отражается в антропогонистических мифах, где сама Вселенная творится из тела первого человека, расчленяемого на части. Это скандинавский Имир, индийский Пуруша, авестийский Каршиптар, китайский Пань-гу и другие. Вселенная мыслится подобной человеку, и человеческим обликом могут наделяться Луна, Солнце, звёзды, животные и предметы. Так третий знак стихии воздуха развивает тему творения, начатую Водолеем и продолженную Весами, конкретизируя её в реальности человеческой жизни.

В Китае солнечную идею подобия микрокосма и макрокосма воплощает Пань-гу. Вырастая сам, подобно дереву (отчего он иногда изображается покрытым листьями), он отделяет Небо от Земли, а потом его тело становится частями рельефа земной поверхности и небесных тел. Дыхание Пань-гу стало ветром и облаками, глаза — Солнцем и Луной, голос — громом, кровь — реками, плоть — почвой, кости — камнями, волосы на голове и усы — созвездиями, пот — дождем и росой, а из паразитов на теле произошли люди. Ясную погоду объясняли хорошим настроением Пань-гу, а дождь — плохим. Подобно этому, плоть великана Имира стала землёй, кости — горами, кровь — морем, череп — небом, а волосы — лесом.

Антропоморфность связана с десакрализацией: мир, подобный человеческому телу, выставляет его на обозрение. Само творение мира уподобляется акту рождения, что отразилось в образе близнецов, вступающих в кровосмесительную связь инцеста (само слово инцест переводится как "непристойный"). С другой стороны, солнечный архетип каждое из явлений наделяет божественностью, а поскольку божественное в мире проявляется через человека, то и все предметы мира несут в себе его черты.

Архетип Близнецов максимально конкретно воплощает в жизнь закон подобия (провозглашенный Весами): неслучайно излагающий его Гермес Трисмегист, покровитель священного знания,— синтез образов египетского Тота и греческого Гермеса. Слово и звучащая речь является гранью священного и обыденного: через слово тайное знание, зашифрованное в ритуалах, становится более явным, чем через действие и образ. Но одновременно — более скрытым для наших эмоций и потому более недоступным для непосредственного восприятия. Поэтому раскрытие сакрального есть его сокрытие и профанирование. Гермес и другие боги языка, как мы увидим дальше, нередко выступают обманщиками, не признающими ничего священного. И в то же время именно они выступают хранителями тайных знаний. Такова двойственная природа нашего интеллекта и языка.

Архетипы, фиксируемые этапом развития солнечной мифологемы, являют внешние и потому плоские формы отражения реальности. Фиксация истории Луны развивает представления в глубину и наделяет их многозначным смыслом. Язык, сохраняя в себе и архетипичность, и многозначность образов, копирует реальность более ёмко и одновременно более лаконично, чем любая другая форма отражения. Язык хранит память о прошлом и отражает сиюминутное. Поэтому закон подобия того, что наверху, тому, что внизу, на практике отражается в создании языка: мыслящий и говорящий человек подобен миру, в котором присутствует Бог.

Воздушная стихия творения выражает себя в таких близнецовских образах, как иранский Каршиптар ("быстролетящий"), из которого творится Вселенная: он подобен Праджапати, изначально являющему из себя огненный зародыш всего в первозданных водах, и предстаёт в виде водоплавающей птицы. Образ птицы связывает его с Солнцем как центром всего, а также с воздушной творческой стихией и полётом мысли. Каршиптар владеет священным писанием Авесты — основой творения мира, которую он может излагать как на языке птиц, так и по-человечески.

Образ птицы в применении к первопредку неслучаен. Племена Судана (нуэры) называли птицами близнецов, считая их детьми бога и единой личностью, причастной к высшей, воздушной стихии. По той же логике в виде птиц могли изображаться китайские прародители людей Фу-си и Нюй-ва. К Фу-си относится функция изобретателя иероглифической письменности, заменившей узелковое письмо и главных восьми гексаграмм, обозначающих стихии и стороны света. Инструментом его был циркуль — символ круга и всеохвата, связанный с Солнцем и мужским рациональным началом Ян, и одновременно атрибут науки и знания.

Золотой птицей предстаёт перед нами индийский Пуруша ("человек"). Он заполняет собой весь Космос и одновременно живет в сердце каждого человека. И этот образ не только ассоциируется со светилом, но и подводит нас к современному популярному представлению о двойнике, брате-близнеце человека: его "эфирном" теле, сотканном из светящейся энергии, как и всё в мире, и покидающем более грубую физическую оболочку во время сна:

Оставляя внизу гнездо под защитой дыхания,
Устремляясь из гнезда, он, бессмертный,
Странствует повсюду, где хочет,
Он, золотой Пуруша, одинокая птица.
                                                      (Упанишады)

В наше время единство микрокосма и макрокосма стало мыслиться как подобие атома и Солнечной системы, и это исключило из рассмотрения все прочие формы жизни, не достигающие физического шарообразного совершенства. Древний же взгляд о всеобщей антропоморфности — подобия Вселенной человеку, а не атому — подводит нас к мысли, что человеческое сознание потому и способно узнавать предметы, что оно находит в них себя. Во всех вещах оно отражается как в зеркале — именно поэтому процесс мышления называется рефлексией, то есть отражением. Иногда в мифах всё представляется созданным по подобию человека, но другие предметы постепенно теряют человеческий облик, сохраняющийся только у людей, и сотворение человека предстаёт как вычленение его из окружающего мира.

Как весь мир содержится в человеке, так и первочеловек мыслится вбирающим в себя всех, и создание людей нередко представляется как проведение границ между частями племени. Это соответствует тому, что индивидуальное сознание появилось позже родового. Пуруша, отождествляемый с Праджапати, тысячеглаз, тысяченог и тысячеглав. Он видится как единое племя людей и рассматривается как вселенская душа, от соединения которой с природой-пракрити возникает множественность мира. Первочеловек-Пуруша превосходит Землю: лишь четверть его составляют земные существа, а три четверти образуют бессмертие небес. От расчленения его на части возникает как космическая, так и социальная организация бытия.

Так в третьем знаке стихии воздуха мы снова встречаем образ границы: если Водолей проводит границу внутри Хаоса, Весы — внутри созданного мира, то Близнецы — внутри аморфной жизни и единой души, вычленяя из неё отдельные сознания отдельных людей. В "Упанишадах", где мифология преломляется в более позднем философском осмыслении, мир уже не творится из тела человека, а человек осознаётся творящим мир. Но исконное подобие мира и человека остаётся. Так в стихах, посвящённых Пуруше, говорится:

Тот, кто нашёл, кто покорил Атман,
Увязший в тёмных лабиринтах тела,
Тот творец, создатель всего,
Ему принадлежит мир, он сам мир.

Это нисколько не противоречит тому, что человек — всего лишь частичка мира и всего человечества. Чтобы понять это, можно вспомнить принцип голографии: если разрезать голограмму на части и осветить лазерным лучом лишь её маленький кусочек, изображение будет столь же цельным и объёмным, как если бы мы смотрели на исходную пластинку. Таковы законы самой материи, и таковы же законы сознания: ведь человек устроен подобно миру.

ДВОЙСТВЕННОСТЬ ЕДИНОГО.

СОТВОРЕНИЕ МИРА БЛИЗНЕЦАМИ

Из всех знаков воздуха — стихии, делящей мир на части и связующей их между собой,— образ Близнецов наиболее откровенно являет двойственность единого. Олицетворяя единство противоположных сторон жизни, первочеловек и первопредок может изображаться гермафродитом или просто "двойным". Например, в австралийском мифе предок-змея Унгуд попеременно была то мужского, то женского пола, что ассоциируется со способностью змеи к превращениям и напоминает змеиные образы близнецов Фу-си и Нюй-вы. Двуполым считался исландский первочеловек Имир ("близнец") и германский Туисто ("двойной"), от которого произошёл первый человек Манн. Аналогичные взгляды мы находим в мифе североамериканских индейцев о двух братьях-творцах, один из которых сотворил людей с двумя лицами и четырьмя ногами и руками — но, поняв неудачность своих творений, скрылся с ними в подземном мире, куда вслед за ним потом стали уходить все умершие люди.

Даже в классический период античности не исчезает представление о том, что прежде люди были двуполыми, а потом Зевс разрубил их на две части за гордость, лишив их тем самым изначальной цельности и самодостаточности. И теперешние обитатели Земли представляют собой только половинки изначально цельного существа, которые стремятся слиться воедино. Такое слияние отражает образ сына Гермеса, Гермафродита, образовавшего с влюблённой в него нимфой Самалкидой единое существо. Взгляд о двуполости первого, цельного, человека перешёл в средневековье на образ совершенного человека Адама Кадмона, ставшего прообразом Вселенной. — Возвращаясь к знаку Близнецов, можно отметить, что разумный человек, образ которого воплощает этот знак, совмещает в себе все противоположности, но часто в абстракции их объединения не принадлежит ни к одной из них — что и приносит Близнецам проблемы.

На пару близнецов переходит двойственность мифологического единого первопредка. Акцент на двух противоположностях человеческого бытия: жизни и смерти — и противопоставлении мужского и женского начал — соответствуют двум разным образам близнецов. Первую ярче воплощает образ двух братьев: смертного и бессмертного, как греческие Кастор и Полидевк, в честь которых названо созвездие Близнецов. Вторую противоположность четче раскрывает образ брата и сестры. У братьев-близнецов акцентируется роль культурных героев, у брата и сестры — роль прародителей, хотя тем и другим присущи обе функции.

Братья-культурные герои противопоставляются друг другу не только как смертный и бессмертный, но воплощают многие другие противоположности. Например, в дагомейском мифе мир творят близнецы-гермафродиты Маву и Лиза, один из которых символизирует день, Солнце и труд, другой — ночь, Луну и радость: здесь светлое противопоставлено тёмному, и рациональное — эмоциональному. Египетские Гор и Сет, впоследствии антиподы добра и зла, также сначала изображались с двумя лицами, что дало основание говорить об их двуполости и роли близнецов-прародителей.

Миф североамериканских ирокезов повествует о том, как из верхнего мира, населенного людьми, в тёмный нижний, в котором обитали лишь чудовища, на черепаху упала женщина и родила двух близнецов. Об их изначальной противопоставленности говорят сами их имена — Энигорио ("добрый разум") и Энигонхахетенгеа ("злой разум"). Черепаха выросла в большой остров и стала сушей, а Добрый Разум создал Солнце, Луну и звезды, сделав мир светлым, и чудовища спрятались в глубину земли. Добрый Разум создал леса, реки, животных и первую пару людей: он сотворил их по своему подобию из земли и дал им душу, дохнув в их ноздри. Творения Злого Разума были менее удачными. Он создал высокие горы, водопады и вредных для человека пресмыкающихся; а когда сделал два глиняных подобия человека, они превратились в обезьян. Потом братья вступили в борьбу за владычество над Вселенной. Добрый Разум победил брата и вколотил его в землю. Последние слова Злого Разума были о том, что после смерти люди окажутся в его власти.

В аналогичном мифе индейцев гуронов Иоскеха ("светлый"), создатель всего полезного, слепивший человека по своему образу — по отражению в воде, сражается с Тавискароном  ("тёмный"), создателем вредных животных и земных катаклизмов. Эти братья-близнецы рождены Луной-Атаэнсик, что напоминает о материнской роли ночного светила. Потом по аналогии со светом и тьмой Иоскеха начинает считаться Солнцем, а Тавискарон — Луной. Побежденный злой брат (Луна) скрывается в подземном мире, посылая людям смерть и забирая их души к себе. А добрый (Солнце) уходит на небо. Благодаря ему растёт хлеб, и он заботится обо всем, что касается жизни. У другого племени ирокезов доброго брата, противника Тавискарона, зовут Таронхайавагон («тот, кто поддерживает небесный свод»), он сын бога Неба и охотник (образ Юпитера в Близнецах), и астрологам он интересен тем, что его именем назван дальний астероид Teharonhiawako с периодом 294 г., который может символизировать понимание и создание только того, что действительно должно быть создано, при отказе от того, чего делать не стоит.

Еще одна индейская пара близнецов: Глускеп, сотворивший Землю из мертвого тела своей матери, и Малсум, с которым он постоянно борется. Благодаря ему на Земле появились люди: они возникли из-под коры ясеня, когда он пускал стрелы в деревья. Глускеп научил их искусствам и ремеслам, но люди оказались неблагодарны, и обиженный бог уплыл от них в своем каное. Но индейцы верили, что он когда-нибудь вернется. В мифах ирокезов боги творцы – сыновья небесной девы Атаенсик: Гагведийю, сделавший землю плодородной с помощью тела умершей матери и воплощающий добро, и Гагведаэтгага, олицетворение зла. Он бросил вызов брату, и они сошлись в поединке. Добрый брат победил, и изгнал злого в подземный мир.

У меланезийцев-гунантуна братья То Кабинана и То Карвуву создают рельеф местности, людей, животных, культурные растения, орудия охоты и музыкальные инструменты, строят первую хижину. При этом То Кабинана создает ровный рельеф и прибрежных жителей, красивых женщин, рыбу тунца (который гонит мелкую рыбу в сети рыбаков), барабан для праздничных танцев, а То Карвуву делает горы и овраги, горных жителей, акулу (пожирающую других рыб), барабан для похорон. То Карвуву становится виновником смерти, мешая своей матери-«старухе» сменить кожу, подобно змеям, голода, войн и кровосмешения, демонстрируя неумение (характерное для образов культурных героев-трикстеров, рассмотренных ниже): например, кроет хижину изнутри, и его мочит дождь.

С образом близнецов связан дуализм как таковой, и потому этот образ проявляет также дуализм абстрактных понятий добра и зла. Эту противопоставленность близнецов отражают известные образы Авеля и Каина, где смерть достаётся доброму брату. В туземной религии Чили среди второстепенных божеств друг другу противопоставлены Мейлен, друг человека, и Гуекува, причина всякого зла: если случится землетрясение, это Гуекува толкнул землю, если пала лошадь, это Гуекува заездил её, и никто не умирает, если его не задушит Гуекува. Такие образы могут вести начало из близнечного мифа, как и образы гвинейских богов Омбвири и Ониамбе, подчиненных верховному богу: первый выручает людей из любой беды, второй — полон к ним злобы и ненависти. Можно вспомнить также близнецов-творцов Орзмунда и Аримана, которых породил Зерван на радость миру и ему во вред.

И всё же, рассматривая мифы о близнецах, мы можем абстрагироваться от понятий добра и зла. Отчего мы не можем уйти — так это от понятия смерти. Кардинальная линии мифологии в том, что один из двух культурных героев, добрый он или злой, исполнив свою роль на земле, спускается под землю. Он должен зафиксировать за человеческим родом освоенную территорию и устроить жизнь мёртвых там, как здесь он обустроил жизнь живых. Эту идею воплощают основатели Рима Ромул и Рем или балтийские братья Криве и Кривайтис, слившиеся в один образ. Из них один, как и Ромул, считается основателем закона и учредителем социальной организации, а другой, подобно Рему, умирает, символизируя связь общины с родной землёй. Как от Ромула вели свой род римляне, так от Криве-Кривайтиса произошло племя кривичей, жившее на грани Латвии, Литвы и России. И как в честь Ромула был назван Рим, так память о предке Криве хранило новгородское название Вильнюса — Кривгород. Сегодня она сохранилась в латышском названии русских "криеве". Есть астероид Кривань, названный западнославянским именем этого персонажа, что показывает балто-славянское мифологическое единство. (Хотя в позднеславянском эпосе он приобретает негативный образ в паре противопоставлений кривды и правды (языческой магии и христианской истины), что может обозначать этот астероид.)

Эти образы от мифа переносят нас к истории: и исторически близнецы просто-напросто находят новое место жизни, обосновываются в прежде неизвестном и невозделанном крае. Но это творческий акт, уподобляющий их демиургу: строящему свою Вселенную в пустом пространстве Космоса. (И здесь можно вспомнить расселение людей по земле, о котором мы говорили в мифологеме Водолея.)

Первая смерть первого человека освящает землю и закрепляет её в пользовании людей по сатурнианской логике: земля принадлежит людям, потому что там похоронены их предки. Астрологически, Меркурий и Сатурн смыкаются друг с другом в понятии памяти: определённости и ограниченности, которые создали этот мир конечным, но и дают нам возможность до конца осмыслить его. Их сочетание обозначает в гороскопе письменную речь, литературу и науку — всё наше зафиксированное знание, а также споры, как столкновение противоположностей. Со смертью первого человека кончается время мифическое и начинается человеческая история.

Умирающий брат символизирует ограниченность земных возможностей человека, добрый брат расширяет их. В этом смысле на близнецов переносится противостояние Сатурна и Юпитера, где побеждает Юпитер. Оно наиболее отчетливо видно в мифе о Иоскехе, который нанес Тавискарону, вооруженному лишь ветвями шиповника, удар оленьими рогами, и из крови последнего, упавшей на землю, образовались кремни, которые индейцы называли тавискара. Таким образом, Тавискарон изначально связан с землей, а Иоскеха — с охотой. Он посылал охотникам удачу и научил людей добывать огонь.

Проблема расширения своих возможностей в мире, ограниченном нашим рациональным восприятием,— одна из ключевых проблем знака Близнецов. Этот практический знак стремится к сатурнианскому созиданию жизни своими руками, и ему не хватает широты обзора Юпитера. По отношению к рациональному интеллекту Меркурия Юпитер предстает как иррациональная интуиция, помогающая быть в нужном месте в нужное время и так посылающая уму удачные находки. В быту Близнецы постоянно заняты поиском новых возможностей, но именно потому, что за своей жизненной логикой, за предопределенностью причин и следствий часто не видят широты жизни и пропускают удачу мимо.

ИНЦЕСТ БРАТА И СЕСТРЫ.

НАРУШЕНИЕ ЗАПРЕТОВ

Если первая главная функция близнецов — наследование образа культурного творца, то вторая — это их роль прародителей. Латинское слово Gemini ("близнецы") связано с греческим gamos — "брак". На санскрите знак Близнецов называется Митхунам, что также означает соединение мужского и женского принципов. И в развитых мифологиях функция порождения от гермафродита переходит к брату и сестре, что отражает реальное осмысление человеческого, и в то же время божественного процесса рождения. Подобно прежней абстрактно-идеальной паре Солнца и Луны, индоевропейские близнецы Юмис и Юмала, Яма и Ями, Йима и Йимак — половинки изначально цельного совершенного человека Имира — вступают в брак между собой, чтобы воплотить воссоединение разнесённого многообразия мира и полноту Вселенной. Даже близнецы-Ашвины вступают в брак со своей солнечной сестрой Сурьей.

Хотя инцест совершается рационально, ради заселения пустынной земли (это соответствует тому, что Близнецы — мужской знак), инициатором его является женщина: в лунной функции продолжения рода, поддерживающего преемственность и непрерывность существования она видит суть бессмертия, которую мужчина ищет в своей божественной копии брате-близнеце. Поэтому женщина играет роль соблазнительницы. В славянской мифологии отголосок близнечного мифа об инцесте брата и сестры является содержанием свадебных обрядов во время праздника Купалы, а сочетание брата и сестры символизирует сине-жёлтый цветок Иван-да-Марья. Эти обряды находят отражение в сказках, где брат убивает сестру-соблазнительницу, что связано с купальскими жертвоприношениями.

Японские антропоморфные боги-близнецы Идзанаки ("первый мужчина") и Идзанами ("первая женщина"), явились в мир после высших пяти пар божественных близнецов и семерых невидимых богов, отражающих небесные принципы. Но всё же они были первыми, способными к рождению, и потому именно им выпала роль творцов земного мира. Сначала Идзанаки и Идзанами, вращая копьё в морской воде (что имитирует брожение Хаоса), создали остров Земли, потом совершили на ней брачный обряд и начали порождать всё существующее. Сначала их творения были неудачными — неантропоморфными, что поздний миф объяснил нарушением ритуала: женщина произнесла слова брачного ритуала первой, в то время как наступающий уже патриархат требовал, чтобы инициатива перешла к мужчине. Исправив ситуацию, японские близнецы породили острова и духов населяющей их природы. Рождая бога огня, Идзанами умирает, становясь владычицей будущего царства мёртвых. Идзанаки один продолжает творение и самостоятельно рождает главных богов пантеона: от капель воды, омывших глаза Идзанаки, рождаются Солнце и Луна, а из носа — бог бурь Сусаноо. Здесь первочеловек Идзанаки предстаёт равным Вселенной, а всё творение мыслится через человеческий процесс рождения. В честь японских близнецов недавно были названы астероиды — обозначающие женскую и мужскую линию творения.

Поскольку же образ творения мира людьми-близнецами не является изначальным, оно иногда предполагает предшествующую историю, кончившуюся уничтожением рода людей. После потопа создают людей греческие Девкалион и Пирра, кидая камни за спину; а после гибели мира от стужи или от пламени — скандинавские Лив и Ливтрасир ("жизнь" и "пышущий жизнью"). Есть дальний астероид Deucalion с периодом 295,5 лет и малая планета Пирра, обозначающие образ прародителей, от которых человек отсчитывает историю своего рода.

Мотив инцеста подчеркнут в мифе об индийских близнецах: Ями объясняет брату необходимость инцеста, и они населяют мир людьми; затем Яма уходит в подземный мир готовить место успокоения для других людей, которые начинают умирать вслед за ним. Сам он добивается бессмертия в борьбе с богами, которые признают его равным себе и достойным стать судьёй царства мёртвых. Ями безутешно оплакивают его кончину, и боги создают подобие смерти — сон, чтобы даровать ей забвение. Зато править на Земле остаётся брат Ямы — Ману ("человек, мужчина"), имя которого напоминает о германском Манне, тоже означающем "человек". Человек — значит, разумный: и во многих европейских языках слово "человек" (английское man, немецкое Mann, а русские муж и мужчина) ведёт начало от ностратического manu — "думать", от которого происходят индийское понятие ума манас и наши слова: мысль и мудрость. А также — миф и муза, обозначающие человеческое мыслетворчество.

У Ману нет своей женской ипостаси, и он создаёт себе женщину из сыворотки молока и других кисломолочных продуктов (вспомним связь молока с вечно женственным материнским образом Луны и понятием бессмертия). Ману способен к творению один, как и Идзанаки: в отличие от женского образа самостоятельно рождающей жизнь души-Луны, мы видим приоритет мужчины, когда на первый план выходит близнецовский архетип разумного творчества. В отличие от естественного лунного процесса порождения жизни, близнецы, рационально решая населить мир, творят от ума. Однако нахождение в реальном жизненном процессе преодолевает искусственность их замысла. И, в отличие от неудачи искусственного творения кузнеца-Ильмаринена, сковавшего безжизненную золотую деву, женщина у первочеловека Ману получилась настолько настоящей, что боги-демиурги Митра и Варуна убеждали её: "Скажи, что ты наша!" — однако женщина, не претендуя на участь богини, вернулась к мужчине. Такой миф отражает не только равенство человека богам, но и превосходство его над ними. Из всех знаков воздуха (Варуна — Водолей, Митра — Весы) творение Близнецов оказывается наиболее совершенным.

В архетипе Близнецов мифология начинает рассматривать людей вне контекста божественного мира: человек сам наследует все функции богов. Единственное, что отличает человека от мира богов — это его смертность. В отличие от божественной природы, человек живёт в двух мирах — мире настоящего и мире прошлого, и один из двух прародителей-близнецов нисходит в подземный мир прошлого, охватывая второй план потусторонней реальности, которая становится рациональной реальностью сознания.

Боги, рождающие мир, не умирают: ведь то, что они творят, не равно им и не может занять их место во Вселенной. Поэтому их Вселенная ограничена и конечна. Но боги-люди, рождающие человеческий род и передающие ему свои знания, создают творение, полностью повторяющее их. Они осуществляют лунную преемственность и обновление жизни, и их смерть служит залогом будущих рождений. Поэтому первочеловек мыслится первым смертным: подобно индийскому Яме, ставшему царём мёртвых, это тот, кто "открыл путь смерти для других." Смерть, таким образом, перестаёт мыслится непонятной случайностью — произошедшей из-за ошибки, когда звери доставили человеку неправильное известие — а начинает восприниматься как нечто изначально установленное и необходимое. Именно этот этап развития сознания, дающий ему реальное понимание своей конкретной жизненной роли, утверждает равенство человека богам.

Однако рациональное понимание своей смертности — то есть смерти не только как явления природы, ставящего перед людьми задачу выживания,— но смертности своей возникшей и оформившейся индивидуальности, которая утверждает подобие человека Богу,— вызывает в человеке внутреннее противоречие. Образ смерти "я" как смерти всего спорит с естественной памятью души о том, что смерти нет, ибо природа и человеческий род бессмертны. Это противоречие разрешается в мифологических объяснениях смерти, как чего-то, присущего лишь человеку, и вызванного его собственными действиями. Сначала смерть объясняется рождением: близнецы, брат и сестра, совершают инцест, и потому один из них умирает, как в мифе о Яме и Ями. Здесь, будучи необходимым для заселения людьми пустынной Земли, инцест может быть оправдан и небом. Китайский первопредок Фу-си, согласился на уговоры своей сестры Нюй-вы только после того, как они принесли жертву богам, и дым от костра, поднявшийся прямо к небу, сказал им, что боги не возражают.

Потом собственный путь человека, отделяющий его от мира богов, связывается с абстрактным нарушением законов прежде установленного юпитерианского мироздания. И нарушение прежних запретов одновременно уподобляет человека богам в творении собственного мира. Чтобы представить себе деяние мифологических близнецов, надо понять, что они воистину творят свой мир на пустой земле: в какой-то иной реальности, где до них не существовало жизни, им подобной. Если считать, что Вселенная многопланова, и объективная реальность имеет разные пласты жизни и восприятия, творение мужчиной и женщиной своего мира за рамками прежнего предстанет вполне материальным. То, что для рождения нового мира они должны уйти из прежнего, само по себе уже есть их смерть. И потому близнец Яма готовит место для людей в том потустороннем мире, куда он ушёл первым, совсем так же, как он подготавливает для их жизни этот мир: это две стороны одного и того же воплощения человеческой жизни в новой форме. А применительно к интеллекту-Меркурию можно сказать так: за пределами видимой жизни человек творит реальность своего сознания.

Самым известным образом здесь служит библейская история Адама и Евы, в которой первочеловек Адам умирает, чтобы стать царём мёртвых, подобно Яме: земля даже отказывается принять убитого Авеля, пока в неё не войдёт Адам. По имени Адама сравнивают с вавилонским первочеловеком Адапом и возводят к нему. Среди нескольких народов, населяющих берега Тигра, Адаму по-прежнему поклоняются как первопредку и хранителю всего человеческого рода. Образы Адама ("земной: из красной глины") и Евы ("жизнь") несут в себе черты близнечного мифа, который ярко проявлен в мусульманской интерпретации легенды. Мусульманская Ева — Хавва — рождает не только Авеля с Каином, но и семьдесят пар других близнецов, которых оказалось достаточно для того, чтобы они заселили всю землю.

Другой подобный образ нарушителей закона — авестийские дети первопредка Гайомарта/Кайюмарса ("живой смертный"), слившегося с близнецом Йиму и павшего первой жертвой Ангро-Майнью, создавшего смерть. Мартья и Мартьяанаг ("смертные") явились в мир сросшимися почками растения, выросшего из земли после смерти Гайомарта. Было неясно, имеют ли они одну (единую) души или две (индивидуальные): и сначала они, следуя небесному совершенству, питались лишь чистой водой и признавали главенство духа добра Ормазда (Ахурамазды). Но потом злой искуситель Ариман (Ангро-Майнью) соблазнил их на земную пищу, побудил выпить молоко козы, развести трением огонь и изжарить мясо, и они, убедившись в своей независимости, перестали соблюдать ритуалы, отпали от Бога и породили семь пар близнецов-детей, которыми населился мир. Поскольку иранские близнецы после этого творцом всего признали Аримана, они попали в ад, где и остаются до Страшного Суда. Сам Каюмарс в поздних преданиях рисуется культурным героем, который вывел людей из пещер в построенные города (значит, в период создания мифа жива ещё была память о том, как люди жили в пещерах!), разделил год на двенадцать месяцев и положил начало летоисчислению.

В шумерской мифологии людей из царства животных выделил первочеловек Оаннес, научив их писать и строить города. Это первоначально эпитет бога Энки, который вместе с богиней-матерью Нинхурсаг на блаженном острове Дильмун порождает растения, но съев их и тем совершив преступление, заболевает и начинает умирать вместе с миром,— тогда Нинхурсаг порождает другие, связанные с частями человеческого тела (в частности, ребром), чтобы вылечить Энки. Эта пара богов порождает и людей, и в ней видят прообраз истории грехопадения Адама и Евы, рожденной из его ребра.

Первая смерть здесь непосредственно соотносится с природным круговоротом — что показывает связь между мутабельными знаками Девы и Близнецов. Трансформации природы дают начало трансформации интеллекта, и природный процесс умирания и возрождения становится основой глобальных перемен в жизни человечества. Поэтому на средневековых картинках алхимиков именно Меркурий поворачивает колесо Зодиака. Ум вращает Зодиак с другой скоростью, чем природная скорость Солнца — и этим он утверждает свою независимость от самого Времени, а значит, и от всех остальных законов пространственно-временной структуры нашего физического мира.

В отличие от героев солнечного архетипа Адам не борется против Бога за свою независимость — но он уже независим и может преступить тот закон, который ещё не могли нарушить солнечные герои. И преступление библейских близнецов, передающее их земную судьбу в их собственные руки, получает в словах Бога достаточно позитивную оценку: "Вот, они стали, как одни из нас, знающие добро и зло". Существует архетипическая связь между образом инцеста прародителей и познанием, выраженная в языке родством смысла "познавать" и "вступать в половую связь", проявленным в греческом gignosxeo и латинском cognoscere (от и.е. g'enhw "знать" и ностр. kenA "знать" и gunhi "думать"), еврейском yd', аккадских edu и lmd, сирийском hkm и арабском 'rf. В этом соответствии главным оказывается значение познания. Пренебрегая естественной гармонией и теряя райское бессмертие живой души растений и животных, человек претендует на какую-то иную бесконечность, чем та, что ему изначально дана. В свете этого остаётся неважным вопрос, существуют или нет перевоплощения Луны: не они есть то, что делает человека человеком. Человеческий разум противопоставлен божественной предопределённости природы, и только в этом противопоставлении его собственная возможность обрести вечную жизнь.

Как современный взгляд воспринимает мифическую историю грехопадения? Рассудок, отделяясь от природы, создаёт себе свой особый мир, и этим совершает преступление — разделение изначальной цельности жизни на две части: проявленный мир и сознание — нашу оценку этого мира, не совпадающую с ним. Заложенный в интеллекте дуализм противопоставленных начал ставит акцент на их вечной войне и делает видимой смерть. Поскольку человек живёт в потоке своего сознания, это выделяет его из естественного круговорота жизни, лишая бессмертия природных перевоплощений. Но из прошлого идя навстречу будущему, нарушая порядок природного круговорота и вырывая материю из колеса повторений вслед за собой, разум призван восстановить единство жизни и так снискать своё новое бессмертие.

СИЛА ДВОИХ

Мифологический образ близнецов возник из попытки выразить сверхъестественную силу людей, выпадающих из естественного хода природного процесса. В древности близнецов боялись, как чего-то невероятного, и часто убивали, а родителей изолировали от общины. В хеттском мифе о заселении земли людьми царица Каниша рождает тридцать пар близнецов и, напуганная этим, помещает сыновей в горшки и бросает в реку. Их воспитывают боги, и вернувшись, её сыновья вступают в брак со своими сестрами-близнецами, которых они сначала не узнают.

Разрушительная сила близнецов проявлена в образе братьев-асуров Сунды и Упасунды, горячо любящих друг друга и получивших от Брахмы власть над тремя мирами, которую они употребляют во зло: изгоняют с неба богов и убивают брахманов. Богам удаётся освободиться от них, только посеяв между ними раздор. Греческий образ двух могучих героев, отличавшихся огромным ростом, которые носили одно имя — Аякс — тоже ведет начало из близнечного мифа. Согласно эпосу, один из них был быстр, меток и дерзок, а другой физически силен и очень горд, но изначально они составляли один образ силы, не встречающейся у обычного человека. Это значение сохраняет в небесах астероид Аякс.

По мере развития сознания близнецы вызывают пиетет и почитание: их мать мыслится соприкоснувшейся с божественной силой. В поверьях им приписываются сверхъестественные силы — и прежде всего, способность вызывать дождь, что переносит на них образы древних богов. Так, американские индейцы по аналогии с древним образом прародителя называли близнецов медведями. Представление, что близнецы имеют, кроме земного, ещё и божественного отца, сохранилось в легенде о греческих близнецах Касторе и Полидевке. Полидевк считается бессмертным сыном Зевса, а Кастор — смертным сыном земного отца, и Полидевк отдаёт любимому брату часть своего бессмертия. Как зори, они по очереди нисходят в подземный мир и появляются на небе, подобно близнецам-Ашвинам, один из которых тоже мыслился человеком, другой — богом: и вместе они образовали пару полубогов.

Древние люди считали близнецов наделёнными особой силой, и неслучайно: ведь то, что не может один, могут двое, и именно это делает их полубогами. Чтобы доказать своё равенство коллективному сознанию и возвыситься над традициями, нужна пара людей. Двое могут противопоставить себя общине и даже пренебречь традициями, образуя свой, особый мир — который дан близнецам уже от рождения. Потому им легче основать города — как Ромулу и Рему, а нарушение запретов, и инцест в том числе, исходит от силы и указывает на избранничество. Крайние проявления добра и зла (как Авель и Каин, Иоскеха и Тавискарон) близнецы также могут воплощать от избытка своих возможностей.

Сила дает дерзость не почитать прежние нормы и нарушать обычаи. Само слово "дерзкий", обозначающее характерную черту знака Близнецов, связано с именем греческого эпического героя Терсита: простого воина, который в нарушение всякой субординации спорил с царем Агамемноном, поливая его последними словами, клеветал на Ахилла и надругался над телом царицы амазонок. В мифах дерзкое и непристойное поведение мы встретим у многих культурных героев близнецовского типа, в образе которых подчеркнута идея нарушения табу: которое является и нарушением социальной морали. Есть астероид Терсит, который соответствует образу неуживчивого человека, революционера — каким часто выступает знак Близнецов и в быту, и в истории (под этим знаком родилось много революционеров, а также Петр Первый, который неслучайно получил эпитет "первый большевик").

В мифах близнецы претендуют на равенство с богами и расходятся с божественным предначертанием, проводя свою линию и вступая с ним в конфликт. Полубоги, они обладают и божественными способностями и человеческими недостатками, и потому чем более они уходят в творчество своей отдельной интеллектуальной сферы, тем более разрушают общую гармонию и совершенство реальности, которая существовала до них. В жизни люди, рождённые под знаком Близнецов довольно часто претендуют на сверхчеловеческую роль (можно вспомнить образ супермена, культивируемый в Америке — стране, которая имеет яркие черты этого знака), и в какой-то мере абстракция интеллекта всегда делает человека несколько переоценивающим свои способности.

Из близнечных мифов выросли герои Геракл и Гильгамеш, в честь которых названы астероиды Гильгамеш, Геракл (Heracles) и Геркулина, обозначающие взятие на себя ряда нелегких мероприятий. Аккадский Гильгамеш ("предок-герой") имеет друга Энкиду, который, вероятно, сначала был его братом, разлученным с ним и воспитанным вне цивилизации. Миф подчеркивает их равенство: ни тот, ни другой не могут победить друг друга в сражении, и это делает их друзьями. Как герой солнечного архетипа, Гильгамеш совершает подвиги, убивая чудовищ, Энкиду помогает ему, но спустившись в подземный мир и не выполнив магических ритуалов, подобно близнецовскому персонажу, остаётся там. После смерти Энкиду Гильгамеш отправляется на поиски секрета бессмертия и добывает цветок вечной молодости — однако растение похищает змея, и тут же молодеет, сбрасывая кожу. Примирившись с тем, что человеку не дана участь богов (как и бессмертие природы), Гильгамеш находит утешение в стенах построенного им города и своей роли культурного героя. После смерти он становится судьёй загробного царства и проводником душ усопших.

Несколько более повезло греческому полубогу Гераклу, который доказал своё право быть взятым на Олимп. Он родился у Алкмены одновременно с братом-близнецом Ификлом, который был зачат от мужа, в то время как отцом Геракла считается Зевс. Брачная ночь Зевса и Алкмены длилась трое суток, и в это время Солнце не вставало над Землёй. Образ этой страсти, рождающей силу Геракла, сохраняет в небесах астероид Алкмена, а Ификл может подчеркивать слабость человека в сравнении с тем, кем он мог бы быть.

Ещё в младенчестве Геракл задушил двух змей, которые приползли к колыбели близнецов. Имя героя двенадцати подвигов трактуется как прославленный Герой-Юноной, в честь которой назван месяц июнь, соответствующий зодиакальному знаку Близнецов. Геракл почитался вместе с Гермесом как целитель и покровитель гимназий, однако в этом характере проявлена новая для мифологемы Близнецов черта — стихийность, подводящая нас к образу планеты Марс: небесная отмеченность героя выражается в припадках гнева и безумии, когда он случайно убивает своего учителя игры на кифаре и своих детей. В образе Геракла рациональное начало не доминирует над естеством, но сливается со стихией. И освобождение Гераклом героев Тесея и Прометея показывает, что этот образ открывает новую историю героики: человека не только побеждающего, но и победившего. В отличие от него, архетип Близнецов содержит двойственность победы и поражения: человеческая мысль примиряется с тем, что есть, и в этом смысле она пассивна.

Развитый ум способен объяснить, а значит оправдать и добро, и зло. И потому, идя на поводу интеллекта, подстрекающего к сомнениям, человек зачастую предает себя самого и свои намерения, как "драгоценный близнец" Кецалькоатль, допустивший разрушение построенного им земного рая Толлана. Только воля Марса, иногда безумная, призывающая в помощники абсурд, дает возможность не отклоняться от избранной линии, и в этом — залог победы героя. А экспериментирующий разум приносит нам как удачу, так и беды: что хорошо отражает греческий миф о Прометее, Эпиметее и его жене Пандоре.

Культурный герой Прометей имеет брата-близнеца Эпиметея. Имена обоих происходят от слова "мысль": Прометей означает "мыслящий наперёд", а Эпиметей — "крепкий задним умом", и образы братьев, как и их имена, противопоставляют продуманность — неразумности действий. Согласно Эсхилу, Прометей изобрёл числа, и именно ментальная функция сделала Прометея покровителем людей, позволив ему обмануть богов в пользу людей при дележе жертвенного мяса, где богам достались кожа да кости, а людям — всё действительно съедобное. Нарушая божественный запрет, Прометей крадёт для смертных огонь, что тоже сопоставляет титана с сотворенными им людьми, обретающими самостоятельность действий по отношению к богам.

Неразумность Эпиметея, который не послушал совета Прометея, поддался соблазну чувств и женился на Пандоре, сотворённой богами в отместку людям, напротив, приносит беды человеческому роду. Противопоставленность разумного человека животным отражает предание о том, что неразумный Эпиметей дал животным все лучшие жизненные качества, и потому Прометею и пришлось позаботиться о людях, вручив им огонь богов. Астероид Прометей символизирует ментальный прогресс, а Эпиметей — консерватизм ума, дающий возможность враждебным силам навязать человеку свою волю.

В астрологии Меркурий, восходящий и находящийся в гороскопе перед Солнцем, называется Прометеем, а после Солнца — Эпиметеем. Эти два положения Меркурия действительно заставляют интеллект предвосхищать события или отсылают его к прошлому. Меркурий Прометей даёт более живое мышление — но в гороскопе нет ничего однозначно хорошего или плохого: Меркурий Эпиметей побуждает человека опираться на более прочную интеллектуальную базу.

А образ Пандоры — первой женщины, сотворённой богами,— продолжает тему близнецов. Вместе с её женской способностью к рождению на землю приходит несовершенство, болезни, старость и смерть. Природа совершенна: она являет собой законченное творение. Несовершенен лишь человек, и это — его толчок к долгой эволюции, в процессе которой он развивает свой интеллект от непосредственного любопытства до возвышенного ума. В дошедшем до нас позднем варианте греческого близнечного мифа Пандора воплощает первозданность человеческого интеллекта, склонного к эксперименту и потому разрушительного. Из-за своего любопытства Пандора открывает данную ей богами корзину несчастий, которые постигают человеческий род.

Корзина несчастий Пандоры по своей идее отчасти напоминает яблоко с древа познания, съеденное Евой. Съеденное не по необходимости — не из чувства голода, а из интереса, по потребности интеллекта, ищущего новые возможности. Съеденное, очевидно, не до конца — поскольку человеческий род на весь свой век остался неудовлетворён своим познанием. Знак Близнецов в жизни также отличает постоянный ментальный поиск, навлекающий на них беды тогда, когда провокация разума заглушает естественный голос души, матерински хранящий человека от опасностей. Есть астероид Пандора, символизирующий событие или действие, влекущее за собой цепь необратимых последствий.

БОГ-ОБМАНЩИК

Как видно из образа близнецов — нарушителей табу, человеческий интеллект в своей первозданной непосредственности предстаёт перед нами как любопытство, хитрость, провокация и обман, которые проявлены и в характере богов ментальной функции. Греческий Гермес, едва родившись, тут же украл коров у Аполлона и спрятал их, а двух, обладая от рождения геркулесовой силой, тут же принес в жертву — говоря современным языком, просто съел. Заметав следы, он преспокойно улёгся обратно в пелёнки, и даже всеведенье Аполлона не могло убедить его признаться в содеянном. Аполлон потащил своего младшего брата к отцу, но Гермес и перед Зевсом продолжал отпираться, ссылаясь на свой младенческий возраст. Да и кто мог тягаться в красноречии с лучшим из ораторов, недюжинной логикой доказывавшем свою невиновность? И неизвестно, кончилось бы когда-нибудь это дело, если бы Аполлон не согласился поменять коров на лиру, изготовленную Гермесом по дороге из большой черепахи.

Гермес — бог языка, знаний, посредничества, обмена и торговли, и впоследствии изобретатель письменности, а также покровитель обманщиков и воров. У Гомера он в шутку учит своего сына Автолика убедительно говорить ложь. Такое сочетание функций, подразумевающее хитрость ума и ловкость рук, характеризует не только греческого бога ума, и это неудивительно, если вдуматься в эволюцию и сам смысл интеллектуальной функции. Начнем с этимологии.

В русском языке слово "хитрый" родственно словам: похитить и хищный, хотеть и хватать, восходящих к и.е. корню skeu ("гнуть"). В астрологии орган Близнецов — хватающая рука, и здесь можно вспомнить, что именно функции рук, занимающие в мозгу современного человека много места, и гибкость его пальцев оказались базовыми для развития ловкости его интеллекта. С латинским словом "рука" — manus, происходящим от и.е. корня me ("хватать"),— связаны слова: маневр и манипуляция, хорошо отражающие характер деятельности рассудка и знака Близнецов. От того же корня происходит слово "мастерство", изначально понимаемое как ловкость рук. Также родственны древнерусское слово "десница" (правая рука) и современное "техника" — и того же корня слово "текст", что напоминает о письменном мастерстве бога-покровителя руки человека. Наше "локоть" родственно слову "лукавый" (они также связаны со значением "сгибать" — и.е. leik).

Не только ловкость рук обманывает с целью наживы. Сам рассудок хочет присвоить себе чужое — то, что принадлежит жизни. Украв у неё всё её содержимое, он подменяет собою жизнь и успешно водит нас за нос: мы видим мир таким, каким он выстроил его — и каким мы хотим видеть его с точки зрения своего благополучия и своей пользы, а вовсе не таким, каков он есть. Язык часто вводит нас в заблуждение, и неслучайно от одного корня (и.е. wer — "важно говорить") происходят одновременно английское word ("слово") и наши слова: врать (первоначальное значение — "говорить"), враг и вор. Интересно также, что русское название Близнецов (от "близкий") оказалось родственно словам: блуждать и заблуждаться (изначально от bhlei — "разбухать, наполнять", к которому восходит также греческое слово "символ").

В мифологии возникает целый класс богов и культурных героев, проявляющих хитроумие и изобретательность — озорников и обманщиков, которые называются трикстерами: дословно, трюкачами. Такой образ есть даже в Библии: это Иаков, умудрившийся обменять у своего брата-близнеца Исава право первородства на чечевичную похлёбку, а потом выдать себя за брата — и Библия его хитрость оценивает как достижение. Разум, отходя от реальности, позволяет скрывать правду, что изначально человеческое сознание, напрямую отражающее жизнь, не умело — как не умеют этого дети и животные, непосредственно проявляющие свои эмоции.

Психолог К.Г.Юнг интерпретирует образы трикстеров как взгляд людей на свое далёкое прошлое — на своё едва пробудившееся сознание. Однако они фиксировали очень важный и достаточно поздний этап в ментальной эволюции человечества: этап, когда сознание стало настолько независимым от жизни, что смогло явить этот взгляд на себя извне и отказаться от традиций, обеспечивающих мир и покой общества, ради неведомых перспектив ментального творчества. И на богов-проказников нет управы — им позволяется нарушать самые святые законы, даже и без всякой цели: мифология подчеркивает саму способность разума вырваться за пределы установленного бытия.

Германский трикстер и насмешник Локи (корень имени которого изначально связано с понятием "свет, огонь" и, возможно, с добычей огня, первой из культурных функций человечества), доставляет много хлопот богам, хотя порой и помогает им. Как культурный герой, Локи участвует в оживлении людей, сделанных богами из дерева и изобретает полезные предметы. По своей начальной роли связанный с мифологемой Весов, а по имени — с солнечным архетипом, Локи ассоциируется с лошадьми, и превращаясь в кобылицу, отвлекает от работы великана Тьяцци, порождая восьминогого коня Слейпнира (Солнце). Он берётся устроить так, чтобы Тьяцци, строящий город богам, не получил от них вознаграждения, нарушив срок работы; и достигает успеха. Но затем, по требованию разгневанного великана, Локи крадёт у богов богиню Идунн с её молодильными яблоками и хитростью переправляет её к Тьяцци; а потом, по приказу богов, которые в боязни старости угрожают ему смертью, обманывает Тьяцци и возвращает Идунн. Локи срезает золотые волосы богини Сив, но из страха перед её мужем Тором заставляет подземных кузнецов-цвергов сковать точно такие же. Превращаясь в блоху, Локи похищает украшение богини Фрейи, а когда Тор хочет покарать его мечом, соглашается, чтобы ему отрезали голову, не касаясь щёк,— и простодушный Тор, чтобы обезопаситься от Локи, решает лучше зашить ему рот.

Локи преступает и более серьёзные запреты, и притом немотивированно: на пиру у морского великана Эгира он нарочно нарушает с трудом достигнутый ритуальный мир между богами и великанами, убивая слугу Эгира и попутно обвиняя в трусости и распутстве всех богов. С Локи связана первая смерть: именно он подсунул слепому богу Хёду ветвь омелы, которая убила бога растительности Бальдра, бессмертного перед любым другим оружием, и не дал светлому богу вернуться из обители смерти, отказавшись его оплакивать. Богам удаётся поймать Локи им же изобретённой сетью, и до конца света он остаётся прикованным, а во время последней битвы асов и ванов, сталкивая между собой противоположные силы, он выведет из подземного царства Хель корабль мертвецов для борьбы с богами. Сам он сражается с Хеймдаллем, хранителем законов общинности — прежде близким ему культурной функцией Весов, но затем ставшим его антиподом: так хитрость экспериментирующего ума, уходящего в сторону от истины — которую символизирует астероид Локи, противопоставлена более первичной способности абстрактного мышления, отражающего законы природы.

Один из самых известных африканских трюкачей Эсу (в мифологии народа Нигерии йоруба) провоцирует все споры и ссоры на Земле. Именно из-за него верховный бог удалился от людей (аналогично тому, как индийский творец Вономи – из-за трикстера Койота). Но поскольку Эсу говорит на всех языках, он становится посредником между богами и людьми, доставляя богам молитвы.

Микронезийский трюкач и вестник богов Олофат иногда намеренно искажает божественные повеления, доставляя людям неприятности. Но он приносит и пользу: он послал к людям птицу, которая принесла им в клюве огонь – что роднит его с Прометеем.

Культурные герои-трикстеры, обладая всеми природными недостатками, которые не преминул заметить в людях человеческий интеллект: дерзостью, насилием, бахвальством или обжорством, могут нарочно нарушить законы гостеприимства или уничтожить жизненно важные зимние запасы продовольствия. Они пародируют священные религиозные ритуалы и выступают против жрецов и шаманов. Конечно, их насмешки не отменяют религию — зато создают более свободное отношение к ней.

Подчеркивая черты человека в отличие от богов, трюкач нередко мыслится смертным и побежденным. Это тот герой, которому позволено проигрывать. М.Элиаде находит в образе трикстера даже сознательное противодействие решению Бога даровать человеку бессмертие и обеспечить ему райские условия существования. Он нарушает запреты, чтобы отмежеваться от богов, и его отличает от них непокорность высоким законам судьбы, ставящая его на грань гибели — и изобретательность, выволяющая его со дна пропасти, куда он падает — просто ради эксперимента.

Подобно Прометею, герои-трюкачи проявляют хитрость, чтобы достать для людей необходимые для жизни вещи: так полинезийский Мауи, обладатель магических знаний, один из эпитетов которого —"тысяча проделок", перехитрил владычицу подземного мира, чтобы добыть огонь. Он поднимает небесный свод, как демиург, и замедляет движение солнца, регулируя чередование сезонов, усмиряет ветры и создает верного помощника людей собаку. Все его предприятия оказываются удачными: он погибает только при попытке даровать людям бессмертие.

В мифологии индейцев центральной Америки создатель людей Кецалькоатль ("драгоценный близнец" или "змея в зеленых перьях") хитростью крадёт зёрна маиса у муравьёв, чтобы дать людям, а потом нарушает запреты на пьянство и инцест с сестрой. Североамериканский трисктер Ворон прикидывается плачущим ребёнком, чтобы получить небесные мячи-светила, огромную роль которых как небесных тел люди уже осознали. А паук Иктоми, культурный герой и изобретатель человеческой речи, выступает также как сеятель раздоров, причиной которых были его розыгрыши над животными, богами и людьми. Он умеет принимать любой облик, и это напоминает нам свойство знака Близнецов прикидываться кем угодно в опоре на игру своего интеллекта. Этот знак, копируя внешний мир, настолько умеет войти в роль — не только комическую, но и трагическую, что не всегда замечает её выдуманность, и обижается, подобно ребёнку, если сказать ему об этом.

Как портрет самого человечества образ трюкача смыкается с образом ребенка, который Юнг выделял как отдельный архетип. Его описание помогает уяснить суть астрологического праобраза бога интеллекта и прародителей-близнецов. По сути раскрывая соотношение архетипов души-Луны и разума-Меркурия, Юнг пишет:

"Душевная жизнь была у ребенка ещё до того, как он имел сознание. Даже взрослый человек ещё говорит и делает вещи, которые он, по-видимому, только впоследствии осознает, если вообще это когда-либо происходит. И всё же он говорит о вещах и поступает так, как если бы он это делал осознанно... Страхи, причуды, намерения, надежды охватывают нас без видимой причинности. Этот конкретный опыт образует основу того чувства, будто мы недостаточно известны самим себе.

Сам по себе примитивный человек не является загадкой. Вопрос о человеке — это последний вопрос, который приберег для себя человек. Сознание есть праопыт человечества. Этот опыт спроецирован на архетип ребенка, который выражает целостность человечества. Он — нечто покинутое и заброшенное, и одновременно нечто божественно-могущественное, невидимое и сомнительное начало и триумфальный конец. "Вечный ребенок" в человеке — это неописуемый опыт, какая-то неприспособленность, изъян — и божественная прерогатива, нечто неуловимое, что составляет последнюю ценность любой личности."[2]

Бог-трюкач — озорной ребенок, боги-близнецы — неприспособленные к жизни дети, покинутые миром богов и доносящие нам праопыт людей через историю своего приспособления к миру и навыки культурного героя. И если, преодолевая слабости людей и демонстрируя достигнутую человеком силу — силу разума, трикстер предстает обманщиком и шутом, то и с близнецами связано шутовство. Это отчетливо проявляется в ритуалах взаимодействия полов, в которых близнецы играют особую роль[3]: не только потому что обозначают удвоенную плодовитость, но и потому, что это древний и повсеместный символ предков человечества, подавших потомкам пример сексуальных отношений.

Роль прародителей смыкает трикстеров не только с близнецами, но с зооморфными тотемными предками. И здесь можно обратить внимание на то, что среди животных-прародителей до нас дошли именно те образы, которые имеют черты трикстеров (это упоминавшиеся уже восточноазиатский и североиндейский Ворон, индейские паук-Иктоми, Койот, Норка, Кролик Манабозо или Вискодьяк, гусь или заяц Эква-Пырищ у угров, кузнечик Цагн у бушменов: жена которого сурок, сестра — цапля, а приемная дочь - дикобраз — и многие другие). Животные воспринимаются как дети, как "братья наши меньшие". В них, как и в первых близнецах, подчеркивается "какая-то неприспособленность" и "изъян", суть которых — в земной, животной природе, которая начинает мыслиться несовершенной: обжорство Ворона, похотливость Норки, и в откровенной нехватке знаний и навыков (как и недостатке социального опыта, присущего детям).— Но осознание этого несовершенства оборачивается мудростью. 

Почитаемый в Индии слон превратился в бога мудрости и письма Ганешу. С обращения к нему индусы начинали свои сочинения. Одна из легенд гласит, что причина его слоноголового облика — в нарушении запрета тревожить медитирующего Шиву: который в гневе оторвал ему голову, но потом приставил голову слона. Ганеша — сын Шивы и любимец индусов (подобно тому, как любимым богом греков был сын Зевса Гермес). Это близкий и доступный помощник людей и устранитель препятствий с их пути, который, однако, также именуется "владыкой препятствий". Когда боги испугались, что подвижники и аскеты, которым Шива дарует могущество, завоюют небесное царство, они повелели Ганеше изобретать помехи на пути праведников, помрачая их разум и смущая его мирскими соблазнами. С ролью обманщика слоненок-Ганеша с успехом справился и даже, как и Гермес, стал покровителем воров.— Подобно этому, планета интеллекта Меркурий тоже воздвигает препятствия на пути спасения, отвлекая внимание людей от единой веры многообразием жизни (к этому архетипу относится понятие энтропии). Есть астероид Ganesa, который может символизировать помехи на пути и их устранение.

Устранителем препятствий с пути людей стал другой северо-американский трикстер Ваджункага, когда он вспомнил о миссии, данной ему Творцом. Он изменил на Земле все, что показалось ему неподходящим для жизни индейцев — но этого совершил массу нелепостей и проступков и вдоволь напотешился над людьми и животными. Даже учреждение им шаманского посвящения выглядело как абсурдная случайность: он сунул голову в череп лося, и представился духом животного, которому следовало принести дары. Когда это было исполнено, он попросил расколоть череп — и хотя после этого жители с негодованием узнали об очредной проделке Ваджункаги, принесенные подношения оказалось возможным использовать как лекарства. Трикстера нередко отличает знание свойств растений и животных: можно вспомнить, что именно Гермес дал Одиссею траву, чтобы колдовство волшебницы Цирцеи, превратившей его спутников в свиней, перед ним оказалось бессильным. Это знание соответствует экзальтации в Близнецах Цереры. Зверей Ваджункага неизменно именует своими младшими братьями.

Если пантеистический взгляд на природу наделяет зверей душой, то меркурианский архетип даёт им интеллект, равный человеческому. Вслед за Солнцем и Луной боги-обманщики выступают в образе зверей, и многочисленные сказки о животных, то умных, то наивных, которые до сих радуют детей, развивая их любознательность и интеллект, относятся к ведению планеты Меркурий.

В животных и птицах, от качеств которых ведет начало самоопределение человека, древние начинают видеть таких же людей, только принадлежащих к иному миру. Таково сибирское представление о медведе (в мифологии нивхов), а согласно африканскому взгляду — где часто бытует мнение, что человек произошёл от обезьяны,— обезьяны раньше тоже были людьми, но по какой-либо причине приняли свой современный облик. Так, по легенде мбокоби мужчина и женщина влезли на дерево, чтобы спастись от сильного пожара, но пожар опалил их тела, и они дали жизнь роду обезьян. По зулусской сказке одно из племен перестало обрабатывать землю и решило вести кочевой образ жизни. Оно прикрепило к спине рукоятки бесполезных мотыг, которые приросли к телу и стали хвостами: так среди племён людей появилось племя павианов. Аналогичное негритянское поверье говорит, что обезьяны на самом деле могут говорить, но молчат, чтобы их не заставили работать в поте лица и вкушать лишь от своих трудов.

Буддийская легенда рассказывает о происхождении диких племен Тибета от двух обезьян, превращенных в людей с целью заселить царство снегов. Когда они стали пахать землю, они обрели дар речи, а их хвосты и шерсть мало-помалу исчезли. У многих диких племен сохранилось предание, что некогда человек был наделен хвостом. Так, у бразильских дикарей после свадьбы отец жениха или невесты перерезал палку острым кремнем, воображая, что этой церемонией он отрезает хвосты будущих внуков. Малайцы считают своими предками пару белых обезьян, которые послали своих детёнышей в долины и те, совершенствуя свой образ жизни, сделались людьми. А некоторые из них вернулись обратно в горы и остались обезьянами. Вошедшее в европейские языки слово орангутанг изначально значит "лесной человек": так более цивилизованные малайские племена называли дикарей, и обезьян тоже. Сиамцы также называли обезьян "люди лесов". И даже в развитой цивилизации Египта бог знания, счета и письма Тот может иметь голову павиана.

Эти мифы ценны не только тем, что предвосхитили теории Дарвина и Энгельса — как мифы о рождении мира из Хаоса предшествовали кантовской теории большого взрыва. Они ещё раз доказали нам, что наш обманщик-интеллект не творит своих собственных представлений, а лишь использует те, которые он некогда получил из непосредственного взгляда на природу. А главное — эти мифы являются ещё одной иллюстрацией близнецовского антропоморфного взгляда на мир, согласно которому всё на земле ведёт начало от человека и его разумной деятельности. Подобное мировоззрение, провозглашающее независимость человека, в истории сознания является сравнительно новым. Потому не удивительно, что ещё и в наши дни порой считается прогрессивным взгляд, что обезьяны произошли от людей, а не наоборот; что в основе всего стояла пара людей: Адам и Ева, или другие разумные существа, спустившиеся на Землю из Космоса, подобно японским близнецам Идзанаки и Идзанами, и разделившиеся на женщин и мужчин, подобно индийскому Брахме. Так понимала процесс творения теософия.

Говоря об обезьянах, нельзя не упомянуть Ханумана, от которого ведут свой род южные племена Индии. В эпосе Хануман имеет близнецовский образ умного героя-трюкача, подобного Гермесу. Сын ветра, от рождения обладающий способностью летать и ураганной силой, в младенческом возрасте он по незнанию хотел съесть Солнце, приняв его за спелый плод, и вступил в бой с самим Индрой. Хануман мог по желанию принимать любой образ, уменьшаться и увеличиваться в размере, а его мудрость и отвага помогла герою Раме одержать победу над демоном Раваной. Обезьяний облик Ханумана символизирует телесную природу людей, но одновременно и их разум, что возвращает нас к идее об антропоморфности Вселенной, в которой сознание человека способно узнавать самое себя.

Когда Равана похитил Ситу, Хануман явился к нему как посол, требуя вернуть её, и возмущенный его дерзостью, царь демонов приказал поджечь его хвост. Он не знал, что Хануман не боится огня, а тот, пользуясь своим умением летать, разнес пламя во всему дворцу Раваны. Царство темных сил вспыхнуло ярким светом, и герою Раме не составило труда победить его. Так наше тело попадает в плен мира материи, но имеет в себе достаточно ресурсов сознательности, чтобы освободиться от оков и посветить саму материальную природу. Подобно Гермесу или Харону, Хануман — хранитель реки Вираджайя, ведущей в царство умерших, и перевозчик на ней: никому не попасть по ту сторону жизни и смерти иначе, чем с его помощью. Астероид Хануман может обозначить обезьянью ловкость и другие положительные животные качества, которые сближают обезьяну с человеком: например, самостоятельное действие на свой страх и риск.

ВЫГОДА УМА

В отличие от лунного течения эмоций души, которая хранит багаж прошлого — и не может вырваться из-под его гнёта, выйти из русла истины пережитого, поток мысли, исполняя творческую функцию, постоянно обновляет сиюминутный взгляд на мир. После того, как душа вобрала в себя прошлый опыт, ум быстро обрабатывает и отбрасывает то, что является недееспособным на данный момент, освобождая воздушное пространство для творчества нового. Интеллект не ограничен законами прошлого. Он хочет всегда быть в выигрыше и пренебрегает абстрактными принципами правды и справедливости, если они на данный момент не доказали своей пользы: так поступает Гермес, который крадёт коров у Аполлона и тут же формирует с ним новые и более гибкие взаимоотношения обмена.

Взаимообмен Гермеса и Аполлона отражает небесную близость Солнца и планеты Меркурий и связь творчества жизни с ментальной функцией. Аполлон не мог сам изготовить свою лиру, чтобы воспеть жизнь, освещённую его лучами: для этого нужен человеческий разум-изобретатель. Солнце безвозмездно дарит уму свою творческую энергию — ту же энергию, которой оно растит растения и согревает животных. Ум крадет и присваивает себе жизненную силу: это делает человека разумного внешне энергетически и физически более слабым. Но он использует её на создание своей особой невидимой мысленной реальности, и эта способность строить свой мир и жить в нем отличает человека от животных.

В древней Греции торговля играла большую роль: поэтому обманщик-Гермес стал любимейшим богом греков. В отличие от этого в древнем Египте торговля была не очень развита: все необходимые товары доставлялись в огромную централизованную страну в виде дани от более раздробленных соседей. Поэтому древний лунный бог счета Тот не приобретает черты трюкача. Зато в Египте появляется антропоморфный бог Хику ("волшебство"): в отличие от других богов, он не имеет животной ипостаси и причастен к магии (как позднее и Тот в роли хранителя тайных знаний — откуда идет образ Меркурия как мага, который мы встречаем в картах Таро. В средневековье жезл мага трансформируется в волшебную палочку — и несомненно принадлежит уже персонажам с чертами трюкачей). А в конце III-го тысячелетия до н.э. образы трикстеров возникают в светской литературе Египта. Они тоже имеют отношение к волшебству: как образ дерзкого чародея, который учит человечности самого фараона Хеопса.

Функцию обмена наиболее ярко раскрывает римский Меркурий, имя которого происходит от слова merx, что значит "товар". Он изображается с кошелём, что раскрывает его основную практическую роль бога торговли. Но торговля связана со счётом и расчётом — и потому Меркурий тоже был знатоком магии и даже покровителем астрологии. Кроме того, потребности торговли развивали потребность в путешествиях, покровителем которых считался Гермес. Неслучайно самое известное в античности путешествие совершил внук Гермеса, хитроумный Одиссей, унаследовавший от деда ловкость и смекалку, выручавшую его в дальних странах. В честь него названы даже два астероида Одиссей и Улисс, символизирующие эти качества в людях. Изощренный ум может обозначать и астероид Эврибат, названный по имени спутника Одиссея: Одиссей ценил Эврибата более всех своих товарищей за его интеллект, несмотря на его некрасивую внешность — верный признак культурного героя.

Символом путешествия для нас остались также аргонавты. В Средиземноморье торговый обмен первыми установили финикийцы, а покровительствующий им в этом бог мореплавания и культурной колонизации Мелькарт ("царь города") впоследствии отождествлялся с греческим Гераклом. Близнецовскую тему колонизации новых земель описывает образ Агенора: царя Финикии и отца Европы, разославшего своих сыновей на поиски дочери, похищенной Зевсом. Он запретил им возвращаться без сестры, и сыновья осели в разных местах, основав новые города и области: так возникли средиземноморские города-государства. Есть астероид Агенор: правда, он принадлежит к ряду троянцев и назван в честь более позднего героя, которому в схватке с непобедимым Ахиллом помог спастись Аполлон, превратившись в него на время. Общее меркурианское значение этих образов — это смена ролей: поиск нового места и преображение в новом лике.

В китайской мифологии есть образ близнецов-покровителей торговли — это братья Хэ-Хэ ("согласие и единение"). Они совместно торговали, поссорились из-за дележа прибыли, но потом смогли помириться и поэтому стали покровителями делового сотрудничества. У индейцев тоже можно найти бога торговли: его звали Иакатекутли. Его слишком длинный нос подчеркивает его любопытство и ум, намекая на его образ трикстера.

Есть и греческий образ легендарного торговца — Евней: не участвуя в Троянской войне, он прислал под Трою корабли с вином и подарил вино царям, получил право заправлять поставками среди ахейцев. О таком столь близком современному образу действия напоминает астероид Euneus, являя образ дипломатии, помогающей торговле (а также образ первой монополии).

Есть астероид Мерксия ("торговля"), который может отражать практические функции интеллектуального бога. И в астрологии с планетой Меркурий связано понятие III-его дома: сферы деловых поездок и контактов с людьми, дающей практическое приложение своих интеллектуальных способностей. Третий дом указывает на способности к языкам и письму, интерес к науке и торговле, литературе и журналистике, а также раскрывает область приложения поискового инстинкта человека. Восходящее на рассвете созвездие (асцендент) приходит к планетам третьего дома ближе к полудню, когда Солнце приближается к зениту, оживляя деловую активность и побуждая людей стремиться к тому, чтобы день не пропал зря.

Девизом Близнецов можно назвать латинское изречение "Carpe diem!"— "Лови день!": оно отражает правду момента, не заботясь об истине в целом. В отличие от универсальной модели и абсолютного закона Весов, практический закон момента является высшим законом Близнецов. Его ярко проявляет национальный дух Америки, в которой, в отличие от стран Европы, не ценятся прошлые заслуги. И человек, и произведение искусства там оценивается своей стоимостью на данный момент: всё непопулярное тут же оказывается забытым. Стремление всегда быть в струе жизни даёт Близнецам практичность и демократизм — которые позволили Ромулу сделать священную рощу убежищем для рабов и прочих беглецов, чтобы увеличить население недавно основанного Рима, и этот манёвр сопутствовал его успеху.

Мифы часто отмечали практическую пользу, которую культурный герой извлекает из своего ума, и эта тема становится особенно популярна в сказках. Пример приобретения с помощью разума описывает легенда о Дидоне — культурной героине, основавшей Карфаген. Обстоятельства забросили её на чужбину, где царь предложил ей столько земли, сколько покроет воловья шкура. Догадавшись разрезать шкуру на тонкие ремни, она отмерила такой участок земли, что на нем поместился целый город. Правда, хотя дела Дидоне удавались, ей не повезло в любви к Энею, который покинул её, чтобы исполнить свою собственную роль культурного героя и стать родоначальником латинян. В честь Дидоны назван астероид, который может означать выгоду от ума, но потери, связанные с чувством.

У знака Близнецов деловая удача тоже нередко сопутствует разочарованию в любви. Это про них сказано: "Кому везет в игре, не везет в любви". Практический интеллект в деловом азарте перекраивает жизнь по-своему, не оставляя места естественному, плавному и медленному, внутреннему и глубокому течению чувств. Близнецы стремятся освободиться от них, как от мешающей обузы, и любовь порой слишком долго и безнадежно стучится в их двери: пока их не распахнет страсть — что, конечно, приносит этому знаку проблемы в личной жизни. Ключ к их решению — в сознательном обращении к миру чувств, в поиске своего вечного близнеца-души: и если любовь найдена внутри, она возникнет и во внешнем мире. Не надо позволять интеллекту обманывать себя: без любви человек не живет полноценно. Разум может играть чувствами, но именно эмоции дают пищу и энергию уму: абстрактная мысль останавливается, не чувствуя их земной поддержки. Интеллект сам по себе ничего не производит: он является лишь связью между существующими явлениями мира, а воспринимаем мы их через чувство.

ЯЗЫК, ВЕСТНИК БОГОВ

Ум опирается на внешнее, и бог-озорник способен на самостоятельную деятельность лишь внутри общества, культура которого стала базой развития интеллекта. Он моделирует свой способ жизни в опоре на мнение общества, не соперничая с ним. Поэтому Гермес выступает в подчинённой роли по отношению к Зевсу, главе социального института, исполняя функцию посланца богов. Эта роль связана с его способностью красноречиво говорить и убеждать тех, кому он передает приказы свыше или просто информацию. И мы знаем, что слово является носителем и хранителем человеческого интеллекта. Абстрактная мысль передается через язык, и как сфера человеческого творчества (не просто отражения природы, а её копирования), она возникла вместе с языком.

Бог-изобретатель, лишившись лиры, сделал себе свирель и тоже обменял её — на золотой жезл Аполлона, ставший его символом. Жезл Гермеса — кадуцей, обвитый двумя змеями, с крыльями наверху, что не только указывает на скорость, но имеет связь со светилами — это знак вестника и парламентёра. Крылатые сандалии, помогающие ему исполнять свою роль, ассоциируются со стихией воздуха, хотя сначала Гермес был вполне земным богом. Его имя родственно слову herma — сначала каменный столб, отмечающий места погребений, потом — пограничный знак, охраняющий свою территорию и используемый впоследствии как указатель на дорогах. Гермес изначально исполнял ту же роль, что римский бог границ Термин, охранявший границы полей, и в этрусской мифологии Гермесу соответствует Турмс, по имени родственный Термину.

По-гречески hermeneyo значит "разъяснять" (откуда герменевтика), и Гермес, таким образом, по имени связан с ментальной функцией, как и Турмс, если учесть, что родственное его имени слово "термин" означает понятие, выражающее суть идеи. Есть астероиды Гермес и Гермия, которые могут символизировать ориентирующую роль ума, служащего проводником во все сферы знания, и разъяснение – герменевтику.

Две змеи кадуцея Гермеса символизируют двух врагов, а также месть, которая постигнет убившего парламёнтера с обеих сторон: он несёт информацию и потому неприкосновенен, хотя сам переходит установленные границы. Такова же посредническая роль языка и интеллекта; и без неё не обходится ни одна развитая мифология. То, как бог языка — вестник богов — связан с изобретением письменности, иллюстрирует шумерский миф о гонце Энмеркаре. Он курсировал между двумя городами, передавая послания своего господина; но они становились все длиннее и длиннее, и когда посланник оказался не в состоянии его запомнить, он изобрел письмо.

На самом деле, как мы говорили вначале, по-видимому, именно письмо способствовало развитию способности забывать. Но прогрессивным в этом процессе было то, что при этом изменился сам разум. Способности людей к организации мира вокруг себя стали более гибкими, и в этом Меркурий явился помощником Юпитера: он частично стал вершить трансформацией юпитерианского мироздания, заменив в этой роли явного врага-Плутона. Здесь можно вспомнить кавказскую поговорку: "Язык — слуга ума". Юпитер меняет единый коллективный разум людей, язык своевременно преломляет актуальные мысли в действительность, каждый раз по-новому.

И глава пантеона имеет в лице вестника богов своего верного слугу, который часто предстаёт его сыном. Вестниками были шумерский Исимуд и эламский Шимут; авестийский ходатай Ахурамазды Найрьо-Сангха; балтийский Альгис (от слова "звать"); вавилонский бог языка и письма Набу, который является сыном Мардука, подобно тому, как Гермес — сын Зевса. Римская параллель Гермеса — Меркурий, сын Юпитера; олицетворяющий планету Меркурий индийский Будха — сын наставника богов Брихаспати, отождествляемого с планетой Юпитер. Микронезийский вестник богов Олофат – сын небесного бога Лука. Иногда, проявляя свою природу трюкача, он искажает указания своего отца, и этим доставляет людям неприятности.

Африканские вестники богов – знающие все языки трикстер Эсу, который доставляет богам людские молитвы, или культурный герой Орунмила (оба связаны с гаданием как изначальным видом знания и предсказания будущего, Орунмила также дал имена растениям и научил людей врачеванию). Образ вестника выделяется и среди эпических героев: это, например, греческий Талфибий — гонец Агамемнона, покровитель глашатаев, считавшихся его потомками. И люди-близнецы в обществе часто исполняют функцию носителей молвы и передатчиков всевозможной информации, выступая в роли посредников. Эту их роль может обозначить в гороскопе астероид Talthybius.

Несут вести греческая богиня молвы Осса и её римские соответствия Вокс и Фама, о которых речь шла в начале главы. Есть астероид Фама, символизирующий известность, слухи и молву. Им близок образ без меры разговорчивой нимфы Эхо, которую строгая Гера наказала за болтовню, оставив ей лишь способность повторять концы слов. Это качество копирования чужой речи в людях отражает астероид Эхо.

Мутабельный знак Близнецов, ориентированный на внешнее, зависим от социума как более объективной модели жизни, чем та, которую он может смоделировать в уме,— хотя и получает независимость своего отношения к ней за счёт собственного видения, что и даёт ему умение выкрутиться из любой сложной ситуации. Близкий к нашему времени меркурианский образ — хитрый посредник-слуга (типа Фигаро). Славянский образ посланца высшей воли — бог ветров Стрибог. Стри — "воздух, ветер", того же корня слово "стремиться", подходящее для описания знака Близнецов, а связанная с именем этого бога стрекоза (по одной из гипотез "коза Стрибога") тоже являет близнецовский образ быстроты и суетливости.

Христианская мифология также имела вестников — ангелов ("вестники"), выступающих довольно безличными посланцами Бога: они различаются между собой только по своим функциям, и по этим функциям сопоставляются знакам Зодиака. Образ ангелов восходит к пантеистическому представлению о множестве живых душ, населяющих мир, и потом эволюционирует от лунного архетипа к меркурианскому, приобретая воздушную чистоту. Наиболее известны Рафаил, сопровождавший в дороге Товию, который отражает посредническую роль Меркурия как покровителя путешественников, и Гавриил, сообщивший Деве Марии благую весть о зачатии и её будущем материнстве, и потому в средневековье связываемый с Луной. Интересен образ Рагуила ("друг бога"), смешиваемого с Разиилом ("божьи тайны"), ангела каббалы и магии, давшего людям знание астрологии, гаданий и амулетов. Средневековая "Книга Разиила" содержит свод тайн о сотворении мира, переданных не то Адаму после изгнания из рая, не то Ною перед входом в ковчег — и дошедших до царя Соломона.

По родству имени ангелы сопоставляются с индийскими ангирасами — семью божественными певцами и небесными мудрецами (по числу фаз Луны, числу планет септенера и звёзд Большой Медведицы). Ангирасы первыми нашли спрятанного в дереве Агни (добыли трением огонь) и стали ассоциироваться с языками пламени жертвенного костра — вестниками, посылаемыми с Земли на Небо. Жертвоприношение связало их со священной речью — и эту связь подтверждает образная ассоциация отрывающихся от костра и взлетающих над ним языков огня, которая отразилась в самом возникновении такого словосочетания. Та же ассоциация сделала священной еврейскую букву йод, по форме напоминающую и язык, и плавную струйку пламени, материально связывавшую древнего человека с небесами.

Роль языка и ума — роль вестника, вхожего в разные сферы жизни. Но за счёт посреднической роли интеллекта близнецовский поиск не всегда оказывается истинным творчеством. Знак Близнецов комбинирует свою реальность из уже готовой информации и готовых образов, не высвечивая и не оживляя духом принципиально новых жизненных форм — и не создавая новых архетипов, как создаёт их Солнце. Даже зачатие является прежде всего комбинацией готовых хромосом. Люди-Близнецы, хорошо зная то, что уже существует, находят в нём те возможности, которые позволяют каждый момент обновлять жизнь. Такой подход даёт уму максимальную свободу.

Первый знак воздушной, интеллектуальной стихии, Водолей подчинён небесному вдохновению и опьянён идеями; потому он не свободен в выборе действия — и Водолеи часто выглядят так, слово они не здесь: словно их разум забрало для своих целей высокое Небо. Весы зависимы от абсолюта космического закона, который даёт им возможность творить вечные ценности культуры, и потому тоже порой живут в собственной утопии. А Близнецы, нарушая этот закон и вовсе не претендуя создавать что-то вечное, находятся внутри самой жизни, будучи мастерами в её конкретике и комбинаторами на уровне сиюминутной практики. Неслучайно слово "умный" родственно слову "умелый".

Близнецы не планируют на будущее, высвобождая поток энергии, чтобы он повернул туда, куда заблагорассудится моменту. Они свободны от творческой претензии Льва и даже от того, чтобы вообще что-то создать: получилось — и ладно! Поэтому по-настоящему творческих людей среди них найти трудно, при том, что они очень деятельны. Подобно тому, как Меркурий всегда находится рядом с Солнцем, Близнецы не отрываются от видимой материи жизни, обрывая связи между прошлым и будущим ради истины настоящего. Но оборотной стороной медали является забвение вечного и потеря связи с ним. Этот знак хорошо отражает журналистика: представители этого ремесла всегда соответствуют моменту, но это часто мешает им иметь собственное мнение.

Меркурий — вторая, кроме Плутона, планета Солнечной системы, которая имеет неправильную орбиту. И близнецовский интеллект, пользуясь знанием, нарушает закон чистого отражения небесного в земном и закон подобия космоса человеку в созидаемой им сфере сознания. Это и делает его преступником, позволяя ему начать спорить с высшим предопределением и проявлять свою волю, формируя свою собственную моментальную реальность. По этой логике церковь отвергает знание и науку, которые не приближают нас к единому Богу, а способны только дать взгляд на Него со стороны,— что само по себе является невозможным абсурдом, который способен был выдумать только языческий бог-озорник. А наука решает задачу о квадратуре круга, бесконечно вписывая в колесо солнечной жизни более или менее правильные многоугольники своих схем.

Поздние мифы отразили идею о том, что знание даёт человеку опору и силу, но не имеет отношения к вечности. Пытаясь познать, человеческий ум, забыв о данной ему изначально способности непосредственного восприятия и принятия мира — способности веры, стремится убедиться в собственном существовании,— подобно тому, как неверующий Фома, имя которого неслучайно переводится как "близнец", хотел убедиться в существовании Христа, вложив персты в его раны. В этом образе мы встречаем архетипическое сопоставление руки и ума. Правда, Христос, по легенде, доверяет Фоме такие истины, о которых он не говорит другим апостолам, неготовым их понять. И неканоническое евангелие от Фомы с откровениями вроде такого: "Когда вы сделаете двоих одним, внутреннюю сторону как внешнюю, и внешнюю как внутреннюю, и верхнюю сторону как нижнюю, когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной и женщина не была женщиной,... образ вместо образа — тогда вы войдёте в царствие,"— до сих пор представляют интересную загадку для человеческого интеллекта. Вооружённый своим знанием, Фома крестил мудрых волхвов и сделал их столпами веры. А также он известен тем, что по кирпичику построил небесные хоромы памяти для царя, деньги которого, отпущенные на строительство дворца, он раздал нищим.

Строительную функцию интеллекта, которая косвенно отразилась в предании о Фоме, раскрывает также легенда о Вавилонской башне. Её строители стремились добраться до жилища Бога, осыпая небо стрелами своих идей — за что Всевышний не только смешал их языки, что помешало оперативному завершению строительства, но и лишил знания. Всякий, приближавшийся к башне, тут же забывал всё, что он знал: так как единая душа человечества в момент своего возникновения не имела ещё хорошего инструмента памяти, чтобы хранить информацию о прошлом, и потому приближение к ней просто погружает человека в сон. Сон, в котором проявляются первичные свойства нашего интеллекта,— искажение реальности и игра сознания с самим собой. Мифы похожи на сон: в них ум-трюкач отказывается от реальности прошлого, перестраивая её в своих целях так, чтобы торжествовали его идеи.

На самом деле недостроенный зиккурат в Вавилоне, послуживший будущим прототипом символа сверхчеловеческих притязаний людей, был посвящён богу писцового искусства Набу и являлся вторым по величине зданием города наряду с храмом главы божественного пантеона, Мардука. В шумерском пантеоне Набу, сын Мардука, появившийся среди богов сравнительно поздно, начал активно вытеснять царя богов с его трона, заимствуя эпитеты Мардука вместе с его функциями. Поскольку он писал таблицы судеб мира, он поднялся до уровня космогонического божества — творца этих судеб.

Следует добавить, что само ремесло писца было в большом почете у вавилонян. Это подтверждает папирус, где отец убеждает сына учиться и стать писцом, описывая тяготы других профессий: воина, земледельца, пекаря, рыболова. Эти профессии ставят человека в зависимое положение от природы и власти, подвергают опасности, в то время как должность писца возвышает его перед другими людьми, дает независимость и освобождает от податей, установленных для тех, кто работает в сфере производства.[4] Сегодня преимущество работы, непосредственно не соприкасающейся с материей жизни, нам известно слишком хорошо — потому современные люди не только хотят дать детям образование, но и сделать весь труд интеллектуальным более, чем физическим.

Правда, приоритет писцового искусства в наши дни привел и к засилью бюрократии: был создан бумажный мир, копирующий сферу производства. Дело несколько упростила компьютеризация — но отношения людей с физическим миром она скорее усложнила, введя в жизнь понятие виртуальной реальности: собственной реальности обманщика-интеллекта, которую строит планета Меркурий. Компьютерная память — его сфера, основанная на дуализме нуля и единицы, плюса и минуса. Кажется, некуда далее разлагать реальность: интеллект добрался до того первичного противопоставления, из которого он возник. Рожденная писцовым искусством наука также испытала высочайший в истории взлет — но пришла к тому, что осознала свои границы. По логике зодиакального круга это закономерно: и подтверждает экзальтацию в знаке Близнецов Цереры, планеты анализа и науки, иерархических построений и практических ограничений.

Мифологически экзальтацию Цереры (управителя Девы) в ментальном знаке Близнецов иллюстрирует союз Набу и его жены Ташмету, которая была богиней судьбы и отождествлялась также с шумерской Нисабой — богиней учёта урожая, позже ставшей покровительницей письма, астрологии и науки. Интересно, что египетская богиня счета и письма Сешат была также и покровительницей строительства.

Возвращаясь к легенде о вавилонской башне, отметим, что Набу, как писец и бог меркурианского типа, возможно, ассоциировался с многообразием языков: подобно Гермесу, о котором предание сообщает, что именно он разделил единый народ, которым сначала правил Зевс, на разные области, дав им разные наречия. Руководить разноязыкими народами громовержцу, который никогда не был полиглотом, стало затруднительно — и он поставил над людьми земных царей, сам оставшись хранителем лишь небесного единства мысли. Возникновение многих языков древние шумеры приписывали лукавству бога Энки, создателю людей (представителю сатурнианского архетипа, который служит основой памяти и близнецовской функции интеллекта).

Эти мифы могут поведать нам о том, что древний единый язык человечества чисто отражал внешнюю реальность. Это были звуки, непосредственно выражающие эмоциональный отклик человека на явления внешнего мира, которые издают животные и дети. Сейчас же эта непосредственность отражения осталась лишь в звукоподражательных словах. Ум вышел за рамки психических реакций, и у нас часто просто нет эмоций, которыми мы могли бы выразить то или иное явление. Когда люди стали называть предметы согласно культурному весовскому договору между собой, возникли разные языки, всё более и более отрывающиеся от единой бессмертной души человечества в особую область реальности.

В образе Набу, как и в образе прародителей-близнецов, функция фиксации и памяти сближает Меркурий с Сатурном, что и возвышает его перед Юпитером. "Перо сильней меча",— говорит английская пословица, ставя акцент на силе этого архетипа — и особой роли интеллекта в нашей жизни. Однако храм остался недостроенным, что ещё раз указывает на приоритет Юпитера перед Меркурием. В астрологическом столкновении этих планет последнее слово остаётся за Юпитером, и ум человека склоняет голову перед объективностью общественной культуры. Однако Меркурий, владея вторым, невидимым планом существования и потому сомневаясь в очевидном, постоянно перестраивает здание Юпитера, и это проявляется в том, что человеку, как и человечеству, приходится время от времени менять своих царей и своё мировоззрение.

Формируя ось симметрии Зодиака относительно точек солнцестояния, Солнце указывает истинный источник потенциала Плутона; Луна возвращает нас к природному мировоззрению Юпитера; а Меркурий отбрасывает ещё дальше — к самым истокам сотворения мира людей, к столпу Сатурна, на котором держится Земля. И в этом смысле с Меркурием связано сокращение расстояний внутри реальности и ближайшее достижение цели. Если Юпитер означает экспансивный путь освоения пространств Земли, Меркурий, создатель современных приборов и покровитель радио и телевидения, даёт возможность приблизить дальнее до момента сиюминутного охвата. В настоящем моменте, когда мы его осознаём и преобразуем для наших нужд, смыкается прошлое и будущее, выводя нас к внутренней сути. Однако сама эта подгонка реальности под себя не всегда хороша с точки зрения естественного, юпитерианского взгляда на мир — и, к сожалению, приносит знаку Близнецов необъективность взгляда (порой доходящей до характерной болезни этого знака — шизофрении).

Добираясь до сути Сатурна — субъективной сути человеческой реальности — ум профанирует истину в более глобальном смысле, и наука тоже является такой профанацией, на более или менее высоком уровне. Меркурианская наука, на земле собирающая знания о причинах, хотя служит развитию мышления в целом и чёткости мысли (почему с III-им домом и знаком Близнецов связано понятие обучения), но во многом является компиляцией, неспособной к принципиально новым выводам. А новый взгляд на вещи и уровень открытий зависит от полёта мысли и вдохновения Урана, который отрывает человека от земли и заставляет его забыть о видимой реальности.

РАЗУМ — ПРОВОДНИК ДУШИ

Для разума нет преград, и боги знаний, отражая иной план бытия, становятся посредниками между мирами жизни и смерти. Египетский Тот, греческий Гермес, этрусский Турмс, а впоследствии и римский Меркурий служат проводниками душ умерших в потусторонний мир, защищая их от демонических сил зла. Армянский покровитель мудрости и письма Тир также становится посредником между этим и потусторонним миром. Так разум охраняет душу от призраков и дает нам возможность проникнуть в сферы неведомого, не попав в сети иллюзии. Для древних это — очень важная роль бога интеллекта, и неслучайно "Книга умерших" говорит, что власть писца Тота больше, чем власть царей Осириса и Ра. Тот изображался с головой ибиса: эта птица стала обозначать бога, охраняющего душу на пути в подземный мир, поскольку она пожирает змей и скорпионов — носителей смерти. Таким образом, бог знаний отводит смерть от человека и, значит, ведет его не в небытие, но в иную жизнь.

Говоря терминами Юнга, наш личный разум освещает путь в глубины коллективного бессознательного: а точнее, в свой собственный мир сознания, расширенный до сознания общечеловеческого. Интеллект ведет нас в мир долговременной памяти, где хранится вся информация о жизни людей, начиная с того момента, как они спустились на землю из мира богов и стали отличаться от своих человекообразных предков. А может, и ранее того — интересно, что Тот-Гермес мог изображаться и с головой обезьяны. Но мир сознания не есть конечная точка пути: недаром Меркурий является только посредником между этой реальностью и другой. И та реальность не есть только реальность сознания: разум — её строитель, но мы не захотели бы жить в двоичном и плоском мире, который является лишь отражением мира объемного. Как ни странно, но для мифологического сознания, которое путает факты, но никогда не ошибается по существу, иная реальность, которую творят боги-близнецы, является полноценной жизнью.

В мифах иная реальность — прежде всего, мир богов, о котором забыл человеческий интеллект, оторвавшись от него. На разных концах земного шара легенды говорят о том, что некогда Небо было доступно всем людям, которые могли путешествовать туда и обратно во плоти и без особого напряжения. Но то ли чтобы люди не надоедали богам, то ли чтобы боги не угнетали людей, связь между Небом и Землей была прервана (и как иначе люди смогли бы построить свой особый, новый мир, если бы лишь копировали прежние формы Вселенной!) И вот теперь вознесение на Небо осталось лишь духовным состоянием: люди разучились перевоплощаться в существ иного мира. Потусторонее путешествие доступно лишь избранным: шаманам, которые играют роль проводников души в потусторонний мир (в случае смерти) и обратно (в случае болезни), поскольку на своем опыте хорошо знают все перипетии этого пути. Таким шаманом является трикстер Ворон, который у северо-восточных палеоазиатов (в Сибири) , как и у индейцев северного побережья Тихого океана, выступает универсальным медиатором: между верхом и низом, небом и землей (как птица, пробивающая небесную твердь и копающаяся в земле), зимой и летом (как не перелетная птица), сушей и морем, пресной и соленой водой (он добывает пресную воду у морских хозяев), мужским и женским началом (в мифах о его попытках изменить пол).

Шаманский сеанс подчеркивает, что путешествие это является опасным даже и для самого проводника. Чтобы совершить его, надо обладать особыми способностями: быть признанным "свыше" (или "сниже"). Это отводит полету в инобытие сферу профессионального мастерства — а не жизни: близнецовского секрета "ноу-хау". И окончательно проясняет, почему Гермес Трисмегист — хранитель тайного знания. Но все тайное, в отличие от явного, эфемерно: как внутренний мир Луны-души блекнет по сравнению с ослепительной полнотой солнечного бытия. Оно не может быть сохранено в статике, согласно самому понятию изменчивости души-Луны (вспомним легенды о бессмертии лунного архетипа). И сколь бы красочным, сколь бы прозрачным для понимания ни было представление шамана: влезающего по веревке, лестнице или мировому дереву — оси Вселенной — в самый центр Небес, соединенный с нашей Землей разноцветным светом моста-радуги,— легенды с сожалением констатируют, что нынче маги уже не те. Так что же мы можем сегодня сказать о мире ином?

Исходная точка развития, к которой ведет нас интеллект,— первозданный хаос чувств, где сознание гаснет. Взгляд небытия — это взгляд Медузы Горгоны, обращающей человека в камень. Однако наш разум — это зеркало, глядя в которое Персей победил Горгону. Он показывает нам мир не первобытным Хаосом, а первозданным Космосом. Именно в этом смысле он является для нас строителем мира и самым надежным проводником в неведомые сферы, без которого мы теряемся в пустоте и тьме: во чреве Вселенской Матери-Рыбы. Мы не выносим оттуда ничего, кроме ощущения блаженства ребенка, единого с матерью, или их совместного страдания: неупорядоченного брожения ритмов души, мук рождения мира из Хаоса,— если интеллект не создает ясной картины того, ради чего было предпринято внутреннее путешествие и к чему оно привело.

И все это не отрицает живой реальности того иного, рождающегося и творимого мира новых связей и новых мега-форм изначальных архетипов, принципов и энергий Вселенной, куда обречен стремиться человеческий интеллект. И который он обречен строить: забывая о прежнем райском бытии, где все уже было налажено,— но делая более доступным искомое и желанное в этот современный, посюсторонний момент.

В меркурианском архетипе понятия рая и ада смыкаются в едином образе иной реальности, в которую вхож наш разум и которую он творит. Обманщик-Локи сам выступает основателем потустороннего мира: хозяйка подземного мира Хель, мировой змей и волк Фернир, стоящий на страже подземного мира — его порождение. Это соответствует современной идее, что невидимую реальность порождает сам наш ум. С подземным миром связан и другой персонаж германской мифологии — карлик Альвис ("всезнайка"), обращённый Тором в камень, поскольку он добивался руки дочери громовержца, и, таким образом, подспудно посягал на равенство с ним. Хотя в целом древние мифы не предполагали, что бог интеллекта, исполнявший среди других богов подчинённую роль шута, в наше научное время станет самым почитаемым языческим богом.

И всё же в мифологии функция проводника в непознанный мир смерти настолько значима, что иногда Меркурий, как некогда Юпитер, начинает иметь свою подземную ипостась (которую, если пользоваться системой семи, а не двенадцати планет, можно считать управителем знака Девы, символизирующего рациональную связь между жизнью и смертью). В своей роли психопомпа (проводника души) Гермес сближается с перевозчиком душ в царство мёртвых Хароном, а в поздней египетской мифологии даже появился образ Германубиса — соединение Гермеса с богом подземного мира Анубисом, который до этого имел брата-близнеца Бата. Дочь Тота, богиня письма Сешат имеет сестру-близнеца Мафдет, которая замещает её под землёй, заботясь об умерших.

Бог речи и письма имеет и много косвенных связей с подземным миром и его образами. Так, Меркурий мог указать зарытый клад. Вредоносность владыки потустороннего мира Плутона переходит на греческого бога злословия Мома, провокатора Троянской войны, которого Зевс изгнал с Олимпа за постоянные насмешки над богами. Этот образ может характеризовать положение Меркурия в знаке Скорпиона. Гермес, отражая образы иной реальности, приносит людям знания во сне, умеет незримо открывать любые узы, помогая Приаму проникнуть в стан Ахилла и владеет тайнами магии, спасая Одиссея от волшебной травы Цирцеи. Подобно Гермесу, открывал людям будущее во сне армянский бог письменности и науки Тир. С подземным Гермесом отождествлялся Таг этрусской мифологии, ребёнок, обладающий мудростью и искусством гадания.

Родственность Гермеса подземному миру проявляется и в его пастушеской роли, которой он добивается, украв коров у Аполлона,— что недвусмысленно напоминает главную индоевропейскую мистерию сражения за потенциал стад и ассоциируется с тем, что интеллект часто расходует на свои нужды накопленную энергию, но одновременно и даёт возможность её сэкономить. Откровенно связан с подземным миром индийский Будха ("мудрый"), имя которого восходит к индоевропейскому змею глубин (Ахи Будхнье). Матерью его считается Сома-Луна, основа измерения и счёта времени.

Аналогию той же связи можно найти в образе пастуха и подземного бога Велеса, который также является покровителем пения и красноречия: в "Слове о полку Игореве" встречается эпитет "велесовы струны", а рассказчик Боян (родственное слово байка —"сказка", а также обаять — "обворожить") назван внуком "скотьего бога". Именем Бояна назван астероид, символизирующий чарующую силу слова. Поэт мыслился чародеем и кудесником, способным своей речью оказывать магическое воздействие на людей: люди, ещё недостатачно владеющие словом и мыслью, не могут противостоять очарованию речи, подчиняющей себе их разум (что отразилось в греческом мифе о сиренах, слышать пение которых мог лишь "многоумный" Одиссей). Магия связывает поэзию с подземным миром, и модификацией столкновения громовержца со змеем служит миф, в котором последний мыслится младшим сыном громовержца и поэтом, за своё непослушание наказанным отцом и изгнанным в подземное царство,— подобно нарушившим запрет познания близнецам-прародителям. Ирландское название поэта "fili" восходит к корню wel, обозначающему противника громовержца.

Особая роль поэта связана с творческой функцией слова, и вхожесть поэтов в подземный мир одновременно ассоциируется с понятием и напитком бессмертия: мёд поэзии пьёт германский Один, параллельный Локи, но позитивный персонаж, отправляющийся в подземный мир за знаниями, и скандинавский Браги ("поэт"), имя которого родственно русскому слову "брага". С мёдом поэзии также связан мудрый человечек Квасир, из крови которого подземными кузнецами-цвергами был сделан этот напиток (родственное слово "квас"). Крылатые сандалии Гермеса, возможно, связанные с диском Солнца, называются амбросийными ("бессмертными"), что соотносит их с мёдом богов — амброзией.

Поэтом был кельтский бог красноречия Огмий, который изображался с цепочкой на языке, соединяющейся с ушами окружающих, изобретатель огамического письма кельтов, названного его именем. Есть астероид Ogmios, подлетающий близко к солнцу, который может обозначать сочетание провидческого дара с физической силой.

Здесь уместно привести размышление М. Сенара о том, что Близнецы и те, кого впервые охватывает собственно человеческий процесс мышления, затрагивающий память души (что часто связано с обращением к религии и впервые найденной своей идеей) могут долго жить потоком ментального вдохновения. Он легко рождает их красноречие, и слова, опирающиеся на обретенный стержень и суть себя, льются как из рога изобилия. Но их энергичный поток мысли мало трогает других людей: потому что в нём ещё нет истинной эмоции, которую рождает в людях лишь переживание внешнего, объективного характера. По сути дела их сознание замыкается само на себя, и всё, что они при этом переживают, не может ни разрушить, ни возвысить их: оно лишь формирует их личный внутренний фундамент, на котором потом может быть воздвигнуто здание истинных чувств и сознательной мысли.

Религиозные секты часто видят своей задачей именно пробуждение в людях этого первичного потока вдохновенного мышления, который в развитых религиях лишь характеризует неофита. Эта стремящаяся из стороны в сторону мыслительная лавина одним махом поверхностно охватывает разные сферы жизни, возводя их в очень примитивное субъективное единство. И всё же он духовен и значим подобно тому, как до истинного творения реальности должен возникнуть её мыслеобраз. Бессознательный посыл души заставляет мысль охватить как можно большее пространство, которое потом станет ареной сознательного созидания жизни. В этом созидании человек переживёт трагедию своего изгнания из рая: частичности, тленности и несовершенства своего творения и непомерных жизненных трудностей, которые не позволяют ему уподобиться Богу. Но то божественное вдохновение, которое когда-то указало человеку путь к Небу, будет и его проводником на Земле — и даже в самих глубинах ада.

Само оно служит не жизни, а только искусству: Гермес отдал Аполлону первую созданную им лиру. Но у него осталась флейта, и как пение помогло Орфею вывести из ада Эвридику, так речь и интеллект освобождают душу из плена земного бытия.

Рациональная функция связывает мир живых и мир мёртвых, и в библейской мифологии живым на небо взошёл создатель письменности Енох. Время его жизни — 365 лет, по числу дней года — связывает его и со счётом. В ином мире Енох увидел семь небес — по числу Луны, а также типичные источники мёда и молока, и остался там писцом до конца времён. Но, как и к нарушителям закона жизни — близнецам, отношение к Еноху неоднозначно: иногда он считался двуличным, а его взятие на небо издревле вызывало у разумных людей сомнения и могло трактоваться как обычная смерть.

Как уже говорилось, в близнечных мифах первый умерший человек нередко становится царём мёртвых — и таким образом планета Меркурий выступает двойником Сатурна, связанного с конечностью и смертью. Таков образ иранского близнеца Йимы, который мыслился божеством золотого века, подобно Сатурну, и в честь которого также устраивались карнавалы с переодеванием и сменой ролей рабов и господ. Именем Йимы назывался раб, в шутку переодеваемый царём и сначала по-серьёзному служивший посланцем в иной мир. Царем мертвых за свои заслуги после смерти становится герой Гильгамеш. Образы культурных героев-трикстеров также ассоциируются с понятием смертности человека, и, согласно Леви-Строссу, такие фигуры прародителей, как североамериканский Ворон, питающийся падалью, выбираются для того, чтобы отразить связь жизни и смерти. Ворон — традиционный образ мудрой птицы, владеющей знанием и у греков (ворон был вестником провидца Аполлона), и в русских былинах (где встречается устойчивое словосочетание "вещий ворон").

Поскольку само сотворение людей в древних мифах связано с землёй, первопредки-близнецы могут с самого начала находить продолжателей своего рода в подземном мире: так, в индейских мифах близнецы, брат и сестра, или первые две женщины (что напоминает также мать и дочь архетипа Девы) узнают во сне, что люди живут под землёй, роют яму и выводят их оттуда. И это возвращает нас к освобождающей роли знания и интеллекта, который, преступая божественный закон, служит проводником не только в потустороннюю реальность, но и обратно. "Совершите преступление дважды, — говорит Коран,— и вы вознесётесь на небо."

В индуизме в подземный мир за знанием отправляется Начикетас ("незнающий"): он задаёт вопросы царю мёртвых близнецу-Яме и получает исчерпывающие ответы о конечной цели и высшем пути. Яма объясняет индийскому Незнайке смысл существования через образ универсального первочеловека Пуруши. Первоначально Пуруша — образ приносимого в жертву человека, расчленяемого на части, но эта жертва потом превратилась в символ Вселенной и совершенного богочеловека, самопожертвование которого сотворило мир.

Разум воспринимает мир, членя его на части. И мы сегодня привыкли выделять в мире материю — и отражающие её сознание. А в человеке — разум и тело, или, следуя средневековой триаде, дух, душу и плоть. Образ деления человека на части присутствует в любой развитой религии, которая стремится описать, что такое есть человек. И описывая разум, дух или душу человека, мы подразумеваем образ его двойника-близнеца.

Так, египтяне различали в человеке бессмертную душу-ба и её телесного двойника душу-ка, а также ум-акх и бесплотный дух-кнаба. Важную роль для умершего человека, как и для живого, играло его имя (рен). Ради сохранения имени фараоны строили пирамиды; для души-ка, которая уходила в подземный мир и могла там пострадать от чудовищ или погибнуть, — поминальный храм рядом с ней. Душа-ба уходила на небо, но должна было вернуться за телом-мумией, поэтому оно должно было не только упокоиться, но и сохраниться в гробнице. Идея воскрешения во плоти первых христиан ведет начало от этих египетских воззрений. А с архетипической точки зрения интересно, что иероглиф, обозначающий двойника (ка) рисовался в виде близнецовского символа рук: способных брать и передавать дальше, влияя на функции и развитие нашего сознания. Саму идею двойника естественно выводят из культа близнецов.

Индусы, кроме смертного тела, среди бессмертных частей человеческого сознания выделяли душу-атман, интеллект-манас и разум-буддхи, не говоря о более детальной специализации. Племя дакота говорит, что у человека четыре души: одна остается в теле, другая — в его селении, третья — отлетает в воздух, а четвертая — в страну духов. У кондов первая душа возвращается в вечное блаженство небесного творца, вторая остается на Земле и возрождается в своем племени, третья отправляется в потустороннее странствие и может переходить в животных и испытывать страдания на своем пути, а четвертая умирает вместе с телом. Римляне также делили человека на четыре части:

— это предки, плоть, дух и тень:
Эти четыре предназначены четырём местам.
Плоть скроет земля, тень будет витать вокруг могильного холма,
Орк (ад) примет манов (предков), дух вознесется к звездам.

Маны — это то, что к человеку перешло от предков: его родовое, сатурнианское сознание, память души о прошлом. В этом четверичном, как и в троичном членении человека мы можем увидеть некую единую логику. Троичное членение соответствует вертикальному делению мира на Небесный, Земной и Подземный. Четвертая единица, не участвующая в троичном (в частности христианском) представлении — то, что перерождается на Земле, добавляя к вертикали горизонталь.

Число четыре — две пары противоположностей — по-видимому, не случайно выбиралось религиями для описания человека. Психоаналитик К.Г.Юнг, исследуя бессознательную сферу психики людей и их сны, обратил особое внимание на четверичное деление внутренних образов. В представлениях, организованных по принципу четверки, он увидел мандалу, помогающую формированию индивидуальности человека. Четыре — это юпитерианское число сторон света, описывающее организацию мира, но Юнг счел это число архетипическим также для образа независимой личности и её бессмертного сознания. И обращаясь к мифологии, мы видим, что через число четыре описывает человека мифологема Близнецов. Образ двух близнецов содержит в себе две пары наиболее актуальных для человека противоположностей: жизни и смерти — и мужского и женского начал.

В мифологеме Близнецов бессмертие связано с возвратом к изначальному подобию — с объединением разрозненных частей в единое целое, со слиянием живого и мёртвого близнецов, женщины и мужчины в один образ. Это представление послужило основой для символизма поздних религий: можно вспомнить утверждение неканонического Евангелия "женщина, ставшая мужчиной, спасётся" или алхимическую свадьбу средневекового эзотеризма. Мифологический образ инцеста близнецов — ключевой образ этого архетипа ещё и потому, что живописует искомое слияние двух противоположных начал: некогда единых в лоне матери-природы и потом навсегда отделенных друг от друга, что составило великую трагедию человечества. И тот, кто родился под знаком Близнецов, никогда не познает себя и не достигнет глубины своего архетипа без понимания этой трагедии. Лишь переживание разлуки дает энергию для встречи, поэтому традиционно для Близнецов самым мощным фактором развития, достижения внутренней целостности и решения всех проблем считается Любовь. Неслучайно у А.Бейли эзотерический управитель Близнецов — Венера. Это планета любви и жизни, которых всегда недостает человеческому интеллекту. Меркурий открывает путь в смерть, Венера — двери в вечную жизнь.

Потенциальную цельность Меркурия, высшее достигнутое им совершенство подчеркивает его алхимический образ гермафродита, предстающего в окружении светил или стоящего на них. Это отражает сочетание солнечного и лунного архетипических начал в образе двуединого цельного человека. Алхимический Гермес отождествляется с философским камнем — независимой от мира и бессмертной опорой личности, дающей ей творческую волю в исполнении её желаний. Образ камня здесь означает нематериальную и неощутимую (воздушную) основу, по гибкости подобную человеческому интеллекту. Недаром философский камень называют также "универсальным растворителем", преобразователем реальности. И в алхимическом символизме первостепенную роль играет образ ртути: по-латыни Mercurius — которую назвали именем римского бога из-за ассоциации с подвижностью этого металла. Алхимическое представление о необходимой "смерти в жизни" ради жизни после смерти также возвращает нас к образу проводника в подземный мир, использующего неисчерпаемые ресурсы смерти ради возвращения в жизнь.

Познание Меркурия непосредственно связано с накопленным потенциалом Плутона, и через это — с плутонианским представлением о страсти и страдании, что в поздних мифах смыкает понятия познания и страдания напрямую. Формируя двоичные противопоставления мысли вместо пространственных образов, Меркурий противопоставляет жизнь — смерти, а Землю — Небу, смыкая Подземный мир, дающий объёмность видения, то с Землёй, то с Небом. Противопоставление Земли — Небу и Подземелью знаменует материалистическое видение мира, ставшее основой научного взгляда; а объединение Земли и Подземного мира в противоположность Небу становится базой религиозных идей. При этом идея вечной жизни, противопоставленная подземному миру, который дал толчок к её осознанию, связывается то с Землёй, то с Небом. Поскольку образ земной вечности возвращает нас к предыдущему, лунному этапу развития мысли, более прогрессивным мыслится представление о вечности небесной.

Обманщик-разум скрывает ту реальность, к которой приближают нас образы архетипа Рака: разбирая на части всё, что можно разобрать, он даёт описание механизмов её восстановления, не притрагиваясь к тому, что составляет суть жизни. Описывая мертвое, интеллект не разрушает живого, надежно скрывая суть под словами. Слова не могут отразить целостной реальности настоящего ("мысль изреченная есть ложь"). Но как Гермес — коров, разум присваивает себе накопленное богатство мира прошлого: мира, для нас уже потустороннего и плоского, и этим исполняет роль радикального очистителя источника существования. Именно привязанность к статичному богатству мира помешала Сизифу избежать смерти. Динамичный разум — универсальный растворитель алхимиков — решает эту проблему: он берёт на себя роль хранителя и распорядителя богатств жизни и памяти. Этим он освобождает душу для возвышенных чувств, которые ведут нас дальше — к архетипу планеты любви и вечной жизни Венеры.

*       *       *

Планета МЕРКУРИЙ в астрологии символизирует функцию взаимодействия и взаимообмена противоположных начал, устанавливающую между ними всевозможные многообразные связи. Это интеллект, возникший как связь памяти прошлого с настоящим. Это язык, соединяющий невидимую реальность мысли с её материальной оболочкой звука. Это речь, объединяющая разрозненные души и умы людей, помнящие о своём прежнем, ещё нерасчленённом инстинктивном единстве. Это письмо, навсегда разрывающее подсознательное стремление людей к прошлому фиксацией настоящего. Но всем этим — памятью, языком и способностью оставлять следы, служащие информацией для себе подобных,— обладают и животные. А Меркурий, обозначая ту грань разума, которая отличает человека от зверя,  предполагает самоценность функции связи разрозненных частей видимого материального мира. Потому это не только речь, но и красноречие; не только письмо, но знание; не только выражение мысли, но и умение оперировать с ней, отражаемое наукой и литературой.

Меркурий заведует контактом между людьми, обменом мыслями, словами и материальными предметами, сотрудничеством и торговлей, поиском и предприимчивостью, способностью к обучению, быстрому переключению на новую информацию, мобильностью и склонностью к деловым поездкам. Как инструмент работы с душой, он даёт возможность соприкосновения с её мирами и познания потусторонней реальности (например, "просветление" Раджниша случилось тогда, когда Меркурий был на Восходящем Лунном Узле, что определяло его силу). Будучи строителем невидимого мира, Меркурий даёт возможность не верить в очевидные истины (например, что Солнце движется вокруг Земли) — и за счёт сомнений в других объективных фактах (а могут ли планеты двигаться по небу петлями?) формировать отдельное от жизни знание (на самом деле всё наоборот, чем мы привыкли считать: Земля движется вокруг Солнца). Помогая взять в свои руки не только свой, но и чуждый внешний мир, Меркурий развивает человеческий интеллект в том направлении, чтобы он сам, без помощи авторитетов и законов, мог отличать истинное от ложного, чтобы беспрепятственно входить в сферу жизни и в сферу смерти, будучи надёжным проводником людей в область неизведанного.

МИФОЛОГИЯ  ХАРАКТЕРА  БЛИЗНЕЦОВ

Люди знака БЛИЗНЕЦОВ в наибольшей степени соответствуют представлению человечества о себе самом. Боги знаний и языка наделили их красноречием Вач и быстрым умом Одиссея. Живое любопытство озорников пробуждает их неподдельный интерес к контактам и сбору всевозможной информации. Они любят многообразие мира и с удовольствием изучают иностранные языки. "Сколько языков ты знаешь, столько в тебе людей",— эта азербайджанская пословица для них очень актуальна. Этот знак понимает, что в знании — сила, и информация играет для него роль материальной ценности, не меньшей, чем её носители: книги или компьютерные дискеты.

Свои знания этот знак умеет сразу приложить к делу, подобно Гермесу: его не надо учить тому, как наладить взаимодействие и обмен. В способности изыскать варианты для действия Близнецам нет равных. Они находятся в постоянном движении, словно на крылатых сандалиях, и ведут в уме расчёты, словно у них в руках измерительный циркуль Фу-си. На поиск Близнецов нацеливает их критическое отношение к миру. Как первые близнецы, они смело разрушают традиции сокровенных знаний и запретов, встающих на пути пытливого разума. Близнецам всегда кажется, что будущее предоставит им лучшие возможности, чем настоящее. И в этом кроется опасность: пока человек думает, что всё можно наверстать, жизнь проходит мимо. Важные события остаются незамеченными, а то и просто не происходят. И Близнецы нередко скучают, а причина этого в том, что они живут в потоке информации, но не в потоке жизни. Этому знаку полезно руководствоваться поговоркой: "Кто никуда не торопится, никогда не опаздывает".

Обманщик-интеллект подменяет настоящую жизнь вымышленным миром. "Язык вводит ум в заблуждение,"— говорят финны. И пока Близнецы не испытали сильных эмоциональных потрясений и не обрели опору чувств, жизнь остаётся для этого знака, как для ребенка, игрой, лишенной смысла. Близнецы подвергают сомнению всё, что нельзя пощупать пальцами и понять умом, и это обычно ограничивает их стремления лишь самыми близкими и практическими ощутимыми задачами. Поэтому действия Близнецов чаще всего направлены на собственную выгоду и порой принимают злокозненный характер, как проделки Локи. Правда, поскольку этот знак преследуют сиюминутные цели, заблуждения Близнецов оказываются не очень опасны для общества, а роль носителей информации делает их просто незаменимыми. Для Близнецов очень важно занять свой ум чем-то позитивным.

В таланте разделить на простые составные части самые сложные понятия Близнецы превосходят и заумного Водолея — успевая мыслить в нескольких направлениях одновременно, и занудную Деву — умудряясь сразу делать несколько дел. В этом знаке много от детской любознательности с навязчивым вопросом "почему?", с которым ребёнок ломает игрушку, чтобы узнать, как она устроена. И разрушительный потенциал наивного интеллекта Близнецов порой оказывается сильнее самых изощренных чувств Скорпиона — так наша разумная цивилизация в своём постижении мира грозит разрушить тот мир, который она пытается постичь до конца. Но Близнецы, как мутабельный знак, приспосабливаются под жизнь даже лучше консерватора-Рака, не пытаясь переделать её. Они только стремятся уложить её в доступную для себя схему, и обычно это настолько хорошо им удаётся, что они чувствуют себя как Рыбы (для которых они являются знаком зачатия) в воде переменчивых жизненных ситуаций.

Организующая функция интеллекта позволяет им быть строителями реальности, подобно Козерогу, с которым они могут потягаться в практичности и утилитаризме. Преступая границы возможного и нарушая меру, они с удивительной точностью попадают в момент, как аккуратные Весы. Владея внешней жизнью, они подстраивают под себя события так, что им удаётся прожить их с блеском, подобно мифическим героям и Льву, которого они могут затмить светочем своих знаний. Но жизнь проходит, и всё это оказывается бесполезным, если впереди только уготованные нам Пандорой старость, болезни, смерть и одиночество души в её внутренней реальности, и нет даже надежды когда-нибудь сказать наверняка, был ли в трудах Адама да муках Евы хоть какой-нибудь смысл.

Подобно первому смертному, преступившему закон и отпавшему от вечного мира богов, Близнецам сложно увидеть мир в его нерушимой цельности и единстве. Новая информация не даёт времени как следует осознать предыдущую — и картина мира у Близнецов, не успев сформироваться, рушится подобно Вавилонской башне, распадаясь на привычную суету мелких дел. Этому знаку полезно помнить арабскую мудрость: "Приятнее усталость сердца, чем ума". Опираясь только на свой рассудок, Близнецы упорствуют в своих ошибках, если не находят рационального аргумента для их преодоления. И чтобы узнать о своей поверхностности, надо представить себе, что человек действительно подобен всей Вселенной, а не только её части. Это принесёт им чёткое понимание конкретных граней бытия и умение оперировать с ними словом и делом — которое обернёт человеческий эксперимент над жизнью ещё неведомым благом.

Табл.14

                  АРХЕТИП МЕРКУРИЯ В МИРОВОЙ МИФОЛОГИИ

Древние цивилизации народы, регионы	характер и функции богов
	божества речи, знаний и торговли	вестник богов и про- водник душ	близнецы- пралюди,пер- вый смертный	культурный герой, нарушитель
ЕГИПЕТ	Тот, Сиу Сешат	Тот, Упуат Анубис	Гор-Сет (Анубис-бат) (Хентиаменти)	Сет
СЕМИТЫ и Библия	Таавт Мелькарт (Енох)	Малакбел Енох ангелы	Адам и Ева (Яков-Исав) (Фома)	Мелькарт Каин
ДВУРЕЧЬЕ и МАЛАЯ АЗИЯ	Набу Нисаба	Исимуд/Шимуд Ниншубура	Исимуд Гильгамеш-Энкиду	(Оаннес) Гильгамеш
ИНДИЯ и ИРАН	Сарасвати Вач (Бхарати)	Нарьо-сангха Каршиптар Будха ангирасы	Мартья и Мартьянаг Йима-Йимак Яма-Ями (пуруша-пракрити)	Гайомарт/ Каюмарс (Хануман) Начикетас Йима
ГРЕЦИЯ	Гермес Осса	Гермес Харон (Германубис)	Кастор-Полидевк, Прометей-Эпиметей Геракл-Ификл Девкалион-Пирра	Гермес Одиссей
РИМ и ЭТРУСКИ	Меркурий Вокс, Фама	Меркурий Турмс Таг, Хару	Ромул-Рем	Ромул-Рем (Геркулес) (Лаверна)
ГЕРМАНЦЫ и КЕЛЬТЫ	Локи (Один) Альвис, Огма	Браги	Туисто Имир	Локи (Беовульф) (Брикриу)
ПРИБАЛТЫ		Альгис	Юмис-Юмала	Криве- Кривайтис
СКИФЫ и СЛАВЯНЕ	(Боян)	Стрибог	(Иван-да-Марья)	Крив Таргитай
КИТАЙ и ЯПОНИЯ	Фу-си, Хэ-Хэ Цан-цзе (Омойкане) Тэммангу	Фэн-бо	Фу-си и Нюй-ва Идзанаки- Идзанами, Хэ-Хэ	Фу-си
ИНДЕЙЦЫ	Иктоми		Иоскеха и Тавискарон, Энигорио и Энигонхахетенгеа Хун-Ахпу и Швабланке и др.	Иктоми Ваджункага Ворон Койот
АФРИКА	Орунмила	Орунмила Эсу	Воот/Вото Маву и Лиза Омбвири-Ониамбе	Эсу, Анансе
ОКЕАНИЯ АВСТРАЛИЯ	Олофат Буэ, Нареау менехуне	Олофат	Тафаки-Карихи Тонгана-Тутапу	Мауи, Кат Олофат Мотикитик

ХАРАКТЕРНЫЕ  СИМВОЛЫ:

близнецы-двойняшки (первые люди) — образ работы ума (метод сравнения и разделения);

крылья, крылатые сандалии, "сапоги-скороходы" — образы быстроты передвижения (личный транспорт);

герма (указатель), таблицы, числа и буквы (алфавит), перо, грифель — средства информации и связи;

кадуцей (жезл вестника/парламентера), жезл мага ("палочка-выручалочка"), струны, фокусы, загадки — символы манипуляций и трансформации интеллекта;

обезьяна, собака, сорока-ворона — животные, ловкостью и быстротой ума подражающие человеку

ЦВЕТА (и их психологическое воздействие):

оранжево-желтый — открытость, контактность, энергичность, современность, сближение

желтый с сиреневым — двойственность, гибкость, изворотливость

оранжевый с серым — дерзость ума, быстрый анализ и расчет, динамика спора

ТИПИЧНЫЕ МИФОЛОГИЧЕСКИЕ И СКАЗОЧНЫЕ СЮЖЕТЫ,

(описывающие сценарии влияния планеты Меркурий,

как и мистерии событий III дома контактов):

Рождение близнецов от бога и смертного отца. Встреча со своим двойником.//Кастор и Поллукс. Геракл и Ификл. Гильгамеш и Энкиду.— Двойственность природы сознания, души и тела.

Сила близнецов. //Сунда и Упасунда. Два Аякса.— Поиск сходства с собой.

Сотворение мира братьями-близнецами, противопоставленными друг другу по всем существенным признакам. //Иоскеха и Тавискарон.— Рациональные модели мира.

Расчленение на части первочеловека, разделение единого племени людей на разные народы. //Пуруша, Пань-гу. Роль Гермеса в возникновении языков. Легенда о Вавилонской башне.— Многообразие мира. (Энтропия).

Нисхождение первых близнецов на Землю, порождение людей братом и сестрой. //Адам и Ева. Идзанаки и Идзанами. Фу-Си и Нюй-ва. Иван-да-Марья.— Освоение незнакомых сфер жизни. Создание своего мира.

Первая смерть первого человека. //Яма и Ями. — Обособленность сознания людей от бессмертной природы.

Нарушение прежних социальных табу (приводящее к разрушению прежнего рая). //Локи. Кецалькоатль. Адам и Ева.— Поиск новых традиций.

Проделки трикстера. //Гермес. Мауи. Сказки о животных.— Развитие интеллекта.

Изобретение полезных предметов обихода. Основание и развитие торговли. //Рыболовная сеть Локи. Гермес, Меркурий, Мелькарт; братья Хэ-Хэ.— Практическая роль интеллекта.

Язык — вестник богов. //Осса, Вокс, Вач. Гермес, Буддха и др. Адам, дающий имена животным. Вавилонская башня.— Роль языка как посредника между человеческим миром и высшей стороной бытия.

Создание письменности и основ науки. //Гексаграммы Фу-Си. "Книга живых" и "Книга мертвых" Тота. Другие мифы о священных книгах, данных людям богами. — Развитие науки и литературы.

Магия слова. //Изида, выведывающая истинное имя Ра, чтобы возыметь над ним власть. Магические заклинания в сказках.— Дублирование языком реальности.

Посещение живым страны умерших с помощью надежного проводника. //"Ад" Данте, где проводник — поэт Вергилий.— Разум — проводник души в сферы неизведанного.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ АРХЕТИПОВ

МЕРКУРИЙ и УРАН. Близость этих архетипов проступает в мифе о расчленении на части первочеловека при творении Вселенной (Пуруши, Пань-гу, Имира). Утверждая подобие мира и сознания людей, эти планеты учат делить мир на части и образовывать связи между ними, принося прозрачность понимания вещей. Они дают быстроту манипуляции ума за счет непосредственного отражения реальности.

Движение и отражение — общие черты Меркурия и Урана. Это магия мысли в хорошем смысле этого слова — способность людей к интеллектуальному творчеству: которую отражает мифологический образ творения Вселенной духом, мыслью, словом.

Конфликт этих планет мешает мыслить быстро и ясно, приносит трудности в выражении мысли словами. Ему сопутствует чувство абсурда (мир не подобен тому, что мы думаем о нем) и фантастический взгляд на реальность, соединение несоединимого (можно вспомнить трансформеров или чудовищ механистически-машинного типа в современном кинематографе: которые, хоть на первый взгляд и любопытны, не дотягивают до универсального совершенства человека, поскольку не содержат всех тех частей, из которых он состоит).

При доминанте Меркурия процесс выстраивания мысли в цепочку не допускает вмешательства извне — новых идей и озарений. Ум занимается только комбинаторикой уже известного. При доминанте Урана ум движется вперед наугад, не учитывая связи, которые его сдерживают от глобальных (сумасшедших) ошибок. В первом случае это образ компьютерного разума. Во втором — взломщика программ, использующего для своей работы ходы мыслей за пределами привычных цепочек. Но при этом возможно, что его способности не дают ему самому создавать программы из-за анархичности ума.

МЕРКУРИЙ и САТУРН. Эти архетипы связывает образ предков человека, заложивших основы его жизни и смерти. Их связь хорошо показывает образ первых людей-близнецов Ямы и Ями, основывающих свой собственный, рациональный мир. Гармония этих планет в гороскопе обозначает любовь к строительству и хорошую память (а также любовь к литературе: которая строится на воспоминании прошлого и формировании сюжетов). Они также относятся к руке, созданию инструментов и умению манипулировать ими. Сочетание этих планет обращает интеллект к прошлому и развивает его в глубину. Оно может давать медлительность восприятия вплоть до слабоумия, но это также самый продуктивный аспект для научных разработок. Он приносит критический взгляд на мир (склонность видеть его недостатки) и нередко дает молчаливость — но здесь уместо вспомнить китайскую мудрость: "Знающие не говорят, говорящие не знают".

Конфликт Сатурна и Меркурия проявляет контрасты мира. Так в мифах брат и сестра (Идзанами и Идзанаки) или братья-творцы (Тавискарон и Йоскеха) ассоциируются с противоположностями: смерти и бессмертия, света и тьмы, добра и зла. Дуализм близнецов продлевает изначально данное, природное противопоставление Неба и Земли в сферу человеческой реальности, создаваемой своими руками. Этот аспект также можно понять через образ каменщиков-масонов, в картине мира которых доминирует рациональное знание, хотя проступает и древняя символика.

Драматизм этого аспекта — в познании смертности и конечности всего: которое в мифах рисует первая смерть первого человека, обозначившего предначертанный путь остального человечества. В позитиве он дает возможность четко осознать свои задачи и идти наперекор судьбе, строя свой мир на века и не смущаясь тем, что созданное когда-нибудь исчезнет с лица Земли. В негативе он тормозит всякую деятельность, подменяя её осознанием и разочарованием в цели ещё до того, как она реализовалась.

МЕРКУРИЙ и ЮПИТЕР. Сочетание этих планет ставит бога интеллекта в роль вестника, которому повелевает царь богов (Гермесу — Зевс, Альгису — Тор, Будхе — Брихаспати). Оно заведует распространением информации в обществе, способствуя всем профессиям, с этим связанным (программисты, журналисты, преподаватели). Давая возможность взглянуть на вещи сверху и делая весомым слово и речь, оно приносит благоразумие и умение убеждать.

Это аспект разума-слуги, который призван помогать вере, как и делам (общественным мероприятиям, торговле). Дисбаланс этих планет дает неуверенность в своих взглядах и означает недонесение нужных сведений, связанное с недооценкой роли интеллекта или чрезмерной претензией ума. Это недовыяснение конкретных фактов или недоосмысление ситуации, приводящее к просчетам.

Конфликт этих планет при доминанте Меркурия — это дробное знание без веры (образ Вавилонской башни, где общая деятельность не удается из-за частичного видения мира). При доминанте царствующего в обществе Юпитера — это общая картина (например, религиозная) без интеллектуального знания. Это также навязываемая сверху идеология, не подтверждаемая актуальными фактами жизни. Этот аспект мешает человеку быть современным и заниматься действительно полезными делами (в русле времени и в нужном месте).

МЕРКУРИЙ и ПЛУТОН. Это образ Меркурия-психопомпа — проводника в потусторонний мир, каковыми были Гермес, Тот или армянский Тир. Это глубина мысли, которую дает энергия страсти: приводящая к познанию истины. Это склонность к серьёзным научным исследованиям и поиск вещей, которые не лежат на поверхности (например, археология). Это также умение находить такой скрытый предмет, как финансы (здесь можно вспомнить, что перевозчику в Аид Харону платили монетой, а римский Меркурий мог указать зарытый клад).

Гармония этих планет будит интерес к неизведанному (также и к смерти) и дает любовь к риску и приключениям. Плутон и Меркурий объединяет способность к превращению (образ шапки-невидимки Аида), которая делает явное неявным (так золото превращается в бумагу денег), и наоборот (невидимый интеллектуальный труд материализуется в результат). Дисбаланс этих энергий лишает исследования глубины и делает тяжким бременем коммерческие предприятия.

МЕРКУРИЙ и ХИРОН. Эти архетипы объединяет образ культурного героя. Нередко он не только устанавливает законы, но и изобретает полезные вещи и письмо (представим Фу-Си с угольником и циркулем). Гармония этих планет дает разносторонние склонности и способности к взаимодействию и синтезу. Порой она делает человека трюкачом, подобным полинезийскому Мауи по имени "тысяча проделок": способного ко всему, кроме победы над смертью.

Конфликт между этими планетами рисует мистерия нарушения табу первыми близнецами или героями-трикстерами (наиболее злостный из которых — германский Локи, нарушающий священный мир между культурным царством богов и стихийными энергиями великанов). В человеческом стремлении преступать традиции ради разведки нехоженных троп веселое озорство Меркурия берет верх над Хироном. Потому этот аспект неизбежно приводит к разрушению существующей гармонии из-за эксперимента, к которому разум толкает людей. А поскольку архетип Хирона отвечает и за брак, здесь уместно вспомнить грехопадение Адама и Евы.

В идеале Меркурий, способный на все, умеет восстановить утраченную гармонию (так Локи, похитив для великана Тьяцци богиню Идунн с молодильными яблоками, лишил богов бессмертия, но быстро исправил ошибку, обманом вернув её богам). Но при неумении обращаться с энергиями Меркурия и Хирона человеку сложно загладить последствия своих действий. И потому писанных и неписанных культурных законов ему лучше не нарушать.

МЕРКУРИЙ и ВЕНЕРА. Это аспект двойственности единого, который живописует единство двух зорь или двух звезд: утренней и вечерней. Согласно природному закону, они не могут соединиться, хотя воплощают собой одно целое и даже весь мир, охватывая его с разных сторон. Такова же судьба мифологических близнецов. Но они перешагивают её предначертание и нарушают закон, согласно которому в этом проявленном мире изначальные полярности существуют отдельно друг от друга. В слиянии и возвращении к первозданному единству "живые смертные" Мартья и Мартьянаг рождают человеческий род и творят новый мир, как Идзанаки и Идзанами. Мифы не говорят об их любви: ведь она рождается лишь вместе с их, человеческим, миром и лишь потом может быть осознана.

Подобно этому, сочетание Меркурия и Венеры (в личном гороскопе  аспекты: 0° и 30°) символизирует чувственное восстановление единства мира, который делит на части интеллект. Он обозначает красоту, какой она должна стать в человеческом мире, и потому дает утонченность, грацию, культуру общения и любовь к искусству, апеллирующего к чувствам людей, которые забыли о любви.

Дисгармония этих планет (в личном гороскопе 45°) противопоставляет ум и чувства, представляя любовь между людьми невозможной, ненужной или непристойной связью ("инцестом" близнецов). Здесь применима пословица: "ум с сердцем не в ладу". Преодолеть такую ситуацию поможет различение животных инстинктов и собственно человеческих чувств, в формировании которых разум играет важнейшую роль.

продолжение: ”Расцвет природы”

перейти к главам “Пучина Хаоса”, ”Свет Небес”, ”Закон судьбы”, "Бог и царь", ”Власть недр”, "Кузнец мира", "Земной порядок", "Дар жизни", "Лик бессмертия",”Воин и пастырь”

к обзорной главе “Эволюция человечества как зодиакальный круг”

вернуться на главную страницу

---

[1] От начала начал. Антология шумерской поэзии. СПб, 1997 С.323

[2] Юнг К.Г. "Психология архетипа ребенка" в кн.К.Г.Юнг "Структура психики и процесс индивидуации" M, 1996 С.70

[3] Если когда-то близнецов убивали, то в более развитом обществе могли использовать как символ повышения и обеспечения плодородия племени: и при их рождении проводились обряды, связанные с демонстрацией сексуальности и кроссексуальным вышучиванием. см.: Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983 С.136-168: глава "Парадоксы близничества в ритуале ндембу".

[4] Папирусы Салье (I) и Анастаси (II, 6) в кн.: Хрестоматия по истории Древнего Востока (под ред. В.В.Струве и Д.Г.Редера) М., 1963 С.138-139