Щепановская Сияна

Определение феноменологии времени

 

Имей цель для всей жизни, цель для известного времени,

цель для года, для месяца, для недели, для дня и для часу,

и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.
Толстой Л. Н

 

Феномен времени связан в мысли с осознанием человеком самого себя, конечной и бесконечной стороны самого себя. Сначала, как закономерно это происходит всегда, концентрация происходит на конечности, а бесконечность приписывается самому лучшему, источник которого не сразу человек находит внутри своей сущности (а "внутри" оказывается источником всех действительных вещей, но не только как представлений, но и как в материи явившихся вещей). Феноменом времени в человеческом бытии является через протяженность, последовательность в его памяти (Кант И., Трансцендентальная эстетика). Он осознает его трояко: как свершившееся (наст-упившее) и как предвосхищающееся (наст-упающее). Понятие настоящего же в этой связи иногда трактуется как миг, однако это, скорее, выскальзывающее настоящее, чем явленное.

Явленное настоящее растворяет будущее и прошлое в качестве реальностей, проясняя их природу в настоящем (в настоящем настоящем Августина, в "точке сборки"). Настоящее бесконечно, но именно в смысле вечности, когда мы погружены в феномен настоящего всецело, мы осознаем свое "вненаходящееся место" сознания, или единого центра, из которого наблюдается и одновременно рождается, создается текущее, всегда живое настоящее. Именно поэтому миг в понимании мгновения противоположен времени: он есть отпечаток, как снимок, который принципиально недвижим, а потому разрушает понимание времени. Когда мы пытаемся мыслить время как бесконечный набор мигов, когда время рассыпается на атомы, мгновения, тогда мы теряем самое главное во времени — его связность.

Явление связывания мы по сути и называем временем, именно оно раскрывает нам связь и намекает — на цель.

Сейчас, в современном настоящем, мы мыслим также исторически. Например, Фихте выделяет 5 эпох, где представляется логика динамики времени. Всегда эти схемы, мировой план намекают на цельность движения времени. И суть этого движения — что оно движется к вечному, ведь для человека высшее благо — вечность, в ней наиболее полно раскрывается человеческая свобода (которая всегда начинается с веры (небезосновательной для дерзнувшего верить) в вечную сущность в человеке). Так как реализация свободы есть творчество, и она тогда реализуется наиболее полно, когда кроме этого акта для творящего не существует ничего, когда он всецело погружен в свое творение и не задумывается о длительности (в которой актуальный ему миг всего лишь часть временности). Ведь обычно именно обыденность (создаваемая социальным миром), то есть скольжение по поверхности жизни, для нас создает иллюзию ощутимого присутствие прошлого и будущего, ощущение которых дает линейность, а не весь объем жизни. То есть чем более мы вброшены в привычные схемы обыденности, социального общего мира, тем более мы ощущаем именно бренную сторону времени, то есть на самом деле страдаем от нехватки присутствия в самой сердцевине времени, которая есть настоящее.

Не зря "настоящее" имеет ввиду также подлинное, то есть то, что (в действительности!) есть; — и есть подлинное. При истинном понимании значения настоящего оно разрастается, охватывая все большие пространства времени, прошлого и будущего, находя их общие закономерности, витки и спирали, истоки идей и разливы реалий, связь причин и следствий в точке соприкосновения с Вечностью. Это прикосновение дано избранным, гениями – им удается сканировать в их времени пласты вечности в своих областях мастерства и знания и оставить следы в вечных творениях и нетленных идеях[1].

Время показывает нам наше глубинное противоречие (две сущности, конечного и бесконечного, соединение которых (по сущности несоединимого) — наша действительная цель), так как мы мыслим конечное время, мы всегда представляем конечное время — но при этом можем дойти до самого истока времени, проникнуть в его суть, попасть этим в вечность.

Вечность — в противоположность бренности — это неустаревающая, то есть не уходящая от себя самой в формы себя, новизна, это живая жизнь, пришедшая к себе, это осознание жизни в самом движении жизни.

А в самом этом движении человек не переставая ищет его смысл, так как он определяет смысл его жизни. Существование же смысла жизни для человека напрямую определяется его отношением ко времени. Так как время одновременно осмысливает жизнь — когда нами в целом схвачен процесс движение и его цель, и также время обессмысливает её, когда наш взор падает на изменчивую сторону, на то, что перед нами пожирается, истлевает. Но пожирается оно в плоскости линии, а из момента сейчас — светятся множество линий, и переносясь в него, человек уже не осознает себя как находящегося на одной из линий и как подверженного, сотрясающегося её конкретной динамикой. Но в настоящем — осознает свою связь с центром, свою тождественность с этим центром, своё всегда-присутствие, бесконечность своей творческой свободы, так как ограничения предстали как временно (в каких-то определенных вышедших из центра и забывших об этом линий) налагавшиеся на него. Теперь появляется возможность использовать эти ограничения наилучшим образом, если не совсем откинуть их для более полной реализации себя (своей нетленной, божественной положительной — не пустой, или отрицательной — сути).

Время осмысливает для нас бытие, оно дает нам видение нашей цели, толкает через настоящее в вечность присутствия. И это и есть чаяние всех устремлений человеческого сознания — к осознанному присутствию, к качественному, т.е. расширенному пониманию настоящего, как великого мига вселенной, раскрывающего единую связь прошлого с будущем, слитых спиралью начала и конца, как истинный смысл любого явления.

21.9.14

другие философские статьи Сияны Щепановской

 

на главную страницу сайта   

Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»

 

 



[1] Как гласит древняя пословица «время боится пирамид». т.е. остаются великие отражения ускользающего времени, останавливающие его движение.