на главную страницу сайта

Семиры и В.Веташа «АСТРОЛИНГВА»

СЕМИРА

СОЗВЕЗДИЯ МЫСЛИ

АСТРОЛОГИЯ ДЛЯ ФИЛОСОФОВ

и философия для всех остальных

(продолжение)

к оглавлению и началу книги

Глава

«ТВОРЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ»

ВЕСОВ

АРХЕТИПЫ ВУЛКАНА И ХИРОНА

Главный мифологический образ этого архетипа — божественный кузнец и бог закона и гармонии Вселенной. Кузнец — строитель чертогов богов и красоты Космоса, само название которого происходить от слова "космео" — "украшать". Он — создатель множества полезных предметов; и кует он не только инструменты, но и взаимоотношения между людьми — также как боги мирных договоров между странами и боги брака. Это архетипические образы творцов человеческой культуры, которые рука об руку идут с демиургами природной Вселенной (как индийский Митра сопутствует Варуне или римский Квирин — Юпитеру).

Как управитель Весов в гороскопе в системе 12-ти архетипов сейчас используется Хирон: планетоид, находящийся между Сатурном и Ураном и связующий мир видимых и невидимых глазом планет, названный в честь греческого кентавра-миротворца и учителя героев. По средневековой системе семи планет покровительницей Весов считалась Венера: как образ красоты природы и земной гармонии; однако творческий архетип Весов подчеркивает не только и не столько естественную красоту, сколько искусство её созидания: рукотворную эстетику и абстрактную гармонию законов. И мощь земного плодородия, архетипически связанная со звездой Венерой как царицей любви, тоже не очень подходит утонченному осеннему знаку. Поэтому её античный супруг: кузнец Вулкан/Гефест, в Греции покровительствовавший периоду Весов, не может полностью уступить ей лидерства. — В перспективе же управителем Весов может быть признана планета, находящаяся на краю солнечной системы: как образ связи с другими звездными системами. Её цикл по закону Кеплера составит около 1500 лет. Такой цикл выделяют в развитии цивилизаций исследователи-египтологи Петри и Ж. Бредфорд[1], а также историк Л.Н. Гумилев, родившийся под знаком Весов: как период существования культурной целостности этносов. Правильно будет назвать эту планету Вулканом.

Пока что есть малая планета Вулкан (точнее, Вулкано, упоминаемый нами в тексте) и астероиды других божественных кузнецов и богов закона: Гефеста, индо-иранского Митры, египетского Птаха и др. А также группа кентавров: дальних астероидов, чьи орбиты заходят за орбиты Сатурна, Урана и Нептуна. Хирон был первой открытой дальней планетой вне пояса астероидов, теперь известны друг Геракла Фол, мать Хирона Харикло, коварный кентавр Несс, Асбол и некоторые другие, описывающие проблематику взаимоотношений. Таким образом, закономерно отнести дальние астероиды к архетипу Весов (так же, как в целом к архетипу Девы относится пояс астероидов между Марсом и Юпитером, описывающий детальную конкретику жизни: земную действительность духа и человеческого сознания).

ОБРАЗ: СЛУЖЕНИЕ УТОПИИ

С трудом поднимаясь по лестнице, старый человек с робкой надеждой взглянул на почтовый ящик. Каждый день жители соседних домов могли видеть, как этот странный худощавый старик в одно и то же время выходит, чтобы купить себе скудную пищу. Потом он возвращался, чтобы остаток дня провести за письменным столом. Никуда больше он не ходил, и никто не приходил к нему. Выходя из дому, старик заставлял себя не смотреть на почтовый ящик, оставляя надежду на обратный путь. Теперь, возвращаясь, он позволил себе осторожно посмотреть на ящик: не белеют ли его дырочки? Напрасная надежда! ящик был пуст, как всегда.

Последние остатки своего некогда великолепного, а ныне жалкого состояния старик тратил на бумагу и конверты. Он писал государственным деятелям и вельможам, бывшим друзьям-аристократам и новым незнакомым влиятельным лицам. Как мог, он разворачивал перед ними картину прекрасного будущего, которое бы могли обеспечить человечеству его идеи. Он стремился достучаться до их сердца и апеллировал к их уму. Он дошел уже до последней черты бедности и просил только покровительства и немного денег: не для себя, но для реализации своего проекта. Однако ответы были уклончивы. Видно, состоятельные люди и именитые граждане считали его таким же чудаком, как и простые мещане. Теперь он лелеял надежду на последнее письмо. Но ответа не было.

И однажды он не вышел на улицу день, и другой. Сердобольные соседи вызвали городскую похоронную службу: вот, и похоронить-то не на что. Тело завернули в простыню и погрузили на повозку.— Первой визитершей оказалась смерть. И никто не обратил внимание на то, что в ящике белело долгожданное письмо...

Этот образ навеян жизнью Сен-Симона[2] — основателя утопического социализма, воплощению идей которого человечество посвятило века. И будет возвращаться к ним, потому что эволюционный выбор человечества — не в стихийном следовании инстинктам, а в подчинении себе стихии: в культурном регулировании общественных процессов.

МИФ ВЕСОВ

Самое прекрасное, что может быть — этот мир. Всё небесное отразилось в земном и воплотилось в нём. Но иногда нужно выбирать: земное или небесное? И тогда колеблются чаши Весов. Законы гармонии на Земле хранит время. Небесное — вне времени, оно может разрушить то, что есть, и всё создать заново. Чёрно-белая линия времени даёт существовать разноцветной гармонии мира.

Тот мир, который мы видим, раздроблен — искусство возвращает ему целостность, организуя его в символические формы мира, которым изнутри присуща закономерность. Оно выстраивает временную линию судьбы, которая внутренне определяет и связывает внешнюю историю в единый мир. Если верно выстроить события жизни человека — или истории мира — в судьбоносную целостность — к чему и стремится искусство, это будет пороховой заряд, способный перевернуть всю жизнь. Резонанс с самим собой даёт человеку и человечеству энергию на преобразование — на шаг за пределы себя в иное.

Искусство приподымает человека над рассеянным абсурдным бытием и возносит на высоту его предназначения, его сущности. С этой высоты человек может увидеть и понять себя самого — чтобы затем, спроецировав утопии искусства с небес на Землю, совершить качественный скачок в своей земной жизни. Но он может совершить его лишь настолько, насколько не просто растворяется в гармонии, а способен на творческое усилие в рамках своего выбора.

В искусстве человек находит ту нить, которая бы связала его с абсолютом. Поиск идеальных ориентиров — узелков этой нити — заводит внутренние часы человека. И то, что человек определяет как своё в момент своей творческой свободы, есть выбор его судьбы. Творческое усилие, которое делает его независимым от внешних условий, даёт опору под ногами. Его дело поднимает его до понимания его мечты, а мечта даёт силы воплотить это дело. Искусство не воспроизводит истину бытия в разумной форме, оно лишь намекает на неё: оно раскрывает потенциальную целостность бытия. Сочиняя миф человека, оно показывает ему его же способность творить собственный мир и возделывать свой райский сад. Как воздушный шар, оно преодолевает материальное бремя Земли, как скафандр, даёт выйти в Космос. Но чтобы ракета летела, приходится жертвовать ракетоносителями. Чтобы человек вступил в жизнь, его миф лопается как мыльный пузырь.

И в конечном итоге лишь отсутствие — Ничто — устремляет человека воплотить то прекрасное, что он обретает через искусство: толкает его вперёд, к выбору, к иному. Только трагедия потери абсолютного — ницшеанское "Бог умер!"— устремляет к Богу и заставляет совершить прыжок выше своей головы. Чтобы творить, человек должен терять и обретать вновь, делая шаг вперёд и шаг назад — как подсказывает ему мировая гармония, регулирующая его творчество. Так качаются чаши Весов, заставляя каждый момент совершать выбор: принятия или отказа. Чем лучше человек соответствует истине момента, тем больше у него духовных сил и вдохновения. Чем он смелее в своем выборе, тем ярче его жизнь.

Душа принимает всё — человек сравнивает и выбирает: и то, что он отвергает, умирает. Тому, что он принимает, он даёт силу, и оно продолжает жить. А то, что возникает в нём в резонанс к его собственной истине и имеет силу проявиться, показывает эволюционное предпочтение человечества в данный миг. Выбрать в тот миг, когда принимаешь всё,— заявить о себе в сливающемся хоре общей гармонии — отвергнуть резонанс с безликим божественным единством ради проявленной красоты человеческого — вот, что делает человека творцом своей судьбы и вершителем эволюции.

ФИЛОСОФИЯ ВЕСОВ

"Искусство свершает истину бытия."

М.Хайдеггер

ЭВОЛЮЦИОННАЯ РОЛЬ ЭСТЕТИКИ

Период золотой осени показывает человеку, что природные процессы не только утилитарны: в самой природе скрыто чувство прекрасного. Это формирует у знака Весов эстетический взгляд на мир. "Искусство свершает истину бытия,"— пишет Хайдеггер, призывающий вернуться от технократической науки к мифо-поэтическому мышлению, хранящему в себе зёрна истинной жизни. "Творческое усилие дано от Бога, если оно не сам Бог,"— таков взгляд Бергсона, автора теории "творческой эволюции". Тот же смысл вкладывает в понятие Бога Дьюи, определяя его как "активное отношение между идеальным и действительным" и утверждая: "Искусство — это жизнь". Это создатель философии инструментализма, для которого "инженерному искусству" построения социальной жизни (её эстетическому плану) подчиняются наука и этика.

Под знаком Весов родился Ницше, сначала поэт и потом уже философ, настаивающий на необходимости эволюционного "прыжка выше своей головы". Из русских мыслителей мы можем добавить к ним художника-эзотерика Николая Рериха.

Дьюи определяет прекрасное как выражение гармонии равновесия между человеком и средой, и это соответствует астрологическому определению планеты-управителя Весов, Хирона или Вулкана. А если говорить о философской категории эстетики, прекрасное определяется как единичное, которое содержит в себе всеобщее: истинный шедевр побуждает к сопереживанию весь мир — весь человеческий мир культуры. Искусство вещественно предъявляет нам это всеобщее, оно в материальной действительности воплощает истину человеческого существования (к чему стремится предыдущий психотип Девы). Отсюда понятна роль искусства, которое философы-Весы ставят во главу угла человеческого осмысления жизни.

Есть этому и вторая, более радикальная причина: искусство выводит нас к границам реальности, к маргинальному, или, говоря по-русски, запредельному, выходящему за рамки обыденной, бытовой, действительности и привычного здравого смысла (в современном искусстве эта тенденция ещё более проявлена, чем в произведениях времен Бергсона или Ницше). Усиливая интенсивность переживания жизни, оно накапливает резерв энергии, дающий возможность перейти эти границы. Оно обнажает истину красоты, приподымая нас над ограничениями, и обостряет проблемы, чтобы сделать сознание предельно внимательным к тем преградам, которые препятствуют человеческой свободе.

Прекрасное есть воплощение предельного — в этом смысле истину определяет красота. Старые шедевры не теряют актуальности, так как апеллируют к вечному в человеке. В каждом хорошем произведении т.о. скрыт потенциал к эволюционному шагу человечества в сторону истины своего существования. К новой фазе материальной манифестации истины в собственной жизни.

Столь же радикальной для Весов предстает и философия: "Философия — противоположность всякой успокоенности и обеспеченности. Она воронка, в середину которой затягивает человека, чтобы так он без фантазирования смог понять собственное присутствие,"[3] — пишет Хайдеггер и говорит об опасности, скрытой в самоосознании человека: захваченности желанием "стать тем, что он есть" — или опасности притяжения к стержню собственного эгоцентрического бытия, проявленной трагической судьбой Ницше.

В знаке Весов заложено стремление вознестись над реальностью настоящего к утопии будущего, проявляющее силу архетипа Урана в этом знаке. В стремлении к эволюции знак Весов исходит из идеи развития Девы. Но, как мы уже говорили, преобразование, которое исследует Дева, базируется на предопределённых законах сознания и предустановленной гармонии материи — согласно идеям кардинальных знаков Овна и Рака. И гегелевский закономерный и безличный процесс самодвижения понятия к Абсолюту — это диалектика развития уже существующего мира. А понятие эволюции для кардинального знака Весов — качественный прыжок в неведомое, где закономерность настоящего уступает случайности будущего.

Будущее не предопределено и потому неопределено, как пишет Хайдеггер: "Чем может быть человеческое присутствие в отдельные эпохи, данное присутствие никогда не знает; напротив, возможности его как раз и образуются внутри присутствия. И эти возможности суть возможности его фактического присутствия, то есть предстоящего ему размежевания с сущим в целом."[4] Будущее не есть закономерное достижение все большей целостности, как это мыслит предыдущий психотип, но ещё один шаг вперёд: опасный шаг, поскольку прежде всего он есть уход от уже существующей гармонии — и только в некоем абстрактном пределе возврат к изначальному единству. Его маргинальной иллюстрацией служит начало произведения "Так говорил Заратуштра" Ницше: образ канатного танцора, случайно разбившегося на глазах равнодушной публики — который, по оценке писателя, сделал для человечества больше, чем сотни добропорядочных обывателей.

Утопия Весов, в отличие от трезвого образа будущего Девы, не оглядывается на действительную ситуацию. Она сама является искусством: не логическим продолжением действительности, но искусственным моделированием. Яркий образ мечтателя психотипа Весов — Дон-Кихот, созданный мыслью Сервантеса, родившегося под этим знаком. Практика не служит критерием для оценки того, что ещё не проявилось. Единственный ориентир — сама истина существования человека, скрытый смысл, движущий его жизнью и раскрывающий себя в пограничных ситуациях.

ОТ СЕБЯ К ИНОМУ

Эволюционный переход может осуществить только человек, выйдя за рамки прошлого, животного, бытия и покидая настоящее, человеческое — противостоя предопределённым законам и объективным истинам. Это декларирует Лев, и тему высокой миссии Человека развивают Весы. Если Лев утверждает свободу творчества человека, ничем не обусловленную и потому случайную, то его эволюционная задача для знака Весов проступает как диалектически закономерная. "Бог умер,"— так художественно Ницше подводит читателя к идее об исключительной роли человека в эволюционном процессе — как единственного создания, наделённого свободной волей, — и его сверхчеловеческом будущем. Это согласуется с идеей Бергсона о том, что именно через человека и его творческий выбор проходит путь "жизненного порыва" к дальнейшему развитию Вселенной.

Для Хайдеггера истинное бытиё — это не видимый мир, но присутствие человека в мире: тот экстатический прорыв жизни, который даёт каждому его личная сосредоточенность на будущем. Человек существует лишь постольку, поскольку осуществляет творческую волю своего присутствия в настоящем моменте: "Человек есть "вот" бытия, то есть его просвет. Это и только это бытие светлого "вот" отмечено основополагающей чертой экзистенции, т.е. экстатического выступления в истину бытия."[5] А присутствие (Dasein) Хайдеггер определяет как "выдвинутость в Ничто": "Это выступание за пределы сущего мы называем трансценденцией. Ничто есть условие раскрытия сущего как такового для человеческого бытия".[6]

Творческий человек воистину живет лишь в состоянии причастности к истине своего собственного отсутствия – и лакуны того, что он хотел бы иметь, увидеть и постичь, – ведь это и дает возможность творения того, чего еще нет, и становления личности человека. Свободный выбор человека должен делаться в пользу того, чего ещё нет,— и для Хайдеггера, как и для экзистенционалиста и поэта Унамуно, источником духовного творчества становится переживание человеком своего "ничто", которое для Весов составляет диалектический контраст по отношению к его эволюционной роли: "Из сознания собственного глубинного Ничто человек черпает новые силы, чтобы стремиться быть всем".[7]

Весы — знак начала сезона, кардинальный знак свежего импульса воли. И как для Хайдеггера, для Унамуно реальное существование человека заключается в страстной устремленности его воли, "желающей быть или желающей небытия", в сопереживании абсолютному. Это противопоставляет его неподлинному существованию личности, как безвольному приспособлению к социальной среде.— В быту Весы очень подвержены конформизму. Но абстрактное мышление этого знака утверждает со всей категоричностью: человека нет, если творческий выбор за него делают другие.

Партнерский знак Весов понимает человека через его отношение к иному, а не самого по себе, как это делают знаки огня. Понимание, за которое в астрологии отвечает управитель Весов Хирон, для Хайдеггера — "изначальная форма исполнения человеческого существования, которое представляет собой в-мире-бытие". Совершенное понимание несет состояние новой духовной свободы, так как всякое понимание — в итоге самопонимание.

"Кто такой... человек? Есть ли он простое Я, которое впервые по-настоящему утверждается в своём Я лишь через обращение к Ты, потому и существует лишь в соотнесенности с Ты?"[8] — в этих словах Хайдеггера отзвуком слышится львовская идея очеловечивающей любви. Они перекликаются с идеей Унамуно, который экзистенциальному "отчаянию" Кьеркегора противопоставляет "надежду" на восстановление онтологического единства твари и творца как "любимого" и "любящего".

Весы ценят человека столь же высоко, как и Лев: потому закономерным становится анархический бунт личности против принижающей её повседневности, который Унамуно видит в образе Дон Кихота. Как творческий момент высшей реальности философ противопоставляет рациональности внешнего бытия иррационалистическое "спасительное безумие" рыцаря "печального образа".— Здесь можно отметить, что печаль, скорбь — эмоциональные характеристики планеты Сатурн, экзальтирующейся в Весах. Неслучайно Унамуно вводит даже категорию "скорби" (congoia) как переживания Ничто — и подключения к его творческому потенциалу. (И в жизни для Весов, как воздушного, интеллектуально-поверхностного знака, это понятие оказывается очень продуктивным.)

Образ человека у осеннего знака Весов отличается от того царя мира, которого мыслит себе летний знак Льва: это образ нравственности, но не силы. "Человек не господин сущего. Человек — пастух бытия... Он приобретает необходимую бедность пастуха, чьё достоинство покоится на том, что он самим бытиём призван к сбережению его истины"[9],— пишет Хайдеггер. Такую, дон-кихотовскую, реализацию утопии Весов подтверждает жизнь аристократа Сен-Симона, всего себя посвятившего идеям утопического социализма и умершего в нищете.

Утопия Весов может принимать как социально приложимые формы (как утопические идеи социальной реформации Савонаролы), так и безотносительные к внешней ситуации, абстрактные формы новой фазы жизни духа. Вслед за покровителями этого знака — мифологическими кузнецами, ковавшими бессмертие,— философы-Весы стремятся обосновать возможность эволюционного перехода жизни к качественно новой ступени. "Жизнь духа не может быть результатом жизни тела... всё происходит наоборот, как если бы тело просто использовалось духом," — говорит Бергсон, рассуждая о возможности существования бессмертного духа личности вне тела: "Если учесть, что деятельность ума превышает деятельность мозга..., то нельзя ли предположить, что сознание, проходя через материю, которую оно находит на этом свете закаляется как сталь и готовится к более эффективной деятельности, для более интенсивной жизни? Эту жизнь я представляю себе как жизнь-борьбу и как потребность изобретать, как эволюцию творения: каждый из нас, благодаря действию только сил природы, придёт туда и займёт место на том из духовных планов, куда его вероятно уже подняли в этом мире качество и количество его усилий".[10]

(Здесь можно отметить, что создатель известного произведения "Как закалялась сталь" Н. Островской тоже родился под знаком Весов, которому покровительствует архетип божественного кузнеца. И воплощенный его книгой и самой жизнью образ полной потери всего — даже и телесного здоровья — во имя духовной цели нового человеческого созидания, хоть и не столь известен в мировой мысли, как образ Дон-Кихота, но является закономерным ориентиром для знака Весов. Философским ориентиром этого знака: предыдущий архетип Девы детально воспроизводит в сознании бытие именно для того, чтобы человек получил возможность изменять материю, подобно Творцу — разрушать и восстанавливать её в совершенстве. Другое дело, что мы не достигаем Абсолюта, выдвигаемого Девой: теория отстоит от практики, и наше рациональное выстраивание бытия предстает утопией. Насколько нерешенной оказывается задача Девы, задача рационально-практического постижения, насколько же утопичным и экстремальным становится свободное творчество Весов, делающее шаг за рамки постигнутого.

Судьбу Николая Островского можно сопоставить с судьбой Ницше: даже с точки зрения банального здравомыслия, они были неправы только в том, что человечество ещё не научилось лечить их болезни. Но собственный выбор, собственное самопреодоление есть основа лечения — а потому тот и другой сыграли роль примера: Ницше для культуры Запада, имеющей теологически-духовный идеал, Николай Островский — для материалистически сориентированной культуры социализма. Эволюция призвана изменить и дух, и материю: соответственно, они поставили под удар первый — дух, а второй — тело; и у Ницше выжило тело, а у Островского — дух. Это дает хорошую аналогию для понимания путей развития Запада и России, которые в пределе должны совпасть в осознании единого человеческого эволюционного пути.)

МОДЕЛИРОВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ

Безусловной целью и ориентиром архетипа Весов выступает пластичная материя, описывающая мир в его гибком взаимодействии: материя изменяющаяся и изменяемая человеком (её мифологический образ — глина, из которой Творец вылепил свое создание); основой и базовым критерием — дух (сам создатель). В этом нет дуализма духа и материи; они не равноположены и не разнесены как крайности, но занимают разные ниши: как бы лежат в разных плоскостях как компоненты мирового равновесия. Как пример можно привести учение чешского философа и математика Больцано, которое в философском словаре характеризуется как сочетание "диалектического атомизма" и "платонизма". Первое отражает типичную для Весов непрерывную динамику взаимодействия материальных субстанций, второе — наличие законов гармонии, описывающих её: у Больцано "истин в себе" или "чистых понятий".

В основе видимой гармонии жизни лежит её закон — и в вопросе дихотомии сознания и бытия Весам естественно занять идеалистическую позицию. Бергсон утверждает: "В основе жизни лежит сознание, или, точнее, сверх-сознание."[11] Такая позиция, как правило, лучше соответствует эволюционной миссии знака Весов, помогая вычислить непосредственное будущее человечества и указать путь дальнейшего развития. Когда мы сами куем свою реальность — куда повернет мысль, туда вслед за ней направится и жизнь. Поэтому, например, Сен-Симон считал определяющим фактором прогресса философские воззрения той или иной эпохи. Но материя как материал и как созданный предмет является альфой и омегой для этого психотипа, и в этом смысле Весы могут отстаивать материализм и настаивать на нем, как Дидро, который писал: "Невозможно предположение чего-либо, что существует вне материальной Вселенной; никогда не следует делать подобных предположений, потому что из этого нельзя сделать никаких выводов".[12]

С чего начинается шаг человека за пределы своего бытия в иное? Конкретизацией этого является вопрос Хайдеггера, с которого он начинает свою философию: как начать мыслить? Это — поистине архетипический вопрос Весов, поскольку Весы — кардинальный знак стихии воздуха: духа и мышления, знак первого импульса абстрактной мысли, для которого само по себе абстрагирование выступает как цель. Хайдеггер ставит вопрос, как начать думать — "потому что думать — значит действительно действовать, если действием зовётся со-действие существу бытия." Философ говорит: "Мыслью осуществляется отношение бытия к человеческому существу... мысль даёт бытию слово. Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты — хранители этого жилища... Мысль допускает бытию захватить себя, чтобы сказать истину бытия."[13]

Почему столь важна роль языка в мышлении? Потому что он опредмечивает дух. И эта цель материализации, по зодиакальной логике воспринятая от предыдущего архетипа Девы и отражающая экзальтацию в Весах планеты материи Сатурна, — собственно человеческая задача. Как говорит Хайдеггер, человек поставил задачу сплошного опредмечивания действительности, обеспечения бытия: "Через вещь происходит достижение мира. Надо оставить позади себя всякую отвлечённость от вещи"[14]. Как архетип искусственного созидания, Весы высоко ставят понятие вещи: как чего-то окончательно свершившегося — совершенного, не погрязающего в изменчивости живого. Для Хайдеггер "вещь" — вершина человеческого бытия: "И легки, и ладны вещи в сравнении с безмерностью масс человека как живого существа. Сперва человек как смертный достигнет, обитая, мира как мира. Только то, что облегчено миром, однажды станет вещью."[15] Кондильяк, рассуждая о человеческой способности восприятия, начинает говорить от лица статуи. Дидро, считавший материю единственной и единой субстанцией, проводит последовательную аналогию между человеком и пианино: "Мы — инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства — клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют..."[16]

Через внешнюю предметность, красоту овеществленной материи эволюционная истина данного момента времени, скрытая в глубинных законах сознания, проступает на самой поверхности бытия. И знак Весов максимально обращен ко внешним формам, что могут проиллюстрировать загадочные слова Ницше: "Кто глубоко заглянул в мир, тот понимает, какая мудрость заключается в том, что люди поверхностны".[17]

Доказывая предметную, зримую наглядность духовной реальности для древнего мира, русский философ Лосев усматривал в эйдосах Платона геометрические структуры (пирамида — структура огня, сфера — воды, куб — земли). Подобно этому, Хайдеггер, нащупывая путь мысли из прошлого в будущее, стремится преодолеть абстракцию философских понятий. В стремлении предъявить материальность мысли, выраженной словами языка, он доходит до логического тупика типа повторений "экзистенция экзистирует" или "мирение мира". Однако, желая увидеть "в звуковом и письменном облике тело слова, в мелодии и ритме — душу, в семантике — дух языка"[18], — философ делает также плодотворную попытку выйти к архетипическим образам для пояснения понятий. Он обращается к восточной философии, которая не утратила способность пользоваться архетипами как целостными единицами смысла, где чувство слито с наименованием. Например: "Дух — веяние тишины озаряющего восторга"[19] — здесь выявляется архетипический корень понятия дух, связанного с образом движения, веяния воздуха, и проступает материальность обозначения (интенсивность вложенного смысла).

Эстетическое чувство, отклик на мир, дает человеку первичный опыт именования данности. С развитием логического, причинно-следственного мышления эстетический опыт подводит нас к выстраиванию метафизики событий: модели осмысления реальности. — И она должна превосходить действительность нашим привносимым в мир человеческим отношением. (Как говорит Хайдеггер: "Мета-физика — это вопрошание сверх сущего, за его пределы..."[20])

Весы можно назвать знаком моделирования реальности. Цель метафизики Весов — создание, а точнее, выявление в самой жизни устойчивых моделей, что позволяет воплотить свойственное этому знаку чувство соразмерности и красоты, воплощаемое периодом осеннего равнодействия. Как пример таких моделей Весов из смежных областей знания можно привести строение атома, разработанное Нильсом Бором, или теорию развития этносов Льва Гумилева. Согласно ей, этнос строится на взаимоотношениях — ключевое понятие партнерского знака Девы: "Реально действующим фактором системы является не предметы, а связи, хоть они не имеют массы."[21] Разрыв связи ведет к гибели системы.

Обе модели имеют силу абстрактного закона (Бор не имел физического доказательства строения атома, а Гумилев не объясняет физической природы выдвинутого им понятия пассионарности), они метафизичны в прямом смысле выхода за рамки физики. Тем не менее эти модели прочны: потому что отражают динамичную гармонию существующего. Действенной моделью равенства при социализме: "от каждого по способностям, каждой способности по её труду" — исходившей не из экономических, а из абстрактных гуманистических соображений, мы в конечном итоге также обязаны знаку Весов: Сен-Симону и его последователям.

ИСТИНА МОМЕНТА

Стремящаяся метафизически предметно зафиксировать себя мысль Весов видит мир максимально динамично — неслучайно этот знак окружают два архетипа преобразования: Дева и Скорпион. Трансформация существующего составляет начало и конец мышления этого знака, что выражается в тезисе Бергсона: "Предметы и действия — это лишь снимки, сделанные нашим разумом со становления. Предметов нет, есть лишь действия."[22] Наша мысленная фиксация, наша оценка привносит статику в изменяющийся мир. Но, как утверждает Бергсон, шкала оценок нам раз и навсегда не дана: дух постоянно создаёт её заново в процессе жизнедеятельности.

Воплощая в человеческую жизнь диалектику предыдущего знака, Весы каждый момент ищут новую гармонию и соразмерность, которую символизирует их управитель Хирон (или по старой системе Венера). Если противоположный знак Овна отождествляет мышление с бытием, придавая ему устойчивость онтологической характеристики, Весы противопоставляют их — о чем пишет Фуко, говоря об открытии пласта бессознательного и единстве мысли с немыслимым: её бесконечном вопрошании себя о своем существовании.

Для Весов нет и не может быть навсегда готовой истины: истина раскрывается в моменте, ибо постоянно рождается и постоянно умирает. Эту идею выдвинул уже Дидро, который в творчестве прекрасного видел особое, лишь человеку данное отношение к действительности, делая орудием своей мысли художественные произведения. Он писал: "Вселенная непрестанно вновь начинается и кончается, каждое мгновение она зарождается и умирает... В этом громадном океане материи нет ни одной молекулы, которая оставалась бы одинаковой хоть одно мгновение: rerum novum nascitur ordo — вот вечный девиз Вселенной."[23]

Тезис Хайдеггера: суть существования — в присутствии и осуществлении своего "вот" — также выражает идею истины момента. Абсолютизация бытия в настоящий миг, возможно, вызвала раскол личности Ницше, заставив его отрицать как относительные все ценности предшествующей эпохи: преемственность прошлого и будущего связывает личность воедино — в настоящем же мгновеньи есть абсолютная свобода — её "ужас", по Хайдеггеру, и потому более нет ничего определённого и устойчивого.

Он пишет об относительности истины: "Новое в нашем теперешнем отношении к философии — убеждение, которого не было ни у одной эпохи: что мы не обладаем истиной. Все прежние люди "обладали истиной", даже скептики."[24] Не только потому, что истина рождается каждый миг: даже то, что предметно предъявлено и существует теперь, никогда не может быть полностью понято: это было бы завершением эволюционного пути, равновесием Вселенной, не имеющим продолжения. Сознание сравнялось бы с бытием, и это значило бы, что творящий дух исчерпал себя до конца. Относительность познания напрямую вытекает из неисчерпаемости мирового творчества.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РАКУРС ВРЕМЕНИ

Это подводит знак Весов к осмыслению времени, как самой существенной характеристики бытия: что соотносится с экзальтацией в Весах планеты времени Сатурна. Будучи определяющим фактором гармонии момента, для Хайдеггера и Фуко, время даёт саму возможность осознать существование. В понятии "живого времени" Бергсона, как и в "живой этике" Н.Рериха, проступает смысл осознания изменяющейся истины момента.

Бергсон говорит о "живом времени" как основе психической жизни человека. Он предлагает обратиться к интуиции, которая не предполагает противопоставления познаваемого познающему, а есть отождествление с индивидуальной природой изучаемого предмета. Этот процесс постижения жизнью самой себя дан каждому в самонаблюдении: собственная жизнь сознания дана каждому как психическая жизнь, основой которой является длительность. Если внешний мир образуется в пространстве, то внутренняя жизнь созидается временем: таким образом, жизнь как таковая носит не пространственный, а временной характер. Жизнь сама есть длительность: время, но не механическое, которое принято в физике, как единица измерения, а "качественное", "живое". Это внутреннее время — интенсивность, качественность проживания жизни человеком, разные в разный момент. В разные периоды человек живет с разной интенсивностью — и за то же физическое время разные люди проживают разную длительность своей жизни.

"Живое время" Бергсона можно сопоставить с "интраисторией" Унамуно: где на внутреннем, вечном уровне осуществляется подлинное единение человеческого рода, в то время как на внешнем, феноменальном происходит лишь формальное объединение.

Для Хайдеггера временность составляет онтологическую основу человеческого существования (мы не мыслим существование вне времени), поэтому время должно быть рассмотрено как самая существенная характеристика бытия. Философ считает неправильной европейскую традицию мыслить чистое бытие как нечто вневременное. Он сопоставляет время и бытие, возвращаясь к их архетипическому единству (который доносят до нас мифологические образы богов времени и судьбы, являющихся одновременно и богами земной материи, самоопределения человека в мире, и самого существования[25]). Поскольку Весы — знак экзальтации Сатурна, самоосознание человека, как и цель материализации, призваны достичь здесь высшей точки.

Человека с истиной бытия сталкивает событие, свершающееся во времени. Переживание временности у Хайдеггера отождествляется с духовным опытом личности, её самосознанием и истинным существованием: в событии "человек как тот, который внимает бытию, выстаивая в собственном времени, вынесен в своё собственное существо"[26].

В смысле моделирования истории интересно творчество другого современного философа знака Весов, Мишеля Фуко, который ставит тот же вопрос, что и Хайдеггер: с чего начинается мышление? И отвечает на него так: c предшествующей, предопределенной временем и социумом парадигмы разума: эпистемы своей эпохи — модели мышления, в которую укладывается знание (черты эпистем изложены в статье в конце книги). Фуко пишет: " Основополагающие коды любой культуры, управляющие ее языком, ее схемами восприятия, ее формами выражения, ее ценностями, иерархией ее практик, сразу же определяют для каждого человека эмпирические порядки, на которые он будет ориентироваться."[27]

Если Фуко подробнее всего исследует модели научной мысли последних пяти веков, начиная со средневекового принципа подобия, то Мемфорд, родившийся под знаком Весов, изучает утопическую традицию общественной мысли; а мифолог Тэйлор, также представитель этого знака, обращается к мифологическому сознанию первобытных обществ. Изучение обычаев и воззрений различных культур убеждает его в наличии единых структур мысли и поведения, лежащих в основе явлений человеческой культуры: "единых законов закрепления и распространения, сообразно которым эти феномены становятся устойчивыми, характерными элементами общественной жизни на определённых стадиях культуры."[28]

Метафизику времени и исторических событий выявляет также идея мифа, стоящего над историей, у Лосева. Миф для него — шире истории, он содержит её в себе, как творящий дух — созданную вещь. Поскольку он создал её, она уже ему не принадлежит, как его инобытие; но он всегда может изменить, перековать её — и тем самым стоит выше. Наше бесконечное осмысление мира выявляет разные грани бытия: за каждым предметом кроется множество миров. Миф как осознание истории раскрывает, каков наш человеческий мир; переосмысление истории делает его другим.

Наше отношение к жизни для психотипа Весов оказывается более важным, чем она сама (ведь что такое жизнь, как она есть? — чистая стихия, чистая изменчивость, не подчиненная относительным критериям оценки). Мы ничего не можем сказать о ней, как она есть; но наше отношение является деятельным актом, творящим для человека его реальность и обуславливающим его. Это подчеркивают слова Хайдеггера: "Философия имеет смысл только как человеческий поступок."[29]

ЭЛИТАРНОСТЬ И
ПРЕОДОЛЕНИЕ АНТРОПОЦЕНТРИЗМА

Метафизика дает представление о той неограниченной сфере, о тех беспредельных, увлекательнейших возможностях человеческого творения реального, настоящего, будущего мира, которые намечает в утопиях разум архетипа Девы, — и о которых, если говорить конкретно, большинство людей до сих пор не имеют никакого сознательного представления. Действительно, смысл жизни для большинства заключается не в творчестве: не в человеческом шаге навстречу неведомому — а только в приспособлении к существующим условиям, которое является существенной характеристикой природы и животных. Последнее подводит нас к элитарности знака Весов, на которую стоит обратить внимание как на характерный недостаток этого знака в быту и типичную черту его философии.

Красота золотой осени — это и начало смерти природы, и её упадок означает сужение сферы эмоционального восприятия и негативно сказывается на мышлении этого знака как свойственные всякому декадансу элитарные идеи. Так, у Бергсона "иррациональная интуиция", позволяющая людям творить, дана лишь избранным; путь "взлётов и падений" Ницше также не для всех. Именно избирательность философии сделала ницшеанскую идею сверхчеловека плодородной почвой для идеологии национального превосходства, которая породила фашизм. Сама по себе идея сверхчеловека свойственна не только Ницше: как мы видели ранее, идея об эволюционном преображении человечества типична, кроме знака Весов, для Льва и Тельца. Весы выражают её ярче всего — но склонны сужать до той конкретики, на которую опирается их собственный творческий порыв.

Национальная идея здесь тоже не случайна — она отражает экзальтацию в Весах Сатурна: образ своей земли и рода — древнейшая основа самоосознания людей. Философы знака Весов нередко становятся выразителями национального самосознания. Примером может служит мировоззрение Н.Рериха, который оставался ярким представителем русской духовности, даже покинув Россию. Или испанского философа Унамуно, который поднял на знамя национальный образ Дон-Кихота во времена кризиса в Испании (связанного с поражением в войне с США в 1898 году) как путь возрождения "души Испании".

Избирательность Весов связана с тем, что это воздушный, интеллектуальный, психотип, и их искусственное творчество не предполагает полного эмоционального овладения внешним миром, как у Тельца. Даже интенсивность искусства здесь — не сила чувственного, опытного переживания (как для Тельца), это точка преобразования чувственного в разумное, природного в человеческое. Весы постигают мир интуитивно-логически, и этот знак ставит рамки переживанию чувств (Венере) ради свободы творчества (Хирона). Хайдеггер, споря с привычным критерием ради утверждения этого сравнительно нового понятия, пишет: "Для наслаждения искусством и художественного творчества переживание остаётся главным мерилом. А переживание, быть может, это стихия, в которой искусство умирает".

А Ницше говорит: "Есть такие духовные высоты, с которых даже трагедия перестаёт действовать трагически; и даже если совокупить в одно всю мировую скорбь, кто осмелится утверждать, что это зрелище непременно склонит, побудит нас к страданию, то есть к увеличению скорби?" Весы здесь продолжают тему Девы: преодоления страдания чувства с помощью разума (как возвышение от животного восприятия до человеческого). Планета творчества высшей гармонии — Хирон (Вулкан) зовет к духовной высоте абстрактного мышления.

Знак Весов, фиксирующий точку осеннего равноденствия, противоположную весеннему, стихийному началу жизни, наиболее ярко декларирует цель отрыва от природного и переход к культурному как собственно человеческому. Как пишет Бергсон: "В полной эволюции жизни на нашей планете я вижу прохождение через материю творящего сознания: усилия, чтобы освободить с помощью находчивости и изобретательности что-то, что заключено в животном и окончательно освобождается лишь у человека."[30] Оно освобождается в виде культуры: но культура без человека мертва и требует новых эстетических форм для мобилизации новой энергии проживания жизни: жизни внеприродной и подлинно человеческой. Жизни в пространстве метафизики и символов, но в то же время действительной и подлинной, в которой человек ещё не умеет жить и которую он только учится творить.

Нехватка энергии обращает этот знак к внутренним ресурсам, но ему ещё не дано в полной мере ими воспользоваться: даже кардинальный шаг вперёд оставляет им сомнение в своей истинности, так как время меняется и требует иных мерок. Для Весов остаётся творческая случайность прогресса и регресса: подобно тому, как взлёт подразумевает падение. Так природа позаботилась о том, чтобы личная эволюция людей шла не слишком быстро — и успевала охватить не только избранных, но и всю материю, от которой Весы в отрыве. Жизненное равновесие, которое тонко чувствуют Весы, не даёт им прежде времени устремиться к духовным глубинам эволюционного преобразования. И в быту знак Весов очень консервативен.

Постепенность эволюционных переходов подчеркивает Хайдеггер: "Как телесное око лишь медленно и постепенно привыкает, будь то к свету, будь то к темноте, так и душа тоже очень не сразу и лишь в соответствующей последовательности должа свыкаться с областью сущего, которой она отдана... Почему, однако, привыкание в каждой из областей додолжнабыть постепенным и медленным? Потому что перемена касается бытия человека и происходит в основе его существа."[31]

В чем же заключается эволюционный шаг настоящего момента времени? Можно сформулировать его как преодоление антропоцентризма: представления о центральном месте человека в мире, при котором только и исчезает негатив элитарности знака Весов. Именно поэтому для философов-Весов человек является лишь отсутствием своего собственного идеала и ступенью в будущее; лишь исполнителем, руками которого Вселенная вершит свою эволюцию; лишь инструментом преобразования, исчезающим по исполнении своей миссии, — именно в этом его воистину человеческая, гуманистическая роль.

Это преодоление метафизического, возвышающего человека над миром, во имя трансцендентного, ведущему за собой и человека, и мир в отсутствии их противопоставления. И даже высказывание «Бог умер!» Ницше намекает на транцендентность человека вместо его центральной роли, и на его присутствие перед лицом всеуничтожающего процесса преобразования, что и формирует его самостоятельность – и даже одиночество – творца (астрологически, Сатурн, который находится в Весах в сильной позиции).

Фуко называет самой характерной чертой нашего времени исчезновение человека: "подлинным опровержением позитивизма и эсхатологии был бы вопрос, существует ли на самом деле человек... Этим и объясняется то потрясение, которое произвела мысль Ницше, что человек скоро уступит место сверхчеловеку; тем самым философия хотела сказать, что человек давно уже исчез и продолжает исчезать, а наше современное осмысление человека, наша забота о нем, наш гуманизм — безмятежно спят под грохот его несуществования."[32]

Точнее, это переход к "прозрачности" его мысли и языка и его собственной "прозрачности", делающей видимым сквозь него реальность иного, без субъективных искажений (тех ограниченных целей человека, которые не согласуются с целями всего остального бытия). Это та трансформация, которая бы сделала видимым определение Хайдеггера, что мир в своем существе — "спокойное согласие".

Тут правомерно спросить: а может, противопоставление человека и мира, преодоление которого составляет средоточие стремлений психотипа Весов, — только иллюзия, выдуманная схоластами средневекового христианства? Действительность показывает, что нет. Человек — единственное создание, которое трансформирует окружающий мир, его разрушая. Человечество истребило часть видов животных, начиная с мамонта; создало пустыни, в том числе Гоби и Сахару (выпасом скота — что подробно доказывает историк Л.Н.Гумилев); ещё во времена Македонского и Римской империи почти по всему Средиземноморью были уничтожены леса (особенно в Греции, Испании и Финикии) с ценными породами деревьев и естественной экологией, которые не смогли восстановиться, и человек продолжает свою антиприродную деятельность на всем земном шаре. Кажется, он не успокоится, пока не разрушит всю природу и себя самого, вызвав необратимые катаклизмы на Земле (а может, и в Космосе). Если подход предыдущего психотипа Девы: не разрушать, аккуратно следуя мыслью за естественными процессами, — для человеческого творчества оказывается невозможной утопией, то естественный выход — творчески воссоздавать разрушенное.

В свете этого понятна абстрактная мысль Хайдеггера, которая называет человека "пастухом бытия": а значит, пастырем, чей долг заботиться о мире, — и отвергает "антропоморфизм": образование и созерцание мира по образу человека. Он критикует ницшеанское учение о сверхчеловеке как последнюю метафизику, которая "выдвигает человека, как ни одна метафизика прежде, на роль безусловной и единственной меры всех вещей." Философ утверждает: "Человечеству метафизики отказано в пока ещё сокровенной истине бытия. Трудящееся животное оставлено дышать угаром своих достижений, чтобы оно растерзало само себя и уничтожилось в ничтожное ничто."[33]

Против центрального места в мироздании человека, со всей его ограниченностью, задолго до Хайдеггера выступал Дидро, продолжая свою аналогию человека с инструментом: "Был момент сумасшествия, когда чувствующее фортепиано вообразило, что оно единственно существующее на свете фортепиано и что вся гармония Вселенной происходит в нем."[34] Более близким к истине он считал представление, что любая индивидуальность исчезает перед лицом целого: "Все беспрестанно меняется... Любое животное есть более или менее человек; всякий минерал есть более растение; всякое растение есть более или менее животное... Есть только один великий индивид — это целое. В этом целом, как в механизме или любом животном, имеется часть, которую вы называете той или иной; но называя индивидом известную часть целого, вы исходите из такого же ложного взгляда, как если бы назвали индивидом крыло птицы или перо крыла..."[35]

Это напоминает образ Вселенной как разумного организма архетипа Девы — и только имея такую конкретную картину совершенно выстроенной гармонии, человеческая личность может в ней раствориться, отдавшись дон-кихотовскому служению идеалу эволюции целого. Однако резонанс отождествления с миром будет только сумасшествием, пока человек не покинет своей эгоцентрической позиции — на чем настаивают Весы.

Хайдеггер говорил, что философия, когда ставит во главу угла учение о человеке и его восприятии, обретает материальный предмет, но сводится к антропологии, биологии или психологии и утрачивает возвышенную абстрактность знания, задача которого выходит за рамки позитивной науки. Чтобы преодолеть тупик метафизики: как чего-то, в буквальном смысле стоящего "вне" и "сверх" природы, и перейти к трансценденции как действующей изнутри неё и "через" нас,— "при определении человечности человека существенным будет не человек, а бытие как эк-статическое (выходящее за рамки статики) измерение экзистенции."[36]

Фуко также подчеркивает ограниченность позитивных наук. Он приходит к открытию, что настоящее время поставило под вопрос существование человека, поскольку выразило сомнение: что же есть подлинно человеческое? — и не ответило на него. Фуко определяет человека как связь между актом чистого постижения и нагромождением эмпирики, которая всецело принадлежит пластам бессознательного: "Будучи единством эмпирического и трансцендентального, человек является тем самым местом непонимания, которое постоянно грозит затопить мысль ее собственным небытием, но в то же время позволяет мысли собраться в целостность на основе того, что от нее ускользает."[37] Фокус внимания от человека здесь также переносится на сознание и дух, действующие сквозь него.

Экзистенциальность Хайдеггера, жизненный порыв Бергсона, пассионарность Гумилева или понятие чистого сопротивления у Дидро, определяющее самобытное и внутреннее действие, — всё это сходные определения интенсивности и силы, действующей изнутри и несущей в себе потенциал преобразования. Эта энергия и интенсивность, которой не хватает человеку для эволюционного шага, основа его творчества и средоточие стремлений психотипа Весов, в астрологии обозначается планетой Плутон: сущностным понятием следующего зодиакального архетипа Скорпиона.

ГОРОСКОПЫ ФИЛОСОФОВ-ВЕСОВ

Знак Весов считается хорошим положением традиционных планет философии: Сатурна и Урана (место экзальтации этих родственных планет: при переходе от системы септенера к системе 12-ти управителей знаков Сатурн заменяет Уран). Эти планеты несомненно ставят на себе акцент в гороскопах философов этого знака (например, у Ницше Сатурн в соединении с Вестой и в гармонии с Ураном и Меркурием). Сатурн подчеркивают статику равновесия, Уран — раскрытие истины как момент озарения и шаг за пределы себя в иное. — Как и Плутон, управитель Скорпиона, который также играет важную роль в картах философов-Весов, выделяя их из ряда обычных, зачастую эмоционально поверхностных представителей знака Весов и направляя их переживания в глубину осознания. Плутон фиксирует интенсивность проживания, к которому устремляет искусство, и потенциал, формирующий возможность выйти из статики.

Этим планетам сопутствуют Юпитер, Хирон и Венера как социальная ориентированность, "вписываем ость” философии этого знака в интеллектуальные тенденции времени — как отражение гармонии своего момента жизни. Иногда эту роль берет на себя Нептун и астероид Психея, отвечающие за резонанс с ситуацией. (Например, у Л.Гумилева связка Солнца и Психеи; у Фуко связка Нептуна и Психеи; у Кондильяка Юпитер в соединении с Психеей в тригоне к Венере в соединении с Сатурном; или у Хайдеггера Сатурн в соединении с Венерой, а Солнце в тригоне к Нептуну). Отмеченность Психеи говорит о том, что адекватные социальному моменту Весы — хорошие психологи; и этот знак даже отличает склонность к социальной психологии более, чем к собственно философским сущностным (онтологическим) вопросам.

Среди философских астероидов выделяются астероиды открытий (что подтверждает силу архетипа Урана в этом знаке). Эврика на связке Хирон-Веста у Хайдеггера, на Узле Бергсона и Дьюи (у обоих в сочетании с Глией — "клеткой мозга"), рядом с Юпитером Больцано (в связке с Абстрактой), Палладой Мемфорда. Еще один астероид — Хэврика на связке Плутон-Сатурн Дидро. Бельтровата ("находка") на Меркурии Дидро, Венере Больцано, Хироне Ницше и т.д.

Ориентация на интеллектуальное мышление выделяет астероид Метида ("мысль"): на Меркурии Больцано в сочетании с Висдом, на Узле Кондильяка в связке со Сциенцией, на Нептуне Унамуно. А также Менталл (на Солнце Унамуно, Плутоне Бергсона, Юпитере Мемфорда и пр.).

Астероид Сциенция ("наука") не столь характерен для философов-Весов, тяготеющих к искусству, но стоит на Меркурии ученого-этнографа Тэйлора. Философские астероиды тоже не очень активны, хотя Философия на Уране Сен-Симона, на Плутоне Ницше и Л.Гумилева; Висдом ("мудрость") на Нептуне Ницше и на связке Весты с Узлом у Дидро; Сфинкс на Венере Ницше и Плутоне Тэйлора; Скептикус на Сатурне Гумилева.

Как и у Девы, заметен астероид Сизиф, символизирующий относительность познания истины: чаще всего на Солнце (у Сен-Симона, Дидро, Дьюи, Бергсона, Унамуно); на Весте Фуко, рядом с Сатурном Лосева.

Поскольку Весы — социально ориентированный знак, черпающий опору в установившейся ситуации, отмечены астероиды социальных форм знания: Академия, Альмататер, а также Университас ("универсальность", от чего происходит слово "университет"). У Ницше в соединении — Сциенция (наука), Академия, Университас и Ипокрена (источник вдохновения). У Бергсона и Дьюи аналогичная связка Сциенции и Академии. Университас на социальной планете Юпитере Бергсона и Дьюи, Венере Фуко, Меркурии Кондильяка. Альмаматер на Солнце Хайдеггера, Узле Фуко.

Видимо в силу "официальности" философского творчества Весов, обращает на себя внимание малая планета, заведующая высоким стилем: Полигимния — муза официального искусства (на Нептуне Ницше, Солнце Сен-Симона, Сатурне Тэйлора).

Справедливость и правосудие — традиционные архетипы этого знака: за его стремление восстановить справедливость говорит частая отмеченность астероидов Афина (на Солнце Ницше), Фемида (на Сатурне Л.Гумилева, Церере Кондильяка), Дике (на Юпитере Сен-Симона и Больцано, Уране Кондильяка и Гумилева, связке Нептун-Луна Дидро, Луне Мемфорда), Немезида (на Солнце Сен-Симона), Юстиция (на Плутоне Больцано).

Экзальтация Сатурна в Весах обращает мысль этого знака к истории, времени и судьбе. Муза истории Клио на Солнце Хайдеггера и Сатурне Фуко, прядущая нить судьбы Клото на Солнце Кондильяка, на Нептуне Ницше и Марсе Сен-Симона, в соединении с Философией Фуко. Предсказательница судьбы новорожденного Лахезис в соединении с Сапиенцией на Нептуне Кондильяка. Богиня настоящего Верданди на Нептуне Л.Гумилева, Солнце Больцано и Венере Унамуно. Воплощение судьбы Мойра на Уране Унамуно и Гумилева и Марсе Тэйлора. К этой группе малых планет примыкают астероид рока Нортия, приковывающий внимание к переломным моментам судьбы (на Сатурне Кондильяка, Хироне Ницше, Марсе Хайдеггера).

Выделяется малая планета Миса, заведующая мистериями внутреннего преображения природы и человека, к которым подводит знак Девы. У Ницше она рядом с планетами философии Сатурн-Веста, в точных аспектах к Меркурию и Урану. У Унамуно в сочетании с музой истории Клио и Философией, рядом с Венерой и Вулканом. Миса на Сатурне Хайдеггера; на Луне Мемфорда.

Часто отмечен астероид Ата, названный в честь богини безумия, не только у Ницше (в соединении с Луной), но и других философов (на Солнце Хайдеггера, на Венере Больцано, Нептуне Фуко; в сочетании с Дон-Кихотом между Венерой и Плутоном Дидро; на Узле Мемфорда). Это может отмечать крайность мысли: как зашкаливание за пределы действительности в утопию. Или, подобно Психее, резонанс отождествления с миром: который без преодоления эгоцентрической позиции будет только безумием. Однако, поскольку Весы — знак с самым развитым чувством меры, это не мешает им оставаться в целом разумными людьми.

Утопия также заметна: на Меркурии Сен-Симона, Сатурне Фуко, около Плутона Кондильяка, Луне Унамуно (в сочетании с Академией: академическое исследование утопий). Заметен и астероид Дон Кихот (на Солнце Кондильяка, в оппозиции к Юпитеру Фуко, в соединении с Вестой Унамуно и нередко в сочетании с другими астероидами).

Уклон от реального в иррациональное и фантастическое компенсирует показательное положение малых планет Мера, Гармония, Орнамента, Харита и Грация (красота), ориентирующие на равновесие и истину момента, тягу к прекрасному. У Бергсона, ратующего за творческий прорыв, а также у Дьюи Гармония на Солнце, Орнамента на Уране, Мера на Церере, Симметрия на Хироне, а Грация на Юпитере. Гармония на Хироне Сен-Симона, Плутоне Фуко, Восходящем узле и Весте Дидро. Харита на Нептуне Фуко, Меркурии Гумилева. Орнамента на Марсе Больцано, Мера на Марсе Тэйлора.

* * *

Для астролога, кроме характерно яркой позиции управителя Весов Хирона, интерес может представить положение других архетипических астероидов знака Весы: Вулкана, Гефеста, Птаха и Митры, названных в честь божественных кузнецов — мифических создателей человеческой культуры и искусства. Они исполняют присущую им задачу — уравновесить ситуацию, найти решение проблем и зафиксировать гармонию любого момента.

(Так, в гороскопе Ницше Вулкан, Гефест и Митра в тау-квадрате между собой образуют хорошие аспекты к Марсу и Юпитеру, разрешая оппозицию этих планет (противостояние личности социуму, где верх должна одержать личность). В карте Сен-Симона Гефест и Митра (в сочетании с Дон-Кихотом) гармонизируют оппозицию Юпитера и Нептуна: противоречие социальной ситуации и высоких духовных помыслов. У Кондильяка напряжение Юпитера и Хирона, обозначающее конфликт гармонии разных порядков (естественно-природной и искусственно-человеческой), находит выход в Вулкане, планете универсальной гармонии; а соединение Варуны и Митры подчеркивает соразмерность творчества природы и культуры.

У Фуко Вулкан находится в точных аспектах к Венере и Узлам, разрешая их квадрат. В карте Л.Гумилева к оппозиции планет интуиции и веры Урана и Нептуна образуют хорошие аспекты Птах, Гефест и Гармония, помогая воссоздать интуитивно верную картину творения истории. У Дидро Вулкан образует оппозицию к Хирону, но оба имеют хорошие аспекты к Весте и Восходящему узлу, создавая гармонии перспективу. В карте Унамуно соединение Митры с Марсом, напротив связки Тваштри с Юноной. У Мемфорда Митра в соединении со связкой Плутон-Нептун, а Вулкан в сочетании с Философией.)

Таким образом, для художественно-фантастического мышления философов-Весов яркость выявления архетипа своего знака служит первостепенной задачей: мимо неё нельзя пройти, как нельзя не заметить красоты золотой осени. Астрологам же можно посоветовать активнее использовать малые планеты божественных кузнецов при обращении к знаку Весов и его архетипической проблематике налаживания гармонии (жизни и отношений).

В целом можно увидеть, что мысль философов-Весы гораздо радикальнее бытового консерватизма этого знака: если не сказать, что она являет ему полную противоположность. Но это лишь соответствует естественной диалектике жизни: чем взвешенней позиция, тем дальше можно сделать следующий шаг.

* * *

1. Дени Дидро (5.10.1713 – 31.7.1784) — франц. философ Просвещения, теоретик искусства и организатор "Энциклопедии", последователь сенсуализма Локка и убежденный враг феодального строя и церкви. Распространил эволюционный принцип на всю природу, считая ощущение потенциально присущим всей материи, а сознание свойством её высокой организации, и умер во Льве, знаке тождества разума и материи, и атеизма.

В карте Дидро тау-квадрат Марса к Юпитеру и соединение Плутона с Сатурном обозначает открытый конфликт с устаревшим социальным порядком и официальным мировоззрением. Оппозицию Юпитера и Плутона с Сатурном разрешает связка Нептуна и Луны, где находится богиня справедливости Дике,— эта связка дает эмоциональную включенность в ситуацию и способствует художественному творчеству. Плутон и Сатурн в тригоне к Нептуну и Луне символизирует глубокую и объемную историческую перспективу жизни и культуры. Тригон Сатурна-Луны и Меркурий в секстиле к Палладе, Юноне и Церере подтверждает литературный талант и энциклопедизм, а Солнце в тригоне к Хирону — способности интерпретатора и просветителя (как и астероид Минерва на Юноне с Палладой).

Показателем философской деятельности служит прежде всего связка Плутон-Сатурн близко к Урану (астероид Локк в секстиле к этой связке, в соединении с малой планетой Менталл); а также Веста в соединении с Восходящим узлом и астероидом Висдом (мудрость). Хэврика и Скептикус на планете трансформации Плутоне, а Сизиф на Солнце подчеркивает идею ежеминутной изменчивости бытия и относительности готовых истин. Астероид Дидро стоит в Овне (недалеко от Утопии, делающей тригон к Марсу) — и мы помним его как активного борца за справедливость.

2. Этьен Кондильяк (30.9.1715 – 3.8.1780) — франц. философ-просветитель, один из основоположников ассоциативной психологии. Сотрудничал в "Энциклопедии" Дидро и стремился пойти дальше Локка по пути сенсуалистического обоснования знания, отвергал врожденные идеи и считал, что развитие способностей определяется воспитанием. Умер во Льве, знаке обращения к человеку.

В гороскопе Кондильяка сильная связка философских планет Сатурна, Урана и планеты чувств Венеры (что определило последовательную приверженность теории сенсуализма и обращение к ассоциациям); на Венере даже стоит астероид Фанатика). Хорошие аспекты к Венере образует Юпитер (объективность чувственных ассоциаций) и астероид Локк, в сочетании с Ормой, указывающей избранный путь. Второй акцент гороскопа — глубина интеллектуального творчества: соединение Солнца и Меркурия, в хороших аспектах к Плутону и Весте (задаче личности): на Солнце неслучайно стоит астероид Дидро. Проблему представляет Юпитер в квадрате к Хирону: аспект просветительской работы; на Юпитере стоит Панацея и Психея (что дает социальный резонанс и психологическую ориентацию).

Астероид Кондильяк находится в социально-психологическом знаке Весов (в гармонии с Ураном), что показывает его след в философии как социального деятеля (и освободителя мысли).

3. Клод Анри де Сен-Симон (17.10.1760 – 19.05.1825) — франц. социалист-утопист, участник войны за независимость Америки, мечтавший исправить результаты Французской революции с помощью научной системы социологии. Умер в Тельце, знаке справедливого объединения людей.

Оппозиция Юпитера и Нептуна обозначает действие не в резонанс с социальной ситуацией; но объективность идей дают хорошие аспекты этих планет к связке Солнца и Меркурия, обозначающей интеллектуальную деятельность. Сен-Симон Придерживался утопии, что государством должны управлять ученые ("Долой Александров! Да здравствуют Архимеды!"), что отражает астероид Утопия на Меркурии (там же Гармония и пророчица Пифия — может, когда-нибудь так оно и будет).

Путь построения нового общества Сен-Симон связывал с развитием промышленной системы, что отражают квиконсы Сатурна к Солнцу, Меркурию и Нептуну, символизируя постоянный возврат к экономических проблемам. Хирон в квадрате к Венере и её соединение с Пандорой также заставляют видеть причину дисгармонии в материальной сфере. К этим планетам в гармонии стоит Марс (в соединении с Узлом и Вестой), что подчеркивает необходимость активной личной позиции (и позволило Сен-Симону быть офицером французской армии). А также астероид Исак Ньютон, в соединении с Матезис и Фемидой — неслучайно философ предлагал назвать будущее справедливое правительство "советом Ньютона" и видел в математике единственную науку, основу будущей точной системы знаний и организации человеческого общества.

4. Бернард Больцано (5.10.1781 – 18.12.1848) — чеш. математик, разработчик теории множеств и понятия актуально бесконечного; философ, отстаивавший динамику материи и наличие "чистых понятий” как "истин в себе"; а в социальной этике — принцип равенства и общественного блага. Умер в Стрельце, знаке прогресса.

В карте Больцано обращает на себя внимание тау-квадрат Урана к Нептуну и Церере, который подтверждает ориентацию Весов на "чистые понятия" абстрактной науки ("истины в себе"); Принципия на планете бесконечности Уране и связка Эврика-Абстракта также подчеркивают открытия в этой сфере. Оппозиция Нептуна и Цереры отразилась в критике психологизма в логике и требовании логической строгости рассуждений (проявленной в основах мат. анализа). Показатели интеллектуальной деятельности — Солнце в секстиле к Сатурну, а Меркурий в соединении с Узлом. Тему социальной справедливости подымает Марс: в соединении с Плутоном и тригоне к Весте, а также Нептуну и Церере (активная позиция борца разрешает оппозицию изначального, скрытого, духовного и душевного — и наличного предметного бытия). Планета законов гармонии Хирон имеет точные аспекты к Утопии и Юноне, в соединении с астероидом математики Матезис.

5. Эдуард Тэйлор (2.10.1832 – 2.1.1917) — англ. этнограф, исследователь первобытной культуры, последователь эволюционной теории Конта, создатель анимистической теории происхождения религии. Умер в Козероге, знаке корней и древних пластов истории.

В его гороскопе связка Меркурий-Сатурн (поступательная фиксация знаний) в тригонах к Хирону и Нептуну (планетам культуры и веры, мифологии) обозначает предметный синтез знаний о культуре. Научный интерес подчеркивает астероид науки Сциенция на Меркурии (в точном квадрате с музой истории Клио) и Эврика на Церере. Задачу выявить историко-эволюционный ракурс ставит оппозиция Солнца-Весты к Плутону (где стоит Сфинкс) и тригон к Урану: как возможность достичь глубинного потенциала жизни и истории (представляющего загадку) через эволюционный подход. Раскрытие этого потенциала вовне (Марс в тригоне к Солнцу-Весте и в соединении с Фениксом, Панацеей, судьбой- Мойрой и наукой-Калиопой) рисует образ возрождения (знания) и одушевления (окружающего мира). Идеям анимизма также способствует квадрат Нептуна (миф) к Венере (природа). Астероид Тэйлор стоит в соединении с культурным творцом Митрой в одушевляющем мир знаке Рака, знаке по-детски непосредственного восприятия и мифологически-сказочного сознания.

6. Фридрих Ницше (15.10.1844 – 25.8.1900) — нем. философ-иррационалист, от классической филологии под влиянием Шопенгауэра и Вагнера перешел к культурологии, идеал которой — достижение равновесия "дионисийского" (жизненно-драматического) и "аполлоновского" (созерцательно-логического) начал бытия. Создал учение о бытии как стихийном становлении, движимом свойственной всему живому тягой к самоутверждению — "волей к власти". Умер в Деве, знаке мистерий преображения природы и человека.

Радикальную критику всех ценностей и проповедь "имморализма" в карте Ницше отражает точная оппозиция Марса к Юпитеру: личности и общества. Её усиливает соединение Марса с Меркурием, а Юпитера с Ураном: противопоставление индивидуальной, практически-конкретной — и коллективной, абстрактно-возвышенной мысли. Эту оппозицию Урана и Меркурия разрешает философское самоосмысление: гармония к этим планетам Сатурна в соединении с Вестой — и астероидом Миса, названном в честь божества орфических мистерий: приподымающих мысль отдельного человека до космологических идей человечества.

Конфликт личной, рациональной устремленности вперед, склонной к абсолютизму (Марс в Деве) и общественного, хаотически-расплывчатого жизненного консерватизма (ретроградный Юпитер в Рыбах) находит выражение в трансформациях жизни, которую осуществляют глубинные инстинкты: такие как страсть, стадное чувство и воля к власти. Их символизирует Плутон в аспектах к Марсу и Юпитеру и соединении с Философией, отражая суть философии Ницше (архетип Плутона подчеркивает также Асцендент (характеристика часа рождения) в Скорпионе). Конфликт личной и общественной воли уравновешивают и кузнецы законов культуры Вулкан, Гефест и Митра. Аспект Юпитера с Плутоном и этими планетами, а также сочетание Хирона с Эротом (любовь) и Нортией (рок) говорит о том, что культура предстает для Ницше как нечто драматически-роковое и движимое инстинктом страсти (но и сама страсть несет в себе возвышенно-культурную окраску).

Малая планета, названная в честь Ницше, в его карте стоит в соединении с Эврикой в знаке Рыб и аспекте к Нептуну: что можно трактовать как озарения относительно бессознательных процессов и подчеркивание именно "дионисийского" начала жизни, как и образ её изначальной воли, архетипичный для знака Рыб.

7. Анри Бергсон (18.10.1859 – 4.1.1941) — франц. представитель "философии жизни", делавший акцент на творческой роли человека, через которого проходит эволюционный путь "жизненного порыва". Развивал учение о жизни как длительности внутреннего времени и умер в Козероге, архетипе свершения и времени.

В его карте связка Солнце-Меркурий-Венера в хороших аспектах к Сатурну, Марсу и Нептуну, но квадрате к Юпитеру, подчеркивает проблему объективности искусства (задачу осмысления его роли в природе и обществе). Гармония Сатурна к этим планетам (прежде всего к Венере) обозначает поступательность и совершенство созидания, а аспекты Марса — роль личности в творческом процессе. Точная оппозиция Марса к Нептуну, делающая Нептун энергетическим средоточием вышеперечисленных планет, архетипически символизирует волю импульса, рождающего мир из хаоса, и раскрытие прежде неведомого. Стихийно-эволюционный момент жизни подтверждает квадрат Урана к Церере при его гармонии к Луне, Плутону, Весте и Палладе. На Уране стоят художественные астероиды Имаго ("образ") и Орнамента.

Акцент на творчестве как цели формирует и управитель Весов Хирон: в соединении с Восходящим узлом и образом будущего Скульд, обозначая культурную перспективу человечества. (Там же малые планеты Фидес ("вера") и Симметрия, и сам гороскоп достаточно симметричен. Полукруги последовательных полусекстилей планет (кроме Нептуна) показывают динамичность карты. Идею динамической гармонии существования также подчеркивает положение астероидов Гармония и Динамена на Солнце. Первую и вторую фигуры гороскопа связывают Уран и Юпитер, планеты развития, имеющие гармоничный аспект параллели (одинаковое удаление от эклиптики.))

За обращение к жизни как внутренней длительности проживания, к психологическому времени отвечает положение Луны в Раке, в квадрате к Весте ставящее задачу кристаллизации внутреннего существования. При этом квадрат Меркурия к Психее (а Юпитера к Солнцу и оппозиция Марса к Нептуну) указывает на расхождение личности с ритмами мирового времени, что и позволяет перенести акцент на его индивидуальные характеристики.

8. Джон Дьюи (20.10.1859 – 1.6.1952) — амер. создатель философии инструментализма: "инженерного искусства" жизни. Выдвинул идею сотрудничества классов и программу улучшения общества путем педагогических реформ. Умер в знаке Близнецов — склонном к инженерной и педагогической деятельности.

Этот гороскоп похож на предыдущий — различается в основном позиция Луны, а также Меркурия и Венеры: которые находятся уже не в Весах, но в Скорпионе, что переносит акцент с эволюционно-абстрактной роли творчества на его напряженно-жизненную роль и зависимость от взаимодействия. Более растянутая, чем в предыдущем случае, связка Солнца с точным соединением Меркурий-Венера, в хороших аспектах к Марсу и Сатурну, символизирует разностороннюю эстетически-техническую предприимчивость (которой, правда, не хватает объективности и широты ведущего за собой высокого творчества: квадрат Юпитера к Солнцу и Нептун в оппозиции с Марсом). Симметричная конфигурация квадрата Урана к Церере, с гармонией к Плутону, Весте и Палладе, обозначает революционную роль образования.

Акцент на коллективных взаимоотношениях индивидуумов ставит оппозиция Луны во Льве с Хироном в Водолее на оси затмений. Хирон в соединении с Восходящим узлом — и другая планета партнерства Юнона в сочетании с Принципией и Фемидой — указывают перспективы и принципы справедливого сотрудничества (чему способствуют также Гармония на Солнце, Мера на Церере и Пробитас ("порядочность") на планете предпринимательства и торговли Меркурии).

9. Мигель де Унамуно (29.9.1864 – 31.12.1936) — исп. философ и поэт, от теологии перешедший к экзистенционализму. Теологическую оппозицию творческого начала Солнца к планете веры Нептуну (к которой делает хорошие аспекты творец Птах) Унамуно решает по-весовски: "Верить — значит, созидать." Дон-Кихот — стержневая фигура историософии Унамуно, что отражает связка астероида Дон-Кихот с фокусом личной задачи Вестой. Она образует гармоничные аспекты к оппозиции Сатурна с Церерой, помогая найти стержень для упорядочивания знания. Унамуно возносит Дон-Кихота до сравнения с Христом и в концепции "кихотизма" видит путь к возрождению национального самосознания Испании. Идею национального сознания подчеркивает сочетание Сатурна с астероидом Карма. Умер Унамуно в судьбоносном знаке Козерог.

Акцент на эмоциональном переживании как основе познания и творчества ставит сила Венеры в Весах, в хороших аспектах к Юпитеру, Меркурию, Урану и Весте, обуславливая экзистенционализм. А также понятие вечной жизни, от которого отталкивается богоискательство Унамуно: что наряду с оппозицией Солнце-Нептун символизируют малые планеты Этернитас ("вечность") на Меркурии, а Бельтровата ("открытие") и Парадиз ("рай") на Церере. Точная оппозиция Марса и Юноны обостряет проблему партнерства (восстановления любви творения и творца).

10. Николай Рерих (9.10.1874 – 13.1.1948) — рус. художник, чье творчество многие годы обуславливала философия индуизма и буддизма, создатель нравственного учения "живой этики" как попытку объединения универсально-религиозных идей.

В его карте мы находим связку малых планет Утопия, Азия (астероид, открытый в Индии) и Лхаса: образ совершенства, соотнесенный с Индией и Тибетом. Яркость мировоззрения показывает соединение Солнца с Юпитером в секстиле к Урану; на Юпитере астероид веры Фидес. Нептун на Восходящем узле в Овне указывает перспективу новой веры. Малая планета Патрия на Уране говорит о том, что Рерих мыслил родиной всю Вселенную. Но астероиды Философия и Менталл в соединении с Россией (и астероидом творчества Вулканом) указывают, что мировая деятельность Рериха отражала прежде всего русский дух и русский менталитет.

Четкие контуры живописного искусства формирует тригон Луны в Весах с Сатурном в Водолее (как и кристаллизацию собственной личности: его картины, как и его образ, не меркнут с годами). Этот аспект обращает и к наследию прошлых времен (что подчеркивает богиня прошлого Урда на Луне и муза истории Клио на Марсе). Рерих умер в Козероге, знаке материального результата и личного свершения. Есть астероид Рерих: в карте художника он стоит в Раке, знаке патриотизма и внутреннего мира души, в связке с астероидом идеологии Полигимнией и точном квадрате к Хирону: отражая задачу сохранения памятников культуры (чему должен был служить известный знак Рериха: три красных шара в круге как символ духовного триединства) и связи разных граней внешней и внутренней реальности, которую ставил перед собой Рерих (и которая осталась стоять после его смерти как ориентир для его последователей).

11. Мартин Хайдеггер (26.9.1889 – 26.5.1976) — нем. философ-экзистенционалист, создатель "спекулятивной филологии". Умер в Близнецах, архетипе языка и мысли в её непосредственности, бывших предметами его изучения.

Хайдеггеровские понятия "вслушивания в бытие", опредмечивания мира и онтологического статуса времени отражает сила архетипа Сатурна: ему придает вес соединение с Венерой и Марсом и тригон к Юпитеру в Козероге. Соединение Меркурия с Ураном, а Солнца с Церерой воплощает лингвистический интерес. Первое имеет тригон к Хирону, где стоит Веста и Эврика, выдвигая на первый план интерпретацию и культурное изобретательство. Второе — к редкой связке возрождения духовности Нептун-Плутон: которая последний раз имела место в Близнецах, на несколько столетий вперед связав жизнь духа с интеллектом и языком, информацией, наукой и техникой и другими человеческими возможностями этого знака. Солнце-Церера устремляет Хайдеггера стать по-гегелевски рациональным выразителем этой новой иррелигиозной духовности (что подтверждает аспект этой связки к соединению малых планет Сциенция, Гегель и Менталл) и придать эмоциональный объем понятиям языка и тенденциям современности.

12. Алексей Фёдорович Лосев (22.9.1893 – 24.5.1988) — рус. философ и сов. филолог, исследователь античности. Умер в Близнецах, в философии знаке интерпретации и эмоционального включения в реальность (прошлого) ради осознания настоящего момента.

В гороскопе Лосева к философской планете Сатурн и астероиду Философия имеет тригоны соединение двух медленных планет: Нептуна и Плутона в Близнецах — соответствующее образу мифа, стоящего над историей. В предыдущий раз оно знаменовало эпоху Возрождения, а в конце XIX — начале XX века, всколыхнув скрытые силы жизни, послужило водоразделом новых духовных веяний и нового отношения к историческому наследию на ближайшие века. Хирон в квадрате к этой связке ставит задачу их культурного понимания. Интересно положение на Плутоне астероида Эрот, а на Нептуне Антэрот (бог разделенной любви), что говорит о глубине чувства, в том числе духовного. В соединении законодательница культуры Минерва, муза истории Клио и ставящий загадки Сфинкс (в гармонии к Марсу).

Из более личных аспектов Солнце в соединении с Меркурием и Марсом (активность интеллекта); Меркурий в точном тригоне к Юпитеру (объективность интерпретации); очень творческая связка Уран-Венера (образ рождения Афродиты из морской пены), где стоит муза науки Урания и глава Олимпа Зевс; соединение Цереры с Вестой в тригоне к Узлу (цель упорядочивания). Астероид Платон находится в соединении с Палладой, в хороших аспектах к Меркурию-Солнцу, Юпитеру и астероиду Ментор (учитель).

13. Лев Николаевич Гумилев (р. 1.10.1912) — сов. историк и этнограф, выдвинувший модель развития истории этносов на основе понятия пассионарного толчка. Отражающая это понятие планета Плутон в его карте находится в соединении с Философией и в хороших аспектах к планетам стабильного существования Венере и динамики бытия Урану, разрешая их конфликт между собой. Научная связка Меркурий и Церера в соединении с Солнцем, где стоит астероид Принципия, символизирует выдвижение научных принципов. Она имеет тригон к связке Сатурн-Луна, заведующей обращением к прошлому и выделением индивидуальных единиц (этносов). Около Луны сочетание Утопии, Эдукации (образование) и астероида ТипографияНаука — показывает возможности распространения его знаний.

В карте Л.Гумилева отмечены астероиды патриотизма (возможно, объясняющие, почему он не уехал на Запад). Это Солнце в соединении с Патрией (родина) и Персевранцией (упорство); Хирон — со Славией (славянство); а Юпитер — с Россией (там же Веритас и Фелицитас: гороскоп говорит, что, как это ни странно, если вспомнить судьбу его родителей, Анны Ахматовой и Николая Гумилева, и многих представителей интеллигенции в советский период, с Россией для историка были связаны и правда, и счастье).

14. Мишель Фуко (р. 15.10.1926) — франц. философ, историк культуры, создатель "археологии знания", изучающей эпистемы: парадигмы мысли культуры и науки. Для Фуко как представителя структурализма предпосылки познания определяются господствующим в культуре семиотическим соотношением "слов" и "вещей".

Структурализм (и важность понятий языка) определяет точное соединение Солнца с Церерой. Изучение истории — сила Сатурна в сочетании с музой истории Клио и Утопией, в гармонии к Урану, Весте и связке богини судьбы Клото с Философией. А также значимость Плутона в соединении с Восходящим узлом, который помогает разрешить конфликт между Марсом и Юпитером: личным и общественным движением вперёд, на базе неких общих ресурсов. Семиотику могут символизировать напряженные аспекты Нептуна к Сатурну ("вещам") и Урану ("словам"), ставя задачу выявления скрытого внутреннего смысла. Психея и Харита на Нептуне обозначает вживание в красоту цельности настоящего момента, а Гармония на Плутоне — гармонию движения преобразования.

* * *

Философия знака Весов учит взаимодействию, взаимопроникновению человека и мира: снятию барьеров между рациональными представлениями о том, как должно быть устроено бытие, и реальной гармонией, согласно которой его следует строить. С одной стороны, их творческий подход близок экзистенционализму как эмоциональному приближению к бытию, с другой — постижение истины гармонии приподымает над действительностью и ведет к наиболее абстрактному формированию моделей и формулированию законов. Это сочетание эмоциональной включенности с возвышенностью абстрактной мысли отражает понятие интуиции. Иррациональной интуиции, поскольку она не оглядывается на логику повседневного здравого смысла и окружающей среды, а опирается на ещё непроявленный творческий импульс, выходящий за рамки видимого бытия.

Мысль Весов притягивает проблематика эволюции человека и мира: выбор — центральная тема этого знака. Но хотя мировое творчество призван осуществлять человек: как единственное создание, в котором сознание может возвыситься над бытием, в котором оно может быть не обусловлено предметным миром, — Весы убирают человека из фокуса внимания. Ведь человек как один из феноменов жизни сам ещё не вышел из обусловленности и не поднялся до своей эволюционной роли. Чтобы стать творцом, человек должен покинуть себя как предмет мира — выйти за рамки себя и создать себя заново.

Эволюцией движет именно дух, сознание, мысль (в этом Весы — идеалисты); человек — лишь её носитель, инструмент воплощения воли, которую он полностью не осознает. Истина жизни может открыться ему в моменте причастности к миру, тождественности разума и бытия; но в следующий миг вектор воли бытия станет другим. И инертному разуму придется вновь настраиваться на него, подключая интенсивность эмоций — которую отражает и развивает искусство. Искусство опредмечивает мир, воссоздавая реальность заново, согласно воле человеческой мысли и духа, который выражается в ней — согласно истине эволюции.

другие главы:

«ТРИУМФ ЖИЗНИ» ЛЬВА

«ХИТРОСТЬ РАЗУМА» ДЕВЫ

«СОКРОВЕННАЯ ИСТИНА» СКОРПИОНА

к оглавлению и началу книги

вернуться к главной странице

---

[1] Астрологическая энциклопедия. под ред. Б.Израителя. М., 1993

[2] Левандовский А.П. Великие мечтатели. М., 1973

[3] Хайдеггер М. "Основные понятия метафизики." в кн: Время и бытие, М., 1993, с.342

[4] там же, с.344

[5] Хайдеггер М. "Письмо о гуманизме". в кн: Время и бытие, М., 1993, с.199

[6] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.22-23

[7] Miguel de Unamuno. Obras completas. Madrid, т.3 с.209

[8] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.178

[9] там же, с.178

[10] Бергсон А. Духовная энергия, М., 1940, сс.58, 27

[11] Бергсон А. Эволюция творения, М., 1911, с.269

[12] Дидро Д. Философские основания материии и движения. в кн: Антология мировой философии. М., 1970 т.II с.664

[13] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, сс.254, 192

[14] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.324

[15] там же, с.326

[16] Дидро Д. Разговор Даламбера и Дидро. в кн: Антология мировой философии. М., 1970 т.II с.655-656

[17] Ницше. Так говорил Заратуштра.

[18] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.203

[19] Хайдеггер М. "Из диалога о языке между японцем и спрашивающим". в кн:: Время и бытие, М., 1993, с.296

[20] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.24

[21] Гумилев Л.Н. Энтогенез и биосфера Земли. Л., 1990, с.101

[22] Бергсон А. Эволюция творения, М., 1911, с.269

[23] Дидро Д. Сон Даламбера. в кн: Антология мировой философии. М., 1970 т.II с.660

[24] Хайдеггер М. "Преодоление метафизики." в кн: Время и бытие, М., 1993, с. 183

[25] cм: Семира и В.Веташ. "Астрология и мифология". Спб., "Спикс", 1998, глава "Время и судьба"

[26] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с. 405

[27] Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Спб, 1994 с.33

[28] Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989 с.26

[29] Хайдеггер М. "Основные понятия метафизики" в кн: Время и бытие, М., 1993, с. 341

[30] Бергсон А. Духовная энергия, М., 1940, с.58

[31] Хайдеггер М. "Учение Платона об истине" в кн: Время и бытие, М., 1993, с.349

[32] Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Спб, 1994 с.343

[33] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, сс.111, 178

[34] Дидро Д. Разговор Даламбера и Дидро. в кн: Антология мировой философии. М., 1970 т.II с.655-656

[35] Дидро Д. Сон Даламбера. в кн: Антология мировой философии. М., 1970 т.II с.660-661

[36] Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993, с.205

[37] Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Спб, 1994 с.344