Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»
Семира (Щепановская
Е.М.)
ФИЛОСОФСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ
АСТРОЛОГИИ
// Труды СПбГУКИ. Т.203 Живая Этика и культура. Идеи наследия семьи Рерихов в
нашей жизни. СПбГУКИ, 2014 C.404-420
Традиция астрологии обладает
специфическими познавательными методами и сегодня может быть рассмотрена как
особая область знания, хотя её методы не приняты и не используются в научных
сферах. Отношение к астрологии как к не-науке отводит ей нишу мистики, не
требующей проблематизации предпосылок и методов этого знания, отчего в нашей
стране и не происходит должного развития этой области – хотя в начале 90-х
такие попытки были[1].
Требование открытости научного и философского мышления
означает, что для таких символических систем, как астрология, должны быть
найдены свои гносеологические стандарты. Это идёт на пользу и самой науке,
поскольку, как указывал П. Фейерабенд[2],
наука должна лицом к лицу становится с параллельными и традиционными сферами
знания, оставленными за бортом, чтобы в диалоге с ними искать новые пути
развития.
Обращаясь
к какому-либо знанию, следует понять: что собственно возводит его в ранг
знания? И что является спекуляцией, ложной проекцией его истинности? Ведь когда
идеи, получающие распространение в обществе, выносятся за рамки
объективно-научного рассмотрения, это способствует обратной реакции – помещает
их в область чистой веры. И характерно,
что отношение к популярным сегодня символическим и эзотерическим сферам встаёт
в один ряд с отношением к гуманитарным областям в целом как к недостаточно
научным, по сравнению с естественными, их факты считаются неубедительными, по
сравнению с физикой или биологией. Это делает возможным распространение таких
естественно-научных идей, как теория о происхождении человека в Тибете на
основе исследования формы глаз у Мулдашева: по-видимому, незнакомого с
археологическими и лингвистическими данными о происхождении и расселении
народов – или просто не считающего нужным с ними считаться. Но такие теории
получают в обществе мировоззренческий резонанс – поскольку офтальмология в
массовом сознании выступает наукой более точной, чем история или языкознание.
Поэтому сегодня представления о Гиперборее или о сглазе прекрасно уживаются с
современной научной, исторической или биологической, картиной мира. Они движут
сознанием людей, принимаясь на веру тем более легко, что вопрос об обосновании,
причинах и границах приложимости этих знаний, как особого рода мифов
соответствующих сфер, не встает в силу «несерьёзности» этих идей.
(Вокруг астрологической традиции тоже
много спекуляций и мифов, главный – возможность предсказать всё и на тысячи лет
вперёд. Хотя практикующие астрологи вряд ли станут это утверждать, и существует
трезвое мнение, что даже Нострадамус делал свои иносказательные предсказания не
для далёкой российской империи и отнюдь не по поводу абстрации конца света, но
для близких ему европейских государств и только в отношении тех конкретных
вопросов, которые были ему хорошо знакомы.)
Каковы же реальные предпосылки интереса к
астрологии и основания этого знания? История серьезного ответа на этот вопрос
восходит к К.Г.Юнгу: базу для того, чтобы астрология «работала» и люди в нее
верили, задают архетипические смыслы. «Астрология, как коллективное
бессознательное, к которому обращается психология, состоит из символических
конфигураций: «планеты» — это боги, символы власти бессознательного»[3], — так
понимал астрологию основатель аналитической психологии.
Согласно такому подходу, астрология
описывает актуализацию архетипов: общечеловеческих понятий, складывавшихся на
протяжении многотысячелетней истории человечества. Наиболее универсальными из
них являются древнейшие мифологические образы и сюжеты, подобные на разных
концах земного шара,– что, согласно Юнгу, доказывает единство человеческой
психики.
Архетипический подход дает наиболее
научный ракурс для понимания астрологии в ключе гуманитарной науки. Архетип
может быть определен как символ, обладающий бесконечной многозначностью: его
конкретное образное и смысловое наполнение постоянно меняется, отчего Юнг
указывал на проблематичность последовательной рационализации архетипов. Сегодня
задача выявления архетипических смыслов стоит как изучение генезиса
архетипов и их актуализации, основой чего служит история становления
культуры людей, большей частью известная из археологии, те мифы,
которые складывались параллельно этому, а также изучение древнейших корней,
сводящих воедино позднее разошедшиеся смыслы (глубинной этимологии слов)[4].
Типический
образ бога может быть определён как свернутая в символ историческая эпоха,
отмеченная важными культурными достижениями. Её качественные характеристики и
лежат в основе астрологического понятия планеты, каждый раз особым образом
воспроизводясь в человеческой психике и культуре. Интерес к астрологии потому и
не угас, что образы богов-планет, спроецированные на качества людей в
характерах знаков Зодиака, возращают нас к древнейшим общечеловеческим
культурным универсалиям (пусть отчасти и вытесненным сегодня в
бессознательное).
Но
может ли астрология считаться наукой? Как показывают учебники философии науки, астрологию обычно относят к
пара-науке: то есть знанию, не соответствующему современному гносеологическому
стандарту. Верно ли это? Рассмотрим методы астрологии и её аксиомы. Астрология
опирается на метод аналогий и на аксиому единства мира, близкую философии
космизма. Её традиционное утверждение «микрокосм подобен макрокосму» означает,
что физические процессы Вселенной (точнее, Земли как единого организма, на
который влияет космос) имеют аналог в сознании человека. Таким образом,
движение планет в структуре солнечной системы рассматривается как аналоговая
модель работы архетипов в единой структуре сознания и психики,
биофизических и культурно-исторических процессов. Она может быть названа
«планетарной моделью сознания» (по аналогии с планетарной моделью атома Н.
Бора).
Согласно современному пост-неклассическому
пониманию науки, такую посылку нельзя считать ненаучной. Неслучайно философ
Б.И. Пружинин, анализируя возродившуюся у нас в 90-е годы астрологию, не
обнаруживает в методе астрологии «ничего сверхъестественного и антинаучного»:
«На фоне зодиакальных созвездий планеты солнечной системы, как они видятся с
Земли, образуют сложные и постоянно меняющиеся фигуры. Совокупное воздействие
этих планет, вплетенное в действие зодиакального фона, как раз и определяет
возможные пути развертывания земных ситуаций. Собственно астрологической
задачей является точное и строгое определение суммарного характера (качества) и
суммарной интенсивности (количества) такого совокупного воздействия. Делается
это через оценку интенсивности и смысла каждого действующего фактора по
отдельности и их взаимных действий»[5].
Строение солнечной системы соотносится с внутренними качествами Земли как единого организма и элемента солнечной системы, выявляющими ее зависимость от системы в целом. И через это – со структурой человеческой души, рассматриваемой как качественная характеристика временной точки истории Земли (например, в которую родился данный человек). Планеты и их соотношения наделяются новым (для современной астрономии, хотя и свойственным им с древности) значением архетипических образов и сюжетов, которые предоставляет в наше распоряжение мифология. Далее можно даже убрать модель солнечной системы как строительные леса (аналоговую модель), оставив только мифологию в ее структурированном виде, как структуру коллективного бессознательного, помогающую понять деятельность сознания и психики.
Однако, опираясь на аксиому единства мира, мы можем и далее пользоваться
аналогией двух моделей: механики физического мира и динамики сознания. Понятно,
что как физические процессы сложнее механического движения, так и
взаимодействие архетипов в каждом конкретном случае сложнее их базовых
архетипических формулировок. Тем не менее, механическое движение невозможно
устранить из физической картины мира. Так и синхронность движения сознания и
психики физическим процессам никуда не исчезает. Ее можно описывать как самый
нижний, базовый, идеальный уровень функционирования мирового организма, от
которого, естественно, на практике есть отклонения – прежде всего за счет инертности нашего восприятия и
мышления (результат процессов виден не сразу), и это еще один аналог с законами
инерции в механике.
Возможно, на уровне современной физики
следовало бы проецировать на человека и общество не только механическую модель
движения планет, а другие типы их физических взаимодействий, прежде всего
волновые процессы (уподобив их угловым соотношениям планет, которые учитывает
астрология).— Но глубинный внутренний смысл базовых архетипов от этого не
поменялся бы. Физическая теория не может его выявить: по отношению к процессам
культуры она является столь же абстрактной, как и чистая математика. Поэтому
основополагающая задача принадлежит здесь гуманитарной сфере – сосредоточиться
на разработке древнейшего категориального аппарата понятий, пока оставив физику
за бортом.
То, что первые зодиакальные классификации
Междуречья или Египта сумели соотнести цикл смены времен года и небесную сетку
эклиптических координат солнца с определенными качествами божеств, сегодня
может представляться не заблуждением, но культурным достижением мысли древних.
Это подтверждает ту идею, что архетипы мифологии фиксировались в древнейшем
сознании не просто как пройденные ступени: которые были бы забыты, если бы не
происходило их постоянной актуализации. Но события природной, социальной и
частной жизни виделись как актуализация глобальных и вечных, но вполне
определенных законов. А неизменные законы движения видимым образом
демонстрировали планеты – именно поэтому 5 тысяч лет назад в древнем Шумере
оказалось возможным соотнести архетипы богов как качественности мира с
космической динамикой. И это было не менее великим философским открытием
первого абстрактного знания, чем сам расчет движения планет или вычисление
затмений, послужившие толчком к развитию математики: оно показало, что физические процессы Вселенной имеют аналог в
сознании человека. Оно впервые соотнесло законы движения со сферой
смыслов.
К такому подходу с другой стороны
вернулся Ф. Шеллинг, видевший в мифологии картину становления человеческого сознания,
а в образах богов – силы, творящие его – как и сам мир («Эти силы не могут быть
иными, чем те, что породили сам мир»[6]).
Аналогично Юнг усматривал в образах богов (и планет) силы, которые движут развитием психики и сознания: «Нами
движут силы не только те, которые внутри нас, но и те, которые в виде стимулов
действуют извне. В мифологии более ранних времен эти силы называли мана, или
духами, или демонами, или богами. И сегодня они так же активны, как и прежде»[7].
Таким образом, мифология в образах богов формирует типологию скрытых сил и
идей, имеющих отношение к эволюционным процессам, как сознания, так и мира.
Поскольку антропный принцип, на котором
базируется древнейшая мифология и астрология как её позднее преломление,
возрождается в современной науке (в ряде физических концепций, допускающих, что
Вселенная с самого начала развивается так, как если бы предполагала возможность
появления человека-наблюдателя)[8],
возможно, будут найдены естественно-научные способы обозначить согласованное
соответствие между процессами психики и сознания и физическими процессами
Земли, как производными от влияющей на нее солнечной системы. Такую задачу
ставили представители русского космизма: В.И. Вернадский, который уже полвека
назад сожалел о том, что в науке до сих нет ясного сознания, что явления жизни
и явления мертвой природы, взятые с геологической, планетарной точки зрения,
являются проявлением единого процесса[9]. Или
А.Л. Чижевский, изучавший значение для органического мира космических излучений[10].
Космизм сегодня актуален тем, что
созвучен экологическому видению человека как органической части природы. Он
представляет попытку возродить онтологию целостного видения, как писал об этом
К.Э. Циолковский: «Весь космос обуславливает нашу жизнь, все непрерывно и все
едино.» «Вселенная не имела бы смысла, если бы она не была заполнена
органическим, разумным, чувствующим миром»[11]. Несмотря
на недостаток физических подтверждений этой концепции, её не стоит отвергать,–
хотя бы потому, что без возрождения и распространения видения огранической
связи и взаимовлияния человека, Земли и Космоса все более нарастающие
экологические проблемы не будут решены.
Кроме того, в рамках астрологического
подхода может быть объяснено совпадение во времени напрямую не связанных между
собой явлений, которое Юнг обозначал понятием синхронистичности[12] и
параллельность распространения информации, которую исследовал академик В.П.
Казначеев[13].
Поэтому, быть может, пришло время найти здравое зерно в астрологической
традиции и представить ее в современном научном виде.
Обычно на формирование человека, его
психофизических особенностей и ментальных способностей рассматривается влияние
двух факторов: генотипа и среды. Но несомненен и третий фактор — биосоциальная
ритмика (сооотносимая с космической). Её и описывает гороскоп, задающий
психофизические и ментальные предрасположенности на момент рождения, как некий
базовый импринтинг. Импринтиговый ритмический рисунок выступает как врожденные предрасположения, которые
осознаются нами как идеи, чувства, потенции или потребности, о которых говорил
уже Лейбниц, уподобляя их прожилкам в мраморе, предрасполагающим к тому, чтобы
из этого куска была вырезана та или иная скульптура[14].
Этот импринтинг, правда, может быть дополнен или преодолён влиянием людей и
событий, затрагивающих жизненные основы человека на глубоком биопсихическом
уровне. (Наиболее характерный астрологический пример этого — когда вся семья
начинает жить по гороскопу только что родившегося младенца, временно полностью
переориентировавшись на его ритмику.) Индивидуальная предрасположенность таким
образом рассматривается как сложная циклически-временная структура некоей
уникальной точки времени, а реализация личности – разворот временной
потенциальности в человеческом обществе.
Онтология времени как цикла.
методология описания его
социокультурной качественности
в астрологической традиции
Что же подтверждает применимость и востребованность астрологической
традиции для описания социо-культурного времени?
Описание качественности времени
начиналось с выявления циклов. Архетипическое рассмотрение времени
подтверждает, что цикличность — одна из его онтологических характеристик,
существенных для мифологического мышления. Изначальность восприятия времени как
цикла подтверждает этимология слова «время» от значения «вертеть»
(индоевропейское «vermen»). Мифологический образ оси времени (веретено мойры
Ананке) характеризует время как стержень, насквозь пронизывающий все культурные
составляющие.
В ритуалах, фиксирующих время (Новый год
как сотворение жизни заново или праздники сбора урожая, которые преобразуются в
мистерии, подобные Элевсинским), цикличность восприятия времени позволяет
раскрыть качественную характеристику определённого периода годового цикла.
Неслучайно исторически первую классификацию мифологических образов предложили
древние Зодиаки[15].
Обращение к архетипам мировой мифологии для описания времени выявляет
изначальную (онтологическую) качественность временных координат.
В мифах понятие времени тесно связано с
конечностью, смертью и злом, поскольку осознается как ограничение некоего
качественного периода, в т.ч. и периода жизни. Цикличность же — воспроизведение
заново этой качественной характеристики. Это рождает концепцию вечного
повторения у античных философов и историков (Платон, Фукидид), воспринятую Ницше.
В культуре, как и мифе, время прерывно,
поскольку в нем выделяются особые поворотные моменты (их фиксирует концепция
«осевого времени» Ясперса или эсхатология как смыкание времени с вечностью у Н.
Бердяева; а в быту праздники, отмечающие значимые достижения истории).
Непрерывность времени достраивает лишь цикл. Поэтому линейное представление о
времени связано с идеей его конца, неслучайно культурно-историческая основа
такого представления – христианство. Современная наука, как наследница такого
представления, также вынуждена отвечать на вопрос о конце, ответ на который не
может быть найден в рамках линейной концепции времени.
Линейное время теряет качественность и
смысл, задаваемый повторением цикла. Возвратить его стремятся концепции
психологического (у Бергсона) или субъективного времени (имманентное время
потока сознания Гуссерля, которое сознание формирует внутри себя), и онтология
времени, задающего горизонт понимания (у Хайдеггера), где личное время
оказывается включено во время человечества (как указывал Рикёр). Поэтому
качественность времени должна рассматриваться не только с субъективной, но и с
общечеловеческой позиции.
В наше время происходит возврат от
линейных концепций развития к циклическим, характерным для древнейшего
мировосприятия и античности (от Эмпедокла, Платона и Аристотеля до Полибия и
стоиков). Это демонстрирует высокая оценка циклической концепции истории,
предложенной в XVII в. Дж. Вико[16],
П.А.Сорокиным, вернувшимся к циклической модели культур[17], и
развитие её Р.Ю.
Виппером[18].
Конфигурации культурного роста А.Л. Крёбера также по сути представляют описание
циклов[19].
Обращение к культурным характеристикам
времени сразу выявляет его цикличность (неслучайно в эпоху Возрождения идею
циклизма у античного историка Полибия заимствовал Н.Макиавелли, по античной и
средневековой традиции усматривавшей причину циклических процессов в повторении
космических ритмов планет. Последователем его был Т.Кампанелла.) И древнейшие
способы восприятия явлений, преодолевая представления о бескачественности
времени и пространства классического научного подхода, открывают определенные
ключи познания мира, которые сегодня становятся актуальны.
Универсальная смысловая значимость любого
социокультурного момента времени может быть понята через актуализацию архетипов
в этот момент. Соотнести циклы времени с архетипическими идеями позволяет
структура астрологии, как древнейшая традиция связи человека и времени.
Мифолого-архетипический смысл циклов времени в астрологической системе
позволяет ощутить связь времени и вечности: неслучайно подобие вечности и
времени у Платона и в греческой философии рисуется через движение планет: время
предстает как движущаяся вечность[20].
Сегодня сложность описания
социокультурного времени и уникальность каждого момента иногда приводит
исследователей к выводу о непредсказуемости культурного развития. Их ставит в
тупик то, что цикличность культурных процессов не описывается математически
элементарной моделью (что показывает Крёбер, выделяя ряды пиковых моментов
подъёма и спада в развитии культур, разные для разных периодов и стран). Но
простая аналогия с астрономическими циклами показывает, почему это происходит.
Во-первых, точкой отсчета нашего видения
не является центр мира и даже солнечной системы, что демонстрирует возвратное и
петлеобразное движение планет (в рамках определённого цикла один качественный
момент обычно повторяется трижды: что, возможно, определило троичное
представление о времени и структуре мира как базовое в мифологии и языках).
Во-вторых, надо учитывать, что каждый
момент времени характеризует не один, а множество разносмысловых культурных
циклов, что и определяет его уникальность. Культурный временной механизм — часы
не с одной, а со множеством стрелок, и движение социокультурного развития
происходит в рамках всех полей социокультурных смыслов; причем одновременно
может происходить развитие в одних областях и торможение в других. Такое
представление даёт увидеть момент времени как одновременный срез разных
временных периодов.
Традицию астрологии можно использовать как
технику выявления актуализации архетипов, дающую возможность соотнести
циклы времени с архетипическими идеями и развернуть глубинное смысловое
содержание архетипов на современный момент. Это тот вклад, который может дать
астрология другим сферам гуманитарного знания, позволяя выявить смысл любой
культурно-временной координаты, смоделировать и описать любой момент прошлого –
точнее прояснить его, так как поскольку архетипы описывают чисто внутреннюю
реальность души, мы все равно должны реконструировать его, исходя из фактов. Но
зная факты, через мифологические архетипы можно психологически глубже
представить ситуацию, осуществить герменевтическое вживание в нее (к чему
призывали Дильтей или Коллингвуд), и возвыситься над ним, дав ясную
интерпретацию уже в современной позиции (что ставили целью Хайдеггер и
Гадамер). Поскольку само время является предпосылкой рационального осознания,
его качественность, уникальная в каждый момент, естественно позволяет описать
структуры предпонимания.
Аналоговая модель космической ритмики и
социокультурных процессов позволяет описать векторую направленность развития в
какой-либо период времени и дать видение перспективы, утраченной на данном
этапе в связи с утратой идеи линейного прогресса — как это показано в авторской
статье, посвященной современному моменту[21].
Описать перспективу исторического развития невозможно, пока мы располагаем
более-менее четким представлением о времени лишь последних веков и постоянно
меняющейся оценкой историков, а опыт исследователя частичен и ограничен своим
временем и личностью исследователя. Но поскольку мифологическая картина мира
содержит гораздо более масштабную историческую проекцию, культурно-историческое
обращение к мифологическим архетипам расширяет опыт исследователя от
десятилетий до тысячелетий.
К.Г. Юнг нашел место достижениям
мифологического сознания в психологии; но если опираться не только на
устойчивые пра-образы подсознания, но и на закономерную последовательность их
исторического развития, возможно использовать смыслы и сценарии архетипов как
универсалий для изучения восприятия и мышления, социально-экономической и
политической жизни. Поскольку аналогии древних мифов существуют в зоне
современного познания, это дает возможность прогнозирования дальнейшего хода
человеческой мысли. Изучение цикличности проявления архетипов позволяет
использовать тысячелетний багаж смыслов, чтобы со стороны (и даже с разных
сторон) увидеть тот виток времени, на котором мы находимся сейчас.
С шумерского периода астрология
адаптировала мифологию к современной жизни, и её традицию можно представить как
опыт переработки значений, стоящих за архетипами богов-планет. Современные
наработки в этой области позволяет использовать эту традицию и теперь, но здесь
необходима дальнейшая разработка смыслов. Слабость именно смысловой
интерпретации в современной астрологии отмечает и Пружинин Б.И. Только
пристальное изучение проявления архетипических характеристик какого-либо
явления в истории и культуре даёт возможность делать прогнозы.
Например, через изучение того, какие
архетипы были актуализированы во время его исторических пиков данного явления,
а также у людей, с именами которых это явление связано в культуре, мы можем
вычислить его архетипические параметры. И затем посмотреть, в какой временной и
культурно-исторической ситуации эти архетипы вновь станут актуальны. При этом
следует учесть, насколько они резонируют с архетипическими доминантами
рассматриваемой страны,— как это сделано, например, в статьях, посвящённых
такому личностному и временному анализу явлений капитализма и коммунизма[22]).
Таким образом, используя временные расчеты, можно проследить, когда и в какой
ситуации культурный архетип становится наиболее актуален, и таким образом
предсказать, когда его качества должны актуализироваться вновь (это и есть суть
истинного астрологического прогноза). Но если астрологи не используют
историческую и культурную глубину символических смыслов (а сегодня им зачастую
не хватает для этого гуманитарной базы), их достижения в описании момента
времени и психологической реакции человека на него остаются спорными.
Гносеологические
стандарты астрологии.
Что такое событие и что такое личность?
Сегодня зодиакальная модель древнейших
архетипов сознания обращает на себя внимание как непосредственно связанная с
временными характеристиками и укорененная в физической природе система, которая
– при достаточно глубокой разработке – содержит возможность целостного описания
человека и сферы культурных смыслов, преодолевая отрыв математически строгого
знания от гуманитарной науки. Этим она отличается, например, от получившей
сейчас распространение синергетики: которая, как любая натуралистическая
физическая модель, может лишь уподобить культурные процессы физическим, но
сферу культурных ценностей описать не может. Cмыкая с математическим расчетом
универсально-общечеловеческие смыслы, астрология может стать инструментом
изучения культуры, как один из самых точных методов гуманитарных наук.
Однако, при обращении к этому знанию
необходимо учитывать следующие параметры, определяющие гносеологические
стандарты и границы применимости астрологии:
1) описывая актуализацию архетипов,
структура гороскопа (то есть аналоговая модель проекции космической римтики на
сознание человека и общества) предопределяет прежде всего наиболее динамичные
подсознательные процессы и связи, которые постоянно находятся в становлении,
и только во вторую очередь их внешнюю статичную проекцию, которая является лишь
вершиной айсберга. Таким образом, астрологическая интерпретация событий личной
судьбы относится прежде всего к жизни души. А в социокультурном смысле
она описывает суть некоего вечного процесса (но никак не его
окончательное завершение). В этом смысле прав астролог юнгианской школы Дейн
Радиер[23],
который утверждал, что смысл астрологии — не столько в предсказании будущего,
сколько в том, что она помогает нам разобраться в происходящем в данный
момент.
(В начале 90-х, на первых астрологических
конференциях, среди астрологов было принято ссылаться на принцип
неопределённости Гейзенберга как аналог невозможности чётко прогнозировать
одновременно: и что произойдёт, и когда оно случится. То есть
следует или указать точно время некоего события, давая ему размытую
формулировку, или конкретно что должно произойти, но тогда не определять точно
момент события. Современная философия науки предоставляет теоретическую базу
таким утверждениям астрологов, указывая, что уже сама настройка деятеля на
некое событие в определенный момент влияет на результат — и в социогуманитарной
сфере воздействие субъекта ещё заметнее, чем в естественно-научной).
2) Все смыслы астрологии носят
символический характер, то есть архетипический смысл соотносится с проявленным
вовне, как символическое значение – с внешним выражением, полностью не
покрывающим его. Между ними нет и быть не может взаимно однозначного
соответствия. А это значит, что в рамках архетипа, который символизирует
планета (в том или ином положении и взаимодействии), всегда можно (и нужно!)
найти какую-либо грань смысла, которая нам ещё не известна. К.Г. Юнг не раз
указывал, что архетипы ускользают от однозначного понимания и проявляют себя
каждый раз неожиданным образом, сравнивая их с кристаллической решеткой
вещества, которая невидимо содержится в растворе. «Провести четкую границу и дать точные формулировки понятий в этой
области положительно невозможно, так как сущность архетипов состоит в их
взаимном струящемся проникновении друг в друга… Их жизненный смысл получается
скорее из совокупного изложения, чем из единичного формулирования… Ни один
архетип не может быть сведен к простой формуле… Он пребывает косным на
протяжении тысячелетий и тем не менее жаждет нового наполнения. Архетипы
— непоколебимые элементы бессознательного, но они постоянно изменяют свой облик[24][25].
Интерпретация гороскопа, таким образом, всегда должна представлять не только
некий алгоритм, заранее запрограммированный математически, но и поиск новых
смыслов.
3) Астрологические предсказания, как
внешняя интерпретация внутреннего смысла, носят вероятностный характер встречи
внутреннего и внешнего, события в философском смысле этого слова. И
описывая события жизни личности, астрология дает нетривиальный взгляд на
философские проблемы: что такое событие и что такое личность.
На уровне психики событие может быть
переживанием, а не действием. Если событие пережито внутренне, оно может никак
не проявиться вовне, на чем основаны многие древние ритуалы, заставляющие
человека нечто пережить как внутреннее событие, иногда взамен возможного
внешнего негатива. (Мифолог Дж. Фрэйзер приводит такой пример: на Мадагаскаре
женщина, опасаясь, что ее дети могут умереть, хоронит кузнечика, оплакивает
его, и после траурной церемонии обретает убежденность, что события не случится:
так как оно уже произошло[26].)
Насколько же события внутренней жизни
имеют шанс стать внешними? Практика астрологии показывает, что последнее
происходит лишь тогда, когда общий ритмический рисунок (относительно Земли)
соответствует резонансу индивидуальной психики (которую описывает гороскоп
рождения, как предзаданность качеств личности) с общемировой (на данный день и
час). Также важна социальная ритмика (например, известные личности обязательно
имеют резонанс с гороскопом страны; без этого личность в наши дни не имеет
шанса стать популярной).
4) События, происходящее с близкими и
даже незнакомыми людьми, часто является событиями жизни самого человека,
отраженными в его гороскопе, а с ним могут происходить события, «описанные» в
гороскопе близких. Такая проекция своей «судьбы» на другую в быту кажется
вполне естественной, но для астрологической интерпретации представляет большую
сложность, поскольку приходится одновременно учитывать ряд гороскопов, каждый
из которых задаёт свою векторную направленность событий. И поскольку личность
реализуется в разных сферах, согласно их собственной ритмике, гороскопы
личности, семьи, значимой для индивида социальной группы, общества, страны и
Земли накладываются друг на друга как матрешки.
Это можно соотнести с понятием симфонической
личности русского философа Льва Карсавина – проявление личности на разных
уровнях, как субъекта всех общностей, куда она входит. (Мир для него «похож на пасхальное яйцо, состоящее из
многих включенных друг в друга яиц»[27].) И
в целом изучение событий согласно астрологической традиции позволяет сделать
вывод, что личность человека
оказывается не замкнута в границах его тела. Можно снова
процитировать Карсавина: «Нельзя
сказать: здесь кончается мое индивидуальное и начинается над-личное. Малейший
акт индивидуума есть… сразу — и его акт, и акт всех его высших личностей»[28].
5) Надо также учитывать, что астрология описывает
структуру души как творческий потенциал человека, который остаётся во многом не
задействован. У великих личностей он задействуется в большей мере, поскольку
они возвышаются до судьбы, которую и описывает астрология: до проявления
архетипических пластов коллективного сознания. И в социокультурных процессах,
где действие совокупности свободных воль перерастает в вектор единой
необходимости, астрология может давать более точные, хотя тоже вероятностные
прогнозы — что неизбежно для всех сложных саморазвивающихся систем.
Следует также подчеркнуть ценностные
императивы астрологии, на которых она базируется и с которых не должна
сходить в угоду социально-утилитарной ориентации момента, иначе она теряет свой
познавательный (эпистемологический) смысл. Это 1) постановка индивидуальности
человека в центр любой социокультурной перспективы и 2) обращение к целостности
человека (во всём многообразии его проявлений) — что и сближает её с философией
космизма.
Здесь можно вернуться к истории понятия
личности. Это понятие сравнительно новое, в том смысле, что наше “я” – это
наиболее поздно сложившийся архетип, последняя мифологема древнейшей мифологии.
Оно выкристаллизовывается в образе правителя (императора, фараона),
возвышающегося над богами и получающего независимость от них. Такой независимый
статус в древнейших обществах ранее получают умершие предки, уподобляемые
богам; а в древнем Египте его имеет любой умерший (уподобляемый Осирису). Живым
статус личности в древнем мире получить сложнее, и его имеют только герои:
прежде всего за свои индивидуальные таланты, которые преломляются в заслуги
перед обществом. Античное понятие persona
(маска, личина) говорит о том, что личностью мог кто-то стать, лишь воплотив в
себе образ предка, божества, героя. Оценка героя также проводится чаще всего по
результатам его смерти, и неслучайно – телесную идентичность личности мы как
раз и получаем только в момент смерти, до этого понятие личности размыто и до
конца не определено.
Средневековое понятие личности как души также размывает это понятие, откровенно делая его вне-телесным. Попытка определить личность как живую, а не умершую, как раз и становится основой понятия души. В христианстве для обозначения личности используется термин “ипостась” (“hipostasys”: поддержка, фундамент, сущность), которое сегодня ассоциируется с божественным началом куда больше, чем с человеческим.
Новое время смыкает “я” с самосознанием,
разумом, волей. Но при ближайшем рассмотрении это сознание, разум и воля
оказываются для человека не своими собственными, а заданными изначально
(априори) и задаваемыми в данный момент: божественными, над- или в высшей
степени человеческими, идеальными. Это хорошо отражает понятие
трансцендентности, основополагающее для классической, как и для
экзистенциальной философии XX века.
Сознание и воля личности предстают коллективными или общественно-социальными с
материалистической (марксистской) точки зрения (личность как служитель
коллектива) или – ноосферическими, космическими, когда эту точку зрения
стараются преодолеть (вселенскими в религиозном понимании: личность как
проводник божественной воли). В психологии личность мыслится как некое
ядро, интергрирующее начало, связующее воедино разные психические процессы
индивида (так Юнг описывает процесс индивидуации как поиск и формирование
центра, из которого исходит воля).
Оказывается, что современное понятие
личности, вбирающей в себя социальный и более высокий, вселенский, ракурс,
вновь смыкается с древним представлением об аналогии человека и Космоса,
которое некогда породило астрологию. И vice versa, чтобы
получить астрологически грамотный прогноз, мы должны рассматривать личность
человека как индивидуальность, резонирующую с насущной волей жизни и всей
Земли, воплощающей и выражающей ее, и, кроме того, имеющей на нее обратное воздействие.
И этот этический момент важен для правильного понимания и использования
астрологии. Как профессия, астрология имеет свою этику — и это третий критерий
оценки корректности астро-прогнозов, кроме расчетно-математической и
гуманитарно-смысловой базы. (Поэтому тем, кто не может воспользоваться первыми
двумя критериями, будучи незнаком с ними, соврешенно правильной будет
интуитивная аппеляция к третьему.)
В настоящий момент в обществе утвердилось
примитивное представление об астрологии, которое идет от общего низкого
культурного уровня (в годы перестройки он был выше, неслучайно в начале 90-х
проводились астрологические конференции с обсуждением общетеоретических
вопросов). Тенденция общества потребления свести знание к развлечению,
низкий уровень мысли в средствах
массовой информации – приводит к низким стандартам рациональности в обществе.
Любое, даже опробированное, знание сегодня предстает в слишком усеченном и
потому ложном виде – само собой знания паранаук: нет социального заказа подойти
к ним с научной позиции исследователя, определив их собственные сферы, методы и
границы применения. Следует надеяться, что это явление временное.
Как вывод хочется сказать: чтобы астрология заняла своё место
в ряду современных наук, как один из обобщающих методов гуманитарных сфер,
позволяющей учесть всю многогранность человеческого фактора, это знание следует
не только обосновать с естественно-научной точки зрения, как это делает
космизм. Надо разрабатывать на современном уровне его культурный и
ценностно-смысловой ракурс, применительно к разным сферам социо-гуманитаных
наук, привлекая все их последние достижения в наработке смыслов. Как позитивная
наука, астрология всегда будет выглядеть неполноценно: поскольку богатство
этого знания в его символической природе, всегда проецирующей бесконечность
образов на бесконечность смыслов, и её мифологическом ядре, обращающем нас к
целостному мышлению, не теряющему ценностной и духовной компоненты. Только
поняв астрологию как мифологию, можно сделать её наукой. Тогда изучение
актуализации архетипов даст возможность относиться к личностным и
социокультурным процессам как закономерным.
