Семиры и В.Веташа
АСТРОЛИНГВА
СЕМИРА
ЧЕРЕЗ ИНДИЮ В НЕПАЛ
ЗЕМЛЯ НЕПАЛА и ТУМАННЫЕ ГОРЫ ЗАПАДНОЙ БЕНГАЛИИ
к оглавлению и началу
рассказа
– Продолжение –
ТРЕКИНГ
гора
Рыбий хвост над долиной Моди Кхола
Следующим пунктом нашей программы был трекинг:
посмотрев, как мы бодро гуляем пешком по Лумбини, я решила, что без похода в
горы наше путешествие будет неполноценным. Платить 30 $ за человека мне не хотелось, тем более, что ходишь по горам 2 дня или месяц —
цена одна, а на длительное восхождение у нас не было ни времени, ни амуниции.
Но Непал — гибкая страна, как и Индия, и в одном из офисов мне предложили взять
проводника за 10 $ в день, который проведет нам небольшой двух-дневный поход, не слишком вторгаясь в платные
области. При этом Аннапурна поближе будет хорошо
видна, и мы переночуем в зоне гор. Я согласилась.
Сначала мы направились
к Сарангкоту: поворот на него у главного храма
Покхары Бхиндьябасини.
Храм мы тоже посетили, и он оказался площадкой на возвышенности с множеством
маленьких пагод со всеми главными божествами индуизма и неимоверным количеством
народа. Начинался главный непальский праздник года: 10-дневный Дасаин — и все население первым делом
устремилось в храмы. От храма Бхиндьябасини панорама
гор уже была неплохой.
Потом мы повернули к Сарангкоту. Это
подъем на высоту 1600 м: т.е. 800 м вверх от Покхары за короткое расстояние. В Сарганкот
ведет автодорога, но автобусы ездят по ней не каждый день, а джипы дорогие. И
мы не шли по серпантину дороги, а сокращали расстояние вертикально напрямик по
тропам. Для одной из моих спутниц этот небольшой, но вертикальный подъем
оказался испытанием: перепад высот так подействовал на ее организм, что она
периодически ложилась на траву и засыпала — и успевала минут 10 поспать, прежде
чем двигаться дальше. Наш проводник, молодой мальчик по имени Будх (точнее, Бодж или как-то
так, но я буду называть его этим более понятным именем), терпеливо ждал, пока
она проснется. А мы уже дожидались ее наверху, на смотровой площадке с видом на
белые снежные вершины Аннапурны, с серыми прожилками скал.—
Чуть ниже смотровой
площадки Сарангкота — маленький храм (Шивы) и продаются виды
гор и шали: это еще туристское место. Накануне мы видели, как оттуда народ
прыгал на дельтапланах.
От Сарангкота дорога шла часа
три по хребту вдоль деревень, где было уже сравнительно полого. Мы любовались
волнистыми террасами рисовых полей и серпом озера Пхева,
которое осталось далеко позади. По деревням бегали счастливые детишки, иногда
пытаясь выманить у нас монетку. Но в основном они раскачивались на высоченных качелях из связанных наверху гибких стволов
бамбука. Бамбуковые качели, как и бумажные змеи — один атрибутов праздника Дасаин. При дороге спал садху в ярко-оранжевой одежде —
совсем как в Индии!
Тут организм моей спутницы вполне адаптировался, и,
как следует выспавшись на подъеме, она бежала первой. Зато не обошлось без
подвернутой ноги: один из наших спутников поскользнулся у колонки. Но он виду
не подал и до цели дошел. Конечно, если бы нам встретился какой-нибудь транспорт,
а бы попросила подбросить его до магистральной дороги. Но никакой транспорт нам
не встретился, зато представилась возможность по пути освежиться в симпатичном
озерце с небольшим водопадом. Мы удачно успели сделать это до того, как туда
пришли купаться местные коровы и быки. Наш проводник не выказывал никакого
удивления нашему странному поведению — видно, привык к чудачествам иностранцев.
Только торопил, чтобы мы успели до заката дойти до лагеря в горах.
Нашему проводнику было
23 года, и он был родом из одной из местных деревень: мы видели ее сверху. Он
учился в институте в Покхаре на преподавателя
математики (видно, в непальской деревне это
популярная профессия).
У него было два брата и две сестры, и они все тоже учились: кто в школе, кто в
колледже. В непальских деревнях нас впечатляли белые двухэтажные размашистые
здания школ. Будх был старшим из детей: мама родила
его лет в 14 — но он сказал, сейчас уже так рано не женятся. И нескольких жен
тоже уже не заводят — хотя у его дяди три жены и шестеро детей. Сейчас, в
каникулы праздника, Будх имел время заработать (и
школа, и колледжи и институты бесплатные, но он снимал
комнату в Покхаре и, конечно, обеспечивал себя и
помогал семье). Из наших 10 $, 8 шло ему, и только 2 фирме, что я сочла
справедливым. Впрочем, у него время оставалось и в будни: занятия в институте
длились с 5 до 11 утра, только что он не мог надолго покинуть город. А он ходил
в горы с иностранцами даже и по месяцу. Русские люди ему нравились, а еще
нравились ирландцы — где природа тоже хорошая.
подъем
от Канде к Австралийскому лагерю
Мы вышли к дороге (в селении Науданда),
и километров 15 подъехали до деревни Канде
на битком набитом маленьком автобусике— праздник! Все едут к родственникам. В Дасаин принято навещать старших родственников и делать друг
другу подарки — и старший в роду благословляет всех, ставя точку-тику на лоб,
из красной краски с рисовыми зернами: она может быть сантиметра 4 в диаметре —
непальцы на благословение не скупятся.
Автодорога идет вдоль гор по ложбине, и от нее мы
свернули в сторону, поднявшись на другой хребет, где от конца деревень
оставалось часа полтора вверх по тропинке до лагеря со смотровой площадкой. Он
называется Australian camp и располагается на высоте 2232 м.
Тропинка, часто с естественными каменными ступеньками, была бы удобной, если бы
не была такой влажной. Деревья покрывали не только лианы, но и мох. В одном
месте тропу пересек водопадик — концы которого
терялись в толще зарослей. Камешки под ногами отливали не то серебром, не то
халькопиритом. У моей спутницы одна знакомая просила: привези мне хоть что из
Индии — хоть камень с дороги! тут был явно подходящий случай запастись камнями.
Серпантины рисовых полей внизу веселили глаз, но их уже покрывали вечерние
туманы, и я справедливо опасалась, что Аннапурны мы
сегодня больше не увидим.
И действительно — когда мы добрались до лагеря, горы
окончательно скрылись в тумане, как и все остальное. Но мы успели дойти до
сумерек, к счастью: потому что как бы мы шли по такой тропке в темноте, я слабо
представляю. Надо сказать, Будх хорошо помогал
взбираться нашему потерпевшему, у которого давало о себе знать еще и сердце — и
который мечтал о том, чтобы в случае чего его тело сожгли на берегу Ганги. Хотя
в Непале уместнее говорить о святой реке Багмати, на которой, близ храма Пашупатинатха, проводится аналогичная церемония сжигания
умерших. Но мечте нашего знакомого не суждено было сбыться. Вдобавок, непальцы,
как индуисты в большей мере, нежели сами индусы, вероятно, отказались бы
сжигать в святом месте иноверца.
Индия демократичнее — хотя и слишком законопослушна.
И там покойнику надо было бы сначала доказать свое желание распроститься со
своей телесной кармой традиционно-индийским способом (хотя, если взглянуть с
исторической точки зрения, то обще-индоевропейским).
В лагере стояли палатки для альпинистов — одна
команда действительно оказалась австралийцами. И каменная гостиница с
деревянными дощатыми кроватями для нас, цена на которую была вдвое больше, чем
на гостиницы в Покхаре. Цены на еду тоже были такие, что мы
приготовили ужин сами — приплюсовав к салату из помидор содержимое нескольких
бомж-пакетов, которые на такой случай у нас были с собой. К счастью,
электричество вырубилось не сразу, и мы успели воспользоваться кипятильниками.
И пригласили Будха — согласно договору, кормить
проводника должны были мы. Непальскому юноше ужин понравился: он не был
привередлив в еде.
Мы думали, что после перехода сразу уснем — но до 12
ночи делились впечатлениями на тему психически экстремальных историй, из своей
и чужой биографии (благо одна из моих спутниц была библиотекарь, а вторая —
криминальный психолог). Мужчины за стенкой тоже что-то вспоминали: они были
люди разные, но тут сошлись.
Утром в пол-шестого
Будх разбудил нас смотреть восход. К счастью, облаков
было немного. Снежные горы: раздвоенная вершина Мачапутчры,
отчего это гора получила свое название: Рыбий Хвост (около 8000 м) и шесть
вершин 8-тысячника Аннапурны — решили приоткрыть нам
свое величие. Солнечное зарево красило кусочки гор в яркие, оранжево-розовые
тона. Это была восхитительная картина. Именно картина — ведь мы любовались ею
издали. А как люди ходят по таким ледяным вертикалям, сложно было понять. Мы не
выходили за пределы зеленого покрова. И хотя прошли еще немного дальше, за Потхану, где тоже стояли гостиницы, вид особо
лучше не стал — тем более, что горы стали вновь заволакиваться облаками.
Рассвет
над горами
Рассвет рождает в душе поэзию – тем более,
если это восход над высочайшими горами мира! Фото не передаст этого, к счастью,
я снимала видео, которое передаёт хоть что-то. Философ-путешественник Герман Кайзерлинг, подобно
нам, лишь издали увидев восход в горах, поделился таким поэтическим
впечатлением: «Сегодня на рассвете, задолго до того, как на небе показалось
солнце, я увидел, как гиганты Гималаев засветились в его лучах. Невидимая земля
покоилась в объятиях ночи; на уровне облаков плыли в неверном сумеречном свете
бледные клочья тумана. Гиганты же, высившиеся над облаками, озарились
приветственным светом начинающегося дня…
Гималаи — не такие горы, как все прочие; здесь
кажется, будто на земле лежат обломки развалившейся луны, такое неземное впечатление
космического величия, не укладывающегося ни в какие земные рамки, производит
вид этих гор. Далеко, далеко от той точки, где я стою, мой взгляд уносится
через горы и долины, через горные цепи, высящиеся на уровне самых больших альпийских
вершин… субтропическая растительность постепенно переходит в арктическую, за
царством слона следует царство медведя, а за ним — снежного леопарда. А уже
где-то выше этих миров начинается настоящий Химават.
Где же, как не там, должно находиться царство богов!»[1]
А нас
ожидало продолжение трекинга по комфортной зоне ещё полного цветущей
растительности хребта – наблюдая, как с самолета, зелёные долины внизу, мы спустились к Дхампусу.
Это граница платной зоны, и Будх предупредил нас, если нас спросят, чтобы мы сказали,
что приехали сюда лишь сегодня, а не вчера: один день можно гулять без пермита. А если платить в горах, а не в городе, то это
будет вдвое дороже. Но нас никто ничего не спросил. Мы встретили только шерпов,
тащивших поклажу. Цены в Дхампусе, на еду и даже чай,
уже были высокими. И мы пошли дальше, по хребту Дхампуса
и Дхиталя, в надежде встретить перекус
по дороге: ведь мы уже возвращались к деревням.
Этот хребет шел параллельно тому, по которому мы шли
вчера. И мы с одной стороны видели его, а с другой далеко внизу виднелась
долина реки Марди Кхола. Через 3 км мы
могли бы начать спуск к селению Пхеди и
там сесть на автобус (что логично в случае 1-дневного маршрута). Оно
производило красивое впечатление сверху: там даже было озеро (точнее, по карте,
река Ямди Кхола,
разливающаяся до формы озера). Но мы предпочли прогуляться еще километров 15 по
непальским лесам и селам: уж очень эти деревни нам понравились.
деревни
с рисовым полями
Горы с видами на километры дают простор восприятию. А
складки хребтов — дополнительное жизненное пространство. Может, поэтому,
непальские дома и террасы полей в горных селениях не лепятся друг к другу, а
имеют достойный пространственный размах. Природы тут столько, сколько надо для
нормальной человеческой жизни. Тут есть, где жить, а то, что все дети здесь
учатся, это видно по школам. То, что все они радуются жизни, это было видно по
бамбуковым качелям, которые ради праздника Дасаин
были построены во всех селениях.
Одни качели из высоких ветвей бамбука стояли прямо на
дороге (самом ровном месте). Женской половине нашей команды захотелось
вернуться в детство и зафотографировать такую
достопримечательность. И мы на них покачались. Помогли нам в этом Будх и местный учитель математики Бабу Рам. Я в
благодарность подарила ему открытку с видом Ленинграда, и мы даже обменялись
координатами. Если бы мои спутники не убежали вперед, могли бы зайти к нему
выпить чаю — это проще, чем искать кафе по дороге. Бабу Рам сказал, что через
пару недель после Дасаина есть еще один праздник, Тихар, он тоже связан с родственными визитами
— но там юноши и мужчины посещают своих сестер и получают от них благословение
на грядущий год. Как я потом поняла, он сказал это, видно, не просто так —
потому что после этого праздника послал мне e-mail с просьбой думать обо мне как о своей
сестре: у него нет сестер, и это его очень огорчает. Понятно, для непальца это
досадное упущение: весь праздник портит!
В другой деревне мы столкнулись еще с одной обрядовой
стороной праздника Дасаин: с жертвоприношением.
Остриженная овечка бегала на поводке вокруг хозяина и тревожно блеяла. Мы сразу
поняли, в чем дело. Моя команда быстро ушла вперед, а я остановилась, включив
камеру. Один человек взял овечку за ноги, другой за веревку, третий поднял над
головой длинный кривой тесак гораздо большего размера, чем продают для
сувениров. Через секунду за один взмах все было кончено. Почти бескровно.
Подставили чашу, чтобы не забрызгать землю. А что делать? Праздничный ужин
должен быть в каждой семье.
Надо сказать, что Будх
неодобрительно отнесся к этому обычаю. “Кому праздник, а кого лишают жизни”,— сказал он. Будь все непальцы, как он, может Непал и стал
бы вегетарианским. На горе туристам-иностранцам. Но пока этого не предвидится —
и индуистские божества, вопреки индийским традициям, жертвоприношениями
довольны. Что ж, лучше служить богам, чем только своему желудку. А что религия?
Религия везде хранит традиции народа, оправдывая то, что есть. В буддизме иногда
считается даже благом съесть животное — так оно переродиться в лучшем облике!
Тоже древнее верование: о том, что вкусное животное обязательно родиться вновь,
если его правильно съесть.
Праздник Дасаин в селах не
обходится без песен и танцев. Мы видели музыканта с длинной трубой: он куда-то
направлялся из своей деревни, и нам тоже сыграл. (А мы подарили ему открытку с
видом нашей Филармонии.) О певческих
состязаниях, которым сопутствуют и спортивные, мне рассказал Будх. И спел пару непальских песен, очень романтических: у
него даже был перевод на английский.
По дороге он дал нам попробовать местные орехи, и чай
мы попили у знакомых Будха: поскольку он из этих
мест, у него целые деревни знакомых. В одном пустынном месте наши мужчины
помогли его знакомому вытащить из нижележащего леса мотоцикл, случайно
съехавший на обочину.— Что мне понравилось в этом
эпизоде, так это чувство локтя — равенство. Будх
позвал их на помощь как командир (а не как обслуживающий персонал). Даже и без
мысли, что они могли бы отказаться — и они, конечно, не могли бы. А интересно,
какие-нибудь другие иностранцы могли бы в такой ситуации не помочь? или только
“новые русские”? Природа формирует здоровое отношение к людям. А что ж такое
есть в социуме города, что это, столь естественное человеческое равенство
куда-то улетучивается? Равенство дает уверенное стояние на земле (само-стоятельность), неравенство —
нехватка уверенности.
В наше время принято восхищаться мистикой Непала —
вот уж чего в этой стране нет, так нет. Даже если забраться на границу с
Тибетом (куда ездил мой знакомый, засняв там шаманский обряд), и то, думаю,
мистики там не найдешь. А тем более в туристских центрах. Непал очень земной.
Даже с буддийскими монахами мы общались не в Непале, а в Индии. Хотя в Индии
0,7% буддистов, а в Непале, я прочла, 12%.
Что меня удивило: мне казалось меньше — с другой
стороны, надо же хранить буддийские памятники. В связи с нашествием туристов и
покровительством ЮНЭСКО Непал становится более буддийской страной. Есть и новые
тибетские монастыри, с портретами Далай-Ламы: нынешняя буддийская духовность,
которую обычно имеют в виду, развивается, видимо, в них. А что касается древних
буддийских храмов в форме непальской пагоды, с барабанчиками мантр по кругу,
флагом Непала и снежными барсами у входа, они по виду совершенно неотличимы от
индуистских. Надо сильно подумать, чтобы понять: храм белого Махендранатха в Катманду или красного Махендранатха
в Патане — это буддийский храм или индуистский? А если буддийский, почему он
называется в честь Шивы и имеет совсем индуистские по виду алтари?
Кроме того, как я наблюдала по реакции моей команды,
если смотреть несколько десятков храмов за несколько дней, все они кажутся на
одно лицо. Конечно, зависит и от людей: мы были очень земной командой —
астрологически у всех отмечен Сатурн, но горы Непала и есть — стихия Сатурна.
Нас трогала материя этой земли: деревянные кронштейны с многорукими богами,
держащие на себе каменные дома-пагоды, изящество фантастических зверей ручного
литья, кривые ножи и лохматые козлики, белые грибы, из которых получается суп с
молоком, немыслимая плотность застройки Катманду и простор селений с
бесконечной вертикальной перспективой желтых полей и синих рек. И, конечно,
снежные вершины.
В путешествии поневоле тесные отношения, и возникает
совместное восприятие группы. Нормально, когда оно шире, чем восприятие одного
человека: оно тогда как бы не ощущается. Хуже, когда
уже: тогда оно может мешать отдельным людям чувствовать пейзаж. Последнее
бывает из-за страха или в силу какой-то идеологии, каких-то своих претензий,
которые человек переносит на других. Просто неподготовленность людей — к тому,
что они увидят,— не мешает открытости восприятия.
Скорее мешают прежние привычки и опробированный
российский ментальный настрой. Лучше все воспринимать, как впервые,—
и наша команда в этом отношении была вполне бесстрашной.
река
Сети
Я немного отвлеклась — но мы и шли долго. Вершины Аннапурны остались позади, окончательно скрывшись в
облаках, как и голубые озера Марди Кхола. А перед
нами была извилистая река Сети, белой пеной струящаяся по валунам и
глотающая их, подобно змее. По карте было видно, что в нее сливается 7-8 больших горных рек, и с обрыва река Сети выглядела
полноводной. Захотелось искупаться — но она была еще слишком далеко внизу.
От ее бескрайней панорамы мы спустились к селению Хемджа. Там стоял нужный нам автобус в Покхару. Хотя он был пустой, мы предпочли сесть на крышу, и
о том не пожалели — с крыши вид был приятнее, и нас обдувал ветерок. Сидеть в
машине после гор совсем не хотелось. По пути мы встретили плотину, горный
водопад и много стад козликов и барашков: подготовка к празднику!
Ездить на крышах автобусов стало любимым нашим
развлечением. Зеленый Непал к этому располагает. На крыше автобуса обычно лежит
большая шина, и пять человек на ней прекрасно помещаются. Правда, тряска
большая: нормально снимать камерой удается лишь на остановках.
* *
*
Если гулять по горам, от Покхары
они ближе, чем от Катманду. С пермитом и по зеленым
горам здесь вполне можно гулять и без проводника — не заблудишься.
Типичный маршрут на несколько дней:
1
день — доехать до деревни Пхеди и
подняться до Дхампуса (1730 м). Через 2.5 часа
будет панорама Аннапурны. Дорога в Кхаре выводит обратно к шоссе, если надо обернуться
за день (это обратно тому, как мы шли, и больше шансов нарваться на проверку). Если
идти дальше, через 1.5 часа будет Потхана, еще
через 1.5 часа Толка, и потом через 1,5 часа — Ландрунг
(везде можно ночевать).
2
день — от Ландрунга дорога круто идет вверх 700
м, и через 2-3 часа приводит в Гандрунг.
Если будет желание вернуться, надо повернуть на юг по широкой дороге к Биретханти. Но дальше будет лес рододендронов и через 1.5
часа речка. Потом час крутой подъем до горного пастбища Бхайсикхарки
и час до ночевки в Тадапани (2700м). Или
ночевать можно в Уттери, где для ночлега есть
домики на скалах.
3
день — 200 м круто вниз, а потом 2 часа вверх на 450 м до Деорали. Правда, здесь высшая точка (3200м)
находится в густом лесу (т.е.ничего
не видно). Через 1.5 часа Гхорепани (2900 м),
привал на старом торговом пути, где вновь открывается вид на снежные пики Аннапурны. Полюбоваться восходом лучше, поднявшись на холм Poon hill.
4
день — часовой подъем до широкой панорамы Гималаев. Восход в 6 утра, и
чтобы его увидеть, надо выйти в 5. Через 2 часа деревня Батханти,
еще через 40 мин. Уллери. Тропинка являет
собой 3500 природных каменных ступени. А далее на пути встречаются два длинных
висячих моста. Последняя ночевка в Тхиркедхунге
(1600м). И от Гхорепани пологий спуск к Чатре.
5
день — возвращение в Биретханти (через
2.5 часа) и переход по длинному висячему мосту на восточный берег Моди Дхола
(это надо сделать не поздно, иначе уже не будет автобуса.)
Таков самый простой маршрут, рекомендуемый в
путеводителе, хотя я не уверена, что лучший. До рододендронов стоит дойти, а
потом лучше пообщаться с местными: может, есть и другие интересные варианты.
Продолжение:
Храмы-пагоды Катмандy