Семиры и В.Веташа “АСТРОЛИНГВА”
СЕМИРА
ЧЕРЕЗ ИНДИЮ
В НЕПАЛ
ЗЕМЛЯ НЕПАЛА и
ТУМАННЫЕ ГОРЫ ЗАПАДНОЙ БЕНГАЛИИ
к оглавлению и началу
рассказа
– Продолжение –
ОКРЕСТНОСТИ
КАТМАНДУ:
СВЯЩЕННЫЙ ХРАМ
ПАШУПАТИНАТХ
набережная реки Багмати
Следующий день мы посвятили
осмотру окрестностей Катманду на северо-востоке. На маршрутке (№2) мы доехали
до храма Пашупатинатха на берегу священной реки Бадмати.
Здесь проходит кремация умерших, чей пепел сбрасывают в реку — непальский
аналог Варанаси и других святых городов на Ганге. Пашупатинатх — очень древнее
место паломничества, которому не менее, чем 1500 лет. Здесь очень много разных
по архитектуре храмов и ступ, и есть скульптуры, относящиеся к VI в. Самая древняя скульптура Будды — в
те времена здесь еще господствовал буддизм. А нынешний главный храм: двух
ярусная широкая золотая пагода со шпилем ступы наверху, серебряными дверями и
огромным трезубцем Шивы — построен в XIV в. На месте прежнего
святилища, от которого остался черный камень-шивалингам в метр высотой.
Пашупати
— древне-индийский образ бога зверей и их весенних игр. Сексуальная сила
весеннего плодородия была потом приписана, конечно же, Шиве. И с храмом Пашупатинатха
связана легенда по мотивам Махабхараты. Братья-пандавы, сыновья богов и
победители в страшной и гибельной войне, в конце своего славного жизненного
пути вполне познали тщетность земного бытия. Как отшельники, они отправились в
Гималаи: к Шиве, который жил на горе Кайлас. И Бог сперва явился им в образе
быка: бык Нандин — животное Шивы. Но они его не узнали и попробовали
подстрелить. Тогда бык очень увеличился в размерах, спрятавшись в расщелине
гор. И задняя его часть оказалась горой на севере Индии: где расположен
Кедарнатх, храм великой формы Шивы, с образом горы Кайлас в алтаре. А передняя
достигла Непала — и тут впоследствии был основан храм Пашупатинатх.
Зайдя по дороге в храм
Кали: обычный индуистский храм, мы подошли к храмовому комплексу Пашупатинатха
с юга — и сразу наткнулись на билетную кассу. В Индии к местам кремации
иностранцев не пускают, но храмовые комплексы более-менее доступны, хотя в
священные храмы в европейской одежде не пройти. Тем более странной нам
показалась логика непальцев: в храмовый комплекс входа нет, а на берег реки к
местам кремации — пожалуйста! только за плату (250 рупий: это комната на двоих
в гостинице, с душем). Нам не особенно захотелось любоваться на сожжение трупов
вблизи за столь ощутимые деньги. Хотя на набережной много ступ и маленьких
храмов, в том числе старых. Мне показалось логичным обойти храм вокруг и выйти
к реке не через чек-пойнт, а с другой стороны. Как я поняла, с юга: через
сувенирные ряды — выход на набережную для туристов. А главный вход в храм — с
запада.
С
запада в храм во множестве заходили непальцы, хотя толпы народа, подобной
очереди в храм Таледжу, не было. Ощущалось, что Пашупатинатх — за пределами
Катманду, и как во всякой пригородной зоне здесь доминировало чувство расслабления
и праздничности, сопутствующее выходным. При нас в храм вошла колонна
музыкантов-солдат, а следом за ними — ярко одетый разукрашенный Хануман с
хвостом. Я было тоже прошла в
храм в своем оранжевом сари, но охранник окликнул меня, заприметив сумочку и
решив, что там может быть фотоаппарат. Лицо и речь в Непале меня выдавали
(здесь у женщин не менее мягкий акцент, чем в Индии). Отвечать на его сомнение,
индуистка я или нет, я не стала и вернулась к друзьям за камерой.
А потом, с полным правом иностранки,
сняла из ворот серебряные двери храма, большого позолоченного быка-Нандина,
всегда обращенного спиной ко входу (лицом к храму): охранники сами показали
мне, с какого места можно снимать. Они привыкли, что иностранцам дано почитать
их храмы только с помощью видеокамеры. А я в Индии привыкла не плыть против
течения (по контрасту с Россией). Интересно, что позолоченной торане входа
сопутствовали колонны совершенно европейского стиля, и в целом светлые стены
храмового комплекса с цветными изображениями богов казались новыми.
ступы храмового комплекса Пашупатинатха
С северной стороны храмового
комплекса лестница вела на высокий холм — мы поднялись и посмотрели на храмы
сверху: так оно и лучше, для фотографии. Тут же обнаружился какой-то непалец,
который сначала сказал, что тут снимать нельзя, а потом предложил провести нас
к реке с другой стороны — за деньги. Привыкнув не реагировать на предложения
чересчур предприимчивых молодых людей (в Непале к этому быстро привыкаешь!), мы
подождали, пока он уйдет, а потом отправились дальше по проселочной дороге,
решив, что она сама нас приведет, куда надо. Так оно и получилось. Сначала она
вывела нас на берег Багмати выше мест кремации, где в извиве горной реки стоял
старый храм с деревянными колоннами и резными изразцами окон, и симпатичной
статуей оранжевого Ханумана под зонтиком. Там она соединялась с шоссе, от
которого вверх вела тропинка. Мы перешли реку и поднялись по тропинке (втроем,
двое остались ожидать на набережной). И вернулись к храмовым комплексам с
востока: там даже стояли скамьи для удобства наблюдения церемоний сверху.
Золотистая пагода храма
Пашупатинатха была хорошо видна, хотя немного терялась за воротами комплекса
между других храмовых зданий. Над набережной вились дымки: кремации здесь проводятся
беспрерывно — а не только на закате, как в Варанаси. У одного у храмиков, где
лежали вязанки дров, сидела толпа оранжевых садху. Меня привлек ряд не то
высоких ступ, не то оригинальных остроконечных белых храмов с южной стороны
(когда мы проходили мимо, они почти не были видны из-за стен: сверху вид
несомненно лучше). Мы немного отдохнули на скамейках и поснимали панораму
храмов и набережную. А потом я увидела, что снизу нас заприметил давешний
билетер — надо же! и направляется к нам, через мостик. Тогда мы с индийской (не
с русской!) скоростью оперативно покинули наш наблюдательный пункт, чтобы не
вступать с ним в дебаты.
САМАЯ БОЛЬШАЯ
СТУПА
ступа Боднатх
В пешеходной досягаемости от
храма Пашупатинатха — ступа Боднатх. Мы с удовольствием прогулялись к ней по
городу (точнее, по пригороду, где не так тесно). Дорога туда идет мимо храма Гухджешвари,
куда пускают тоже только индуистов (бесплатно, а иностранцев с соседнего входа
за деньги). Скелетик у входа с одной стороны и откровенно сексуальное изображение
с другой демонстрируют смесь индуизма с тантрическим буддизмом. Мы туда не
входили, но было видно, что изнутри это типичный храм Шивы (Гухджешвари — это
его мать Гайятри, если я правильно поняла).
Буднатх — самая большая ступа
Непала. Она шире ступы Сваямбхунатх, но с таким же золотым шпилем и всевидящими
глазами Будды, и тоже с потеками-сталактиками на белом камне. Она не огорожена
решеткой, как Сваямбхунатх, и можно по ступеням подняться до ее чашеобразного
основания. По всей длине ступу окружает постамент с флагами разных цветов, над
каждым из которых маленьких зонтик: символ добродетели. И белый цвет ступы в
сочетании со множеством нитей ярких буддийских флажков, летящих к вершине ее
шпиля, создает ощущение радости и праздника. Главный вход: белая арка со
снежными барсами и желтыми дракончиками — платный, но с других сторон к ступе
примыкают обычные улицы, не рассчитанные на туристов.
Этот памятник ЮНЭСКО в большей
степени является святыней для буддистов Тибета, ладакцев и непальских горцев, а
не буддистов-неваров долины Катманду. Здесь в 50-х гг. селились беженцы из
Тибета. Рядом — несколько цветастых тибетских храмов-монастырей: у самой ступы
(Каргью Гомпа, Шакья Гомпа) и дальше, к северу. Есть и бутанский
монастырь. Их отличают золотые олени и колесо дхрамы на балконе, а крыши
увенчаны тремя золотыми шпилями, подобными шпилям индуистских пагод и порой
напоминающими плывущий кораблик.
Вокруг ступы — неимоверное
количество магазинов с дорогими сувенирами: настоящими произведениями
искусства. Среди них выделяется позолоченные скульптуры и танки с мандалами.
Непал славится искусством литья, которое достигло расцвета в XIV-XVI вв. Скульптуры:
сначала их делали из бронзы, потом из латуни — до сих пор изготавливают ручным
способом. Сначала фигуру делают из воска и обмазывают глиной. Воск
вытапливается, а получившаяся полость заполняется жидким металлом. Освободив
статую от глины, ее шлифуют и полируют, покрывают позолотой или расписывают.
В магазинчиках вокруг ступы — все
виды буддийских скульптур, и по ним можно ходить, как по музею. В иконографии
их разберется только специалист. А неспециалистам можно запомнить, что грядущий
Будда Майтрея обычно изображается многоликим (внешне подобным индуистскому
образу Вишварупы: Вишну во всех обличьях). И можно считать, что такой его облик
символизирует все человечество целиком.
Будда Майтрея в храме
Картины-танки с
богами и мандалами, изображающими устройство Вселенной, бывают размером выше человеческого
роста. Художник демонстрирует процесс ручной работы: на заранее подготовленном
холсте пишется картина с характерной шелково-матовой поверхностью. Краски
делаются из цветов и кореньев, из порошков полудрагоценных камней, а для тонких
линий рисунка или украшений божества — из золотого порошка. Интересно было
увидеть мандалы, которые в стиле колеса жизни изображают современность: кто-то
учится, кто-то лечит, кто работает в поле, а кто идет на политические
демонстрации.
Танка — тибетское соответствие
традиционной неварской паубхи. Эти картины украшали дома и храмы
и служили темой для медитации, а часто — учебным пособием, представляя сцены
жизни богов или Будды, историю постройки храма и т.п. Их сохранилось немного,
они хранятся в монастырских библиотеках и выставляются напоказ в торжественных
случаях.
В буддийских храмах много
манускриптов (в ячейках до потолка по левую и правую стороны алтаря) и много
скульптур, которые обычно впечатляют блеском золота и яркостью красок, как и
фрески. Мандалы обычно нарисованы на потолке.
БУДХАНИЛКАНТХА
— КОГДА МИР НЕ СУЩЕСТВУЕТ
Будданилкантха
Это с трудом выговариваемое слово
— место, где расположен черный 6-метровый монолит, изображающий Вишну,
возлежащего на бесконечных извивах змея Шеши. Весь его вид передает покой.
Скульптура рисует тот момент, когда мир не существует — и Творец засыпает
посреди мирового океана, в вечности и безвременьи. Ради пущего сходства
каменная скульптура находится посреди бассейна: Вишну на змее и в самом деле
плавает в водах! Пруд обнесен кирпичной храмовой стеной: ограждение возвели
позже, но сам монолит датируется VII веком.
Непальцы спускаются с подношением с стопам Вишну, и живая бытовая доступность
этой действительно оригинальной скульптуры удивляет: неужели ей 13 веков!
Название Будданилкантха
напоминает о святом старце по имени Нилкантха, который здесь некогда жил — и,
вероятно, достиг освобождения, подобно Будде. В буддийской традиции все святые
именуются буддами, особенно после смерти. А в VII
веке, когда была построена эта скульптура, в Непале был еще жив древний
буддизм. Хотя она сама уже — шедевр воскресшего индуизма.
Из всех религий, пожалуй, только
индуизм увековечивает в камне момент небытия. Как первой и абсолютной гармонии,
как нерушимого образца духовной жизни. С образом вечности связана самая
популярная мантра Вишну: ОМ НАМО НАРАЯНА — от нара: “человек”. На современный
язык ее можно перевести — “Я чту вечного Человека (человечество)”. Что не
исключает более обтекаемой формулировки: “Я чту Абсолют вне времени и пространства”.
Из этого образа родился буддизм, с его понятием нирваны. И это важно, для
правильного понимания буддизма.
Это святилище расположено в 9 км
к северу от Катманду, а мы добирались туда на маршрутке от ступы Боднатх
(точнее, от развилки Чабаил, где ходит маршрутка №5). Добраться в центр
Катманду оттуда оказалось даже сложнее. На обратном пути мы высадились около
нового королевского дворца: это розовое здание, со стилизованной крышей пагоды
и колонной с традиционный маленьким шпилем и зонтиком наверху, ничего
интересного не представляет. И через решетку обширного парка полюбовались на
солдат в черной национальной форме, в неварских беретах или широких шляпах, и
на очередь — за благословением к королю. Потом заглянули в небольшой красивый
парк неподалеку на манер китайского (но он оказался платным, и мы там не
задерживались). Еще нам попался храмовый двор с тремя красными пагодами, со
львами, колокольчиками, непальскими флагами у входа и глазами на дверях, и
несколькими маленькими индуистскими алтарями. И двое заклинателей змей, с
местной двухствольной флейтой и змеями разного формата. Здесь начинался
туристский район Тамель, со своими лавками и сувенирами, но меня
интересовали в нем только ступы Тахити (XV
в.) и Катесимбху, по дороге к нашей гостинице. Остальных интересовали еще и
ресторанчики: несмотря на перекусы, с утра все проголодались.
Я решила разделить обязанности:
“Вы ищите столовые, а я ступы”. Мы долго искали ресторанчик, но нашли только
ступу Катесимбху: построенную в XVII
веке королем Пратапой Малла, как уменьшенная копия ступы Сваямбхунатх. Над ней
— яркие буддийские флажки, а рядом с ней много маленьких храмов. В одном из них
— статуя Будды Авалокитешвары VIII века. И
неимоверное количество маленьких, черных, белых и раскрашенных ступ на
четырехугольных постаментах. На некоторых с четырех сторон света были статуи
Будды. Перед ступой стояла колонна с изображением молящегося царя. Голуби
сидели и на статуе, и на пагодах, и на крышах соседних домов. А рядом стоял
яркий, чистый и красивый пятиэтажный буддийский храм, размером выше ступы, со
всеми его атрибутами, многоголовым Буддой Майтреей, портретами Далай Ламы и
китайскими вазами.
ступа Катесимбху
Мы с удовольствием осмотрели этот
храм — а вот со столовыми нам не везло. Продолжался праздник, и они были
закрыты, а туристские рестораны в гостиницах к себе не манили, прежде всего
своими ценами. Видно, все еще работал
астрологический аспект на начало поездки: аспект финансовых ограничений и
аскетизма. Надо сказать, сработал он очень наглядно: сразу дало о себе знать
падение доллара — и я, увидев, что 700 $ прошлого года в рупиях стали равны
нынешним 600-ста, а цены возросли, и в первые два дня, в Матхуре и Агре, мы
потратили столько, сколько в среднем должны тратить за 5 дней, и я решила поначалу
экономить довольно жестко. Но дело даже не в этом, а в том, что ресторанчики —
вовсе не стиль такого путешествия, как у нас. Чуть расслабишься — и упустишь
главное. Будь мы более собраны в Катманду, и потом, в Курсеонге, лучше
посмотрели бы Сикким, а так на это уже не было сил и времени. Я предпочитаю
расслабляться под конец, в ашраме, когда уже никуда не нужно ехать. Отключаться
от дорожного ритма по пути — верный способ или заболеть, или вообще не доехать
до цели.
Осмотрев ступу Катесимбху, мы решили
вернуться в гостиницу и там приготовить обед. Правда, к гостинице мы подошли с
какой-то другой стороны, и среди узких кривых улиц растерялись. Один из моих
спутников уверял, что узнает путь. И мы пошли в искомом направлении и дошли до
очередной площади, но нашей гостиницы не нашли. А нам попался — конечно же, еще
один храм: пагода на площади, на сей раз посвященная Будде.
Тут
я увидела на улице странную церемонию: пожилые мужчины в старинной одежде, под
звуки длинных труб, выходили, а точнее, внутренне настроившись и закрыв глаза,
выскакивали из небольшого храма, держа в руках перед собой длинную кривую
саблю, и затем выстраивались в ряд. Возможно, это было что-то из военного
прошлого Непала, сильно похожее на какой-то шаманский обряд. Я, конечно, пошла
ее снимать, хотя конца и не дождалась — и так двое из команды, уже окончательно
обидевшись, что я решительно не собираюсь их кормить, ушли в давешний ужасный
ресторанчик. А мы пошли есть пюре с грибами. Еще мы в Катманду пробовали ячий
сыр: он жестче нашего. А творог там продают в одноразовых глиняных тяжеленных
тарелках: и он, напротив, мягкий, как сметана.
* * *
На следующий день, устав от
храмов и Катманду, мы решили съездить за город: в Ботанический сад. Там рядом
озеро, и можно искупаться. Это в 20 км от Катманду, туда ходят маршрутки через
Патан (Лаганкель). Но пока с утра я ездила в билетные кассы (один из наших
спутников должен был покинуть нас в Катманду, но решил задержаться), а моя
спутница искала портного: сшить кофточку для сари, а другие двое готовили обед
(окрошку с кефиром из цветной капусты), время клонилось к вечеру. И пока мы
доехали до деревни Годавари, с типично индийским названием рек и
источников: “данная коровой” — где расположен священный водоем для омовений,
освобождающих от всех грехов,— купаться уже не хотелось. А Ботанический сад нам
понравился: как парк для прогулок, где не жарко. Потому что орхидеи в эту пору
не цвели, и все, что там растет в оранжереях, продается ныне и у нас, в
цветочных магазинах. А обычные улицы Непала с точки зрения растительности
бывают даже более экзотичны. Мы долго шли к платному входу, хотя ближе к
остановке был бесплатный. И парк прошли из конца в конец, полюбовавшись на
кактусы между камнями, высоченные деревья семейства березовых, больше похожие
на рябину, столь же высокие стволы семейства жасминовых и араукарию, похожую на
лиственницу. Таблички с названиями висели по всему парку, но больше ничего я не
запомнила. Кое-где просматривались попытки превратить этот парк в китайский
садик, но до этого было далеко.
Годавари — курортное место: по
дороге к Ботаническому саду расположены дома отдыха. На юг от Годавари
расположена самая высокая вершина долины Катманду: Пхулчок (2762
м). По тропе к ней подыматься 3 часа. По дороге растут рододендроны. Там стоит
храм богини Пхулчокки Маи и открывается вид — но мы туда уже не поднимались. В
Годавари мы видели и буддийский храм — туда мы тоже не заходили. С утра бы,
может, и пошли: включилась бы поисковая активность. А под вечер нам и так было
хорошо.
Продолжение:
Любимый город – БХАКТАПУР